История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
С другой стороны, земельная реформа оставила около 30 % всех сельхозугодий страны в руках менее 400 магнатов, каждый из которых имел свыше 1,5 тыс. акров. Земли, распределенные между крестьянством в 1921 г., примерно равнялись земельной собственности католической церкви или пяти поместьям Эстерхази. Это означало, что экономический приоритет землевладельцев, их нравы и образ жизни на широкую ногу по-прежнему, как и во времена дуалистической монархии, оставались в эпоху хортизма характернейшей чертой жизни страны. Впрочем, очень многие дворяне после Трианона уже не могли позволить себе показного блеска «счастливого времени мира». Классовая элитарность аристократии проявлялась не только в поспешности, с которой юные леди из благородных семейств покидали благотворительные мероприятия, когда начинались танцы, опасаясь получить приглашение от каких-то «темных личностей», не только в очень узком кругу общения, но и в консервативном презрении к правому радикализму как политическому течению, приличествующему разве что «унтер-офицерам и домохозяйкам». Утонченность, манерность и высокомерие аристократов, равно как и традиционно гуманистическое воспитание, делали их невосприимчивыми к ультраправому радикализму. Большинство из них отвергало фашизм, а некоторые даже активно противодействовали его напору.
Но даже в 1920 г., помимо чисто силового давления и административных действий против праворадикальных организаций, необходимы были меры по нейтрализации антисемитских настроений
Правительство Телеки было вынуждено уйти в отставку в связи с т. н. «королевским вопросом». Сам Телеки был легитимистом, сторонником реставрации монархии, однако многие представители Партии мелких сельских хозяев, входившей в правительственную коалицию, выступали за свободные выборы всех должностных лиц государства. Перегруппировка политических сил по этой дилемме началась даже прежде, чем Карл IV предпринял свою неудачную попытку вернуться на венгерский трон. Уверовав в то, что его поддерживают определенные политические круги Франции и Ватикан и что в самой Венгрии почва уже готова, он в 1921 г. на Пасху вернулся из своего швейцарского убежища и тотчас же провел переговоры с Телеки, а затем и с Хорти, который всегда поддерживал наследственные права Карла, однако сейчас отказался отдать власть. Когда стало известно, что соседние государства, опасаясь восстановления династии Габсбургов, объявили у себя военную мобилизацию, Карлу, который, по-видимому, лелеял планы серьезных социальных реформ, ничего не оставалось, как вновь покинуть страну. Через неделю после его отъезда Телеки посчитал необходимым подать в отставку, и его должность 14 апреля 1921 г. досталась Бетлену, которому суждено было продержаться у власти более десяти лет.
Новому премьер-министру пришлось пережить первое испытание в октябре того же года, когда бывший монарх во второй раз попытался совершить государственный переворот. На сей раз Карл IV решил не беседовать с Хорти. Его самолет приземлился на территории, которую оспаривали между собой Австрия с Венгрией и которая находилась под военным контролем преданных ему офицеров-легитимистов. Эта «королевская армия» 22 октября 1921 г. на поезде отправилась в сторону венгерской столицы, но уже на следующий день была рассеяна регулярными венгерскими войсками, срочно собранными правительством под командованием Гёмбёша. Бой произошел неподалеку от Будаерша, западнее Будапешта. Карл и его супруга Зита были задержаны и переданы командующему британской флотилией на Дунае. Затем их сослали на Мадеру, где шесть месяцев спустя и умер последний венгерский король. Этот инцидент опять дал повод новым соседям требовать ужесточения мер против Венгрии, но на сей раз великие державы лишь настояли на процедуре официального свержения династии Габсбургов. Венгерское Национальное собрание в специальном постановлении от 6 ноября 1921 г. выполнило это требование.
