История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
Писатели рубежа веков часто буквально просыпались знаменитыми после публикации во влиятельном литературном журнале, а затем в своем творчестве старались не опускаться ниже достигнутого художественного уровня. Первым из важных литературных журналов был «Будапешта семле» («Будапештское обозрение»), основанный в 1873 г. и неотделимый от имени самого выдающегося критика этого периода Пала Дюлаи. Другим традиционно ориентированным литературно-художественным журналом считался «Уй идёк» («Новые времена», выходил с 1895 г.), издававшийся Херцегом, тогда как Броди, Круди и многие другие писатели, имевшие отношение к модернизму, обрели свою славу на страницах «А хет» (выходил с 1890 г.). Однако по-настоящему выразителем настроений общества того времени стал литературный журнал «Нюгат», издававшийся с 1908 г. Он явился преемником журнала «А хет», взяв себе его авторов и подвергаясь аналогичным обвинениям в космополитизме, декадентстве, в отсутствии «венгерского духа» и художественной глубины. Журнал этот сумел объединить наиболее талантливых писателей, чутко воспринимавших не только венгерскую литературную традицию, но и новейшие западные художественные и литературные тенденции. В числе прозаиков, сплотившихся вокруг «Нюгата», были уже упоминавшиеся Мориц и Круди, а также Фридеш Каринти — очень крупный
Однако настоящей художественной вершиной, возвышавшейся над всеми упомянутыми литераторами, чье творчество явилось квинтэссенцией венгерского модернизма, стал поэт Эндре Ади. Не будь проблемы языкового барьера, он стал бы в мировой культуре XX в. не меньшим корифеем, чем Барток. Его поэтическое слово олицетворяет собой и универсальный эталон модернизма в целом, и его специфически венгерский вариант, в котором творец пророчески предчувствует трагическую судьбу своей страны, ее ближайшее будущее. Потомок обедневшего дворянского рода из Парциума, Эндре Ади стал душой и сердцем журнала «Нюгат», объединившего всю радикально-демократическую интеллигенцию. Его сложная поэтическая символика помогала раскрывать не только мир чувств, передавая все оттенки любовных переживаний, но и безжалостно обличать «венгерскую неразвитость», порожденную его же собственным, давно замкнувшимся в себялюбии и деградирующим классом. Его «новые песни нового века», напоминающие поэзию Бодлера и Верлена и наследующие дух неистовых проповедников протестантизма и обездоленных «разбойников» Тёкели и Ракоци, объявляли войну дворянскому консервативному провинциализму и призывали все прогрессивные силы общества, независимо от социального или этнического происхождения, объединиться в борьбе за национальное обновление.
В Венгрии было не так уж много людей, отчетливо видевших всю глубину дилемм, противоречий и опасностей, с которыми пришлось столкнуться стране накануне Первой мировой войны. Это обстоятельство идеологически раскалывало венгерское общество, поляризуя его. Один из полюсов был связан, прежде всего, с именем Эндре Ади, который с характерной для него проницательностью точно указал своего антагониста — Иштвана Тису. Несчастливым летом 1914 г. «безумец из Геста», как Ади назвал премьер-министра, используя название его имения, колебался в течение двух недель, прежде, чем санкционировать решения, с неизбежностью ведущие к войне, которая, уничтожив историческую Венгрию, имела такие последствия, каких не предвидел и не желал ни один из венгерских критиков довоенной ситуации в стране.
Венгрия в большой войне
В венских политических и военных кругах убийство Франца Фердинанда рассматривалось в основном в качестве блестящей возможности рассчитаться с Сербией и восстановить престиж империи. Германский император Вильгельм II и его генералы, считая вооруженное столкновение между Центральными державами и Антантой неизбежным, настаивали на необходимости начать битву прежде, чем окончательно улетучится с таким трудом достигнутое немецкое военное превосходство, и оказывали серьезное давление на правительство, возглавляемое Тисой, весьма обеспокоенным перспективой румынского наступления и планами территориальной аннексии как на Балканах, так и в иных регионах, вынашиваемыми воинственным начальником австро-венгерского Генштаба Конрадом фон Хётцендорфом и рядом других политических деятелей в Вене и Будапеште. Значительные территориальные приобретения, по убеждению Тисы, вновь нарушат этнический баланс сил в пользу национальных меньшинств и поставят под угрозу возможность развития Австро-Венгрии как федеративного государства. Он предпочитал дипломатические способы решения проблем, пока не пришел к убеждению, что Румыния воевать не станет и что новые массы славянского населения не вольются в состав империи. И хотя не было полной уверенности в том, что в сараевском убийстве замешано сербское правительство, 23 июля 1914 г. в Белград была отправлена нота, в которой среди прочих жестких заявлений содержалось ультимативное требование официально осудить политическое движение, выступавшее за создание единого сербского государства — Большой Сербии, а также требование обеспечить австро-венгерским службам все полномочия для беспрепятственного проведения следственных мероприятий по изучению обстоятельств покушения на сербской территории. Вскоре выяснилось, что великие державы, входившие в противостоящий политический лагерь, также были не прочь повоевать. Два дня спустя Сербия отвергла объявленный ей ультиматум не по причине собственной невиновности, а потому, что этого хотели поддерживавшие ее союзники из Антанты. Лидеры держав поняли, что пришло время действовать, — тот самый мировой пожар, неизбежность которого предчувствовали все, кто хоть сколь-нибудь интересовался политикой или же мало-мальски разбирался в ней, вот-вот должен был разгореться. 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила Сербии войну. В течение последующих двух недель огонь вооруженного конфликта распространился почти по всему Европейскому континенту, раздуваемый взаимными союзническими обязательствами государств, националистическим угаром и мечтами о завоеваниях.
В Венгрии, как и повсюду, первой реакцией на начало войны стал взрыв патриотического энтузиазма. В парламенте, работа которого была временно приостановлена и возобновлена лишь в ноябре, лидер оппозиционной правительству Партии независимости граф Михай Каройи сам заявлял о несвоевременности любых политических споров при данных обстоятельствах, надеясь на демократические уступки в обмен на готовность поддерживать военные усилия властей. Аналогичная мотивировка предопределяла также деятельность непарламентской Социал-демократической партии. Воюющему правительству Венгрии поначалу не доставляли особых хлопот даже этнические меньшинства, лидеры которых либо заявили о своей лояльности, либо, как немногие из них, эмигрировали за границу. Солдатам, отправлявшимся на фронт, устраивали
Однако Центральным державам не удалось реализовать свои стратегические замыслы. Германия не сумела полностью подавить Францию в блицкриге и поэтому не могла в полном объеме оказывать военную поддержку Австро-Венгрии, необходимую для разгрома Сербии и сдерживания русского наступления. Россия же очень быстро провела мобилизацию, и империя Габсбургов оказалась воюющей одновременно на двух фронтах. И хотя Белград был оккупирован в декабре 1914 г., русская армия представляла непосредственную угрозу территории Венгрии. Из общего числа потерь Австро-Венгрии в этой войне (1,8 млн. солдат) более половины погибли, умерли от ран или попали в плен в течение первых, начальных стадий боевых действий на фронтах Галиции и Сербии.
К 1915 г. боевые действия приняли затяжной позиционный характер, типичный для Первой мировой войны. Основными воюющими силами стали пехота, закрепившаяся в окопах и траншеях и вооруженная пулеметами, и артиллерия, ведущая массированные обстрелы позиций противника. Установилось определенное военное равновесие сил, и дипломатия, на которую поначалу не обращали никакого внимания, стала обретать все возрастающее значение. Что касается работы по привлечению новых союзников, то и тут сражавшиеся стороны имели примерный паритет, а военные результаты Центральных держав выглядели даже несколько внушительнее вплоть до самого апреля 1917 г., когда на стороне Антанты в войну вступили вооруженные силы США. Турция, рассчитывая отомстить России за потери, понесенные в конце прошлого столетия, а также Болгария, мечтавшая о захвате почти всех Балкан, присоединились к Центральным державам соответственно осенью 1914 г. и в 1915 г., благодаря чему Австро-Венгерской империи удалось наконец разбить Сербию. К этому времени армия империи сумела немного оправиться от потерь, понесенных ею в начале войны, и с помощью немцев добиться определенных военных успехов в сражениях против своих бывших формальных союзников, которые перешли на сторону Антанты. Одним из таких союзников была Италия, которой по тайному лондонскому соглашению от апреля 1915 г. были обещаны территории в Южном Тироле, на побережье Адриатики и в Северной Африке и которая в соответствии с этим соглашением в мае объявила войну коалиции Центральных держав. Летом 1916 г. на восточном фронте началось мощное русское наступление, а в августе по только что заключенному с Антантой договору Румыния вторглась в пределы Трансильвании. Отважно и решительно сражаясь на склонах Альп и вдоль русла реки Изонцо, австро-венгерские войска к ноябрю 1917 г. разгромили в районе Капоретто две итальянские армии. Румынское наступление захлебнулось в течение нескольких недель, и в декабре 1916 г. австро-венгерские войска вошли в Бухарест.