Попытки короля совершить государственный переворот оказались последними ощутимыми толчками «землетрясения», непрерывно сотрясавшего Венгрию все послевоенные годы. Их провал способствовал процессу консолидации венгерского общества и укреплению его международной позиции по схеме Бетлена. После официальной процедуры низложения Габсбургов и окончательного урегулирования всех спорных пограничных вопросов не оставалось никаких препятствий для вступления Венгрии в Лигу Наций в сентябре 1922 г. Неудачи Карла подорвали легитимизм как политическую силу, и его оплот — Объединенная христианско-национальная партия вскоре полностью распалась. Бетлен с одобрения Хорти принялся за осуществление плана по созданию влиятельной партии власти. С этой целью он намеревался укрепить консервативное аграрное крыло Партии мелких сельских хозяев и самому завоевать там влияние. В январе 1922 г. Бетлен вместе с группой своих сторонников вступил в эту партию, и хотя Иштван Надьатади-Сабо формально сохранял пост ее председателя, его крестьянские демократы вскоре оказались не у дел. Их переиграла группировка Бетлена, получившая все ключевые посты в партии и правительстве. Одновременно Бетлену удалось договориться с руководителем Социал-демократической партии, заключив так называемый пакт Бетлена — Пейера, по которому последний согласился не пропагандировать республиканизм, не заниматься организаторской деятельностью среди государственных служащих и сельскохозяйственных рабочих, а также не прибегать к политическим забастовкам. Бетлен также воспользовался интернациональными связями партии социал-демократов для достижения внешнеполитических целей страны и постарался ослабить узы, связывавшие их организацию с лидерами эмиграции. Взамен Социал-демократическая партия, присутствие которой в Национальном собрании Бетлен считал крайне важным для внутреннего спокойствия страны и хорошего ее имиджа за рубежом, приобрела существенно большую свободу действий. В качестве последнего штриха, завершавшего обустройство венгерской политической мизансцены в соответствии с планом Бетлена и его концепцией «консервативной демократии», в марте 1922 г. был обнародован новый избирательный закон, уменьшавший долю граждан страны с правом голоса с 40 до 28 %. По этому показателю Венгрия приближалась к государствам Юго-Восточной Европы и к наиболее консервативным странам Западной Европы, таким, как Франция или Бельгия. Но что было еще хуже, так это распространение в Венгрии почти повсеместно, за исключением столицы и семи крупнейших городских центров, беспрецедентной для всей Европы практики открытого голосования. Это означало, что только один из пяти депутатов был избран путем тайного голосования.
В значительной мере, по этой причине в законодательном собрании страны уменьшилось число крестьян и представителей свободных профессий, тогда как, напротив, земледельцев и чиновников, опять вернувшихся к активной политической деятельности, как показали выборы мая — июня 1922 г., заметно возросло. Бетленская Партия единства (образованная на основе Партии мелких сельских хозяев) набрала 60 % голосов, очень облегчавших жизнь ее лидерам в парламенте, причем среди ее депутатов теперь была лишь малая часть входивших в прошлый состав депутатского корпуса. Таким образом, политика консолидации, проводившаяся Бетленом, привела к созданию относительно устойчивой политической системы, просуществовавшей вплоть до гитлеровской оккупации страны в марте 1944 г. Венгрия стала парламентским государством с сильными элементами авторитаризма и при гегемонии в политической структуре партии власти, что имело следствием антидемократическое использование институтов, сохранившихся в стране с либеральной эры. Правительство признало законную оппозицию, состоявшую из левого крыла социал-демократии, буржуазных либералов во главе с Вилмошем Важони — позднее с Кароем Рашшаи — и обновленной после 1930 г. Партии мелких сельских хозяев. Правая оппозиция была представлена различными группами христианских социалистов и правыми радикалами, в частности «защитниками расы», руководимыми Гёмбёшем, который вышел из проправительственной партии в 1923 г. Однако основная борьба политических взглядов и интересов происходила не на сессиях парламента, а во время проведения конференций правящей
Восстановление политической устойчивости, безусловно, зависело также от доверия людей к мерам правительства по спасению национальной экономики. В конечном счете, все общественные потрясения 1918–20 гг. были обусловлены экономическими причинами. Бедственное положение простых людей, жизненный уровень большинства которых составлял 20–40 % от довоенного показателя, делало их совершенно беззащитными перед разного рода политическим экстремизмом и социальной демагогией. Сразу после окончания войны в стране треть трудоспособного населения оказалась безработной, тогда как административный аппарат, рассчитанный на государство, втрое превосходившее по размерам послевоенную Венгрию, сохранился полностью, по-прежнему насчитывая 200 тыс. государственных служащих. К 1920 г. сельскохозяйственное производство сократилось наполовину, а промышленность выпустила лишь 35 % от продукции, произведенной в 1914 г. Инфляция уже во время войны сильно ударила по карману венгров, однако к концу 1920 г. покупательная способность венгерской короны составляла лишь 10 % от ее стоимости в середине 1919 г., а к концу 1923 г. она еще уменьшилась до 0,3 %.
Конечно, по масштабам эта гиперинфляция уступала тому, что творилось в Германии и Австрии, и все же экономическая стабилизация стояла в ряду наиболее важных правительственных задач. Первоначальные попытки улучшить ситуацию, полагаясь исключительно на внутренние ресурсы — путем увеличения налогов, сокращения бюрократического аппарата и государственных расходов, а также проводя последовательную антиинфляционную политику, — не могли в нужной мере стимулировать истощенную экономику страны. В мае 1923 г. Бетлен решил последовать примеру Австрии и обратился к Лиге Наций с просьбой о займе. Этот шаг имел следствием усложнение внутренней ситуации — Гёмбёш и его сторонники вышли из проправительственной партии в знак протеста против того, что Венгрию ставят на колени перед внутренним и международным еврейским капиталом, — и затяжные, в течение нескольких недель, переговоры в Лондоне, Париже и Риме. Из-за противодействия Франции, а также ее младших партнеров из Центральной Европы Венгрия, поддержанная Британией и Италией, смогла получить лишь около половины искомой суммы — 250 млн. золотых корон под не слишком выгодные условия. Венгрии также за ближайшие два десятилетия предстояло выплатить 180 млн. корон в качестве репарации, и в течение двух с половиной лет — предполагаемый период стабилизации — ее экономика должна была находиться под контролем со стороны специальных наблюдателей от Лиги Наций. Благодаря дальнейшему сокращению бюрократического аппарата и увеличению налоговых сборов, которые в середине 1920-х гг. на 60 % превысили уровень 1912 г., страна уже с 1925 г. смогла большую часть долга при полном одобрении наблюдателей направить на реструктуризацию экономики и оживление культурной деятельности общества. Успешная стабилизация, увенчавшаяся введением с 1 января 1927 г. новой денежной единицы — пенге, поддерживалась также достижениями Венгрии межвоенного периода во внешнеполитической деятельности, что способствовало росту доверия к ней со стороны частных инвесторов.
Однако несмотря на то, что по темпу экономического роста Венгрия несколько опережала среднеевропейские показатели, ее макроэкономика носила противоречивый характер. Парижская мирная конференция разрушила не только «тюрьму народов», как часто называли империю Габсбургов ее критики, но и отлаженный хозяйственный механизм с хорошо подогнанными друг к другу и отрегулированными за несколько веков развития частями, позволявший людям и товарам беспрепятственно циркулировать на всем едином экономическом пространстве от Триеста (ныне территория Италии) до Лемберга (Львов). После 1920 г. между государствами, образовавшимися на землях этого некогда единого пространства, началось нечто напоминавшее непрекращающуюся таможенную войну. Каждое из государств, игнорируя преимущества прежнего сотрудничества, стремилось к самодостаточности. Для Венгрии это вылилось во введение высоких протекционистских пошлин, достигавших 75 % стоимости импорта, которыми облагались примерно 40 тыс. наименований преимущественно промышленных товаров, причем в отраслях, весьма слабо развитых в стране довоенного периода.
В результате скромные экономические достижения второй половины 1920-х гг. отличались неравномерностью: значительно выросло текстильное производство, тогда как доля пищевой перерабатывающей промышленности в общем объеме продукции венгерской индустрии упала примерно на 10 %. Уменьшилась также и доля машиностроения, причем, как и прежде, из-за ограниченных экономических возможностей страны некоторые перспективные проекты венгерских изобретателей, такие, как вертолет Оскара Ашбота или турбогенераторный двигатель Дьёрдя Йендрашшика, прошли испытания и были запущены в производство за границей. Начало разработки месторождения бокситов в 1925 г. неподалеку от Веспрема в Задунавье стало важным событием для страны, задыхавшейся от острого дефицита полезных ископаемых и сырья. В ряде отраслей, например, в электротехнической промышленности, Венгрии удалось сохранить высокий уровень и конкурентоспособность, достигнутые в довоенный период, что заметно сказалось на качестве повседневной жизни людей: к 1933 г. была электрифицирована почти треть населенных пунктов страны, в которых проживало две трети ее населения, а общее количество радиоприемников достигло 300 тыс. штук. И хотя Венгрия оставалась одной из наименее развитых стран Европы по уровню развития автомобильного транспорта, к 1930 г. число автомобилей в ней превысило 15 тыс. единиц, а в Будапеште и еще в 22 городах страны было открыто регулярное автобусное сообщение. И все же, несмотря на довольно устойчивый рост промышленного производства, в 1929 г. оно превысило довоенный уровень лишь на 12 %, тогда как сельское хозяйство, где прирост за тот же период составил всего 2 %, по-прежнему оставалось основным сектором венгерской экономики. Стагнация в сельском хозяйстве, прежде всего, определялась увеличением числа мелких наделов, на которых невозможно было внедрять новые методики интенсивной обработки земли, а также иные средства агротехники и способы повышения плодородия почвы. По производительности венгерский аграрный сектор едва ли превышал показатели Балканских государств, а пропасть, отделявшая его от сельского хозяйства таких высокоразвитых стран, как Бельгия или Дания, только углублялась. Поголовье скота даже в 1938 г. уступало по численности показателям 1911 г.