Параллельно с боевыми действиями на фронтах была развернута также полномасштабная дипломатическая война. Западные союзники не жалели сил на ведение пропаганды в тылу империи, стараясь воздействовать на проживавшие в Австро-Венгрии этнические меньшинства. Помимо этого, они предоставляли убежище различным национальным комитетам эмигрантов, стимулируя их подрывную деятельность, направленную на расчленение империи и создание на ее месте «национальных» государств. Так, 1 мая 1915 г. в Лондоне было объявлено об учреждении там Югославского комитета, возглавлявшегося хорватскими политиками Франо Супило и Анте Трумбичем. Программа этого комитета включала задачу объединения Сербии со всеми южными славянами, проживающими на соседних землях, в единое федеративное государство (тогда как сербские лидеры будущее этого региона связывали с образованием единого централизованного государства, управляемого из Белграда). Лидеры чешской эмиграции в Париже — Томаш Масарик и Эдуард Бенеш — ратовали за создание чехословацкого государства, которое включало бы в себя часть территории Карпат и Украины, чтобы этим анклавом разделить немцев и венгров. Румыны, претендовавшие не только на Трансильванию, но и на другие территории к востоку от Тисы, появились на политической сцене относительно поздно, учредив свой комитет национального единства в Париже лишь в последние недели войны.
В течение практически всей войны страны Антанты поддерживали непомерные требования национальных комитетов главным образом в тактическом плане, и вплоть до весны 1918 г. ими рассматривались различные варианты «развала Австро-Венгрии», как было заявлено в широко известном памфлете Масарика и Бенеша, написанном в 1916 г. Они предпочитали (подобно представителям чехов, украинцев и южных славян на сессии австрийского парламента в мае 1917 г.) реорганизацию империи на федеративных началах с предоставлением очень широкой автономии всем народам и национальностям, пока не стало очевидно, что Германия оказывает на Австро-Венгрию слишком сильное политическое влияние и поэтому сепаратные переговоры с империей не имеют смысла. Лидеры Антанты убедили себя в том, что Австро-Венгрия не сможет долее играть традиционную для нее роль противовеса в балансе сил на Европейском континенте. И лишь тогда параграф 10 знаменитой декларации американского президента Вудро Вильсона «Четырнадцать пунктов» от 8 января 1918 г. («народам Австро-Венгрии должна быть предоставлена максимальная возможность автономного развития») стал восприниматься как основа для создания новых государств. Кроме того, Конгресс угнетенных народов, собравшийся в Риме в апреле 1918 г., признал справедливость требований государственной независимости со стороны представителей чехов, словаков и южных славян и наделил их национальные комитеты статусом правительств воюющих государств. Это несколько ослабило позиции Центральных держав в период между выходом из войны России по Брест-Литовскому мирному договору, подписанному 3 марта 1918 г., и прибытием летом 1918 г. на западный фронт американских войск — как раз тогда, когда баланс сил временно, казалось бы, склонился в пользу Германии и ее союзников.
В действительности вся многонациональная империя Габсбургов, включая Венгрию, к этому времени находилась на грани полного истощения сил. Ее экономические и военные ресурсы со времени первых неудач на восточном фронте были в постоянном изнуряющем напряжении, которое со временем начало подрывать боевой дух даже у гражданского населения. За четыре года Венгрия отправила на фронт около трети из 9 млн. солдат, мобилизованных империей; только раненых ее было 1,4 млн. — в той же пропорции от общего их числа; из более 1 млн. убитых и 2 млн. попавших в плен на ее долю выпала соответственно половина или около того. Чем дольше продолжалась война, тем более мрачными становились солдатские письма с фронта. К 1917 г. в армии участились дезертирство, невыполнение приказов и даже бунты.