История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
на ипподроме.
В 766 г. император направил военачальника Михаила Меллиси-
на в фему Анатолику, а Михаила Лаханодракона — в Фракисийскую
фему. Особенно неистовствовал Лаханодракон, согнавший в Эфес
всех монахов и монахинь провинции и объявивший им царскую
волю: либо расстричься и жениться, либо подвергнуться ослепле-
нию и быть сосланными на остров Кипр. Многие приняли муче-
нический венец, но другие выполнили приказ «Дракона»1.
Ненавидя иконы, император делал все, чтобы истребить
всюду. Сжигались «опасные» книги, закрашивались фрески в хра-
мах, в книгах вырезались иконы святых и изображение Спасителя.
Как говорят, Константин V предпринял и некоторые меры против
поклонения святым мощам, хотя Собор 754 г. ничего противного
этому не высказал. В частности, царь приказал закрыть чтимый в
Халкидоне храм святой мученицы Евфимии, где заседал Четвертый
Вселенский Собор, а сами мощи утопить в море (по счастью, они
1 Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына
его Феофилакта. С. 370, 381, 382.
87
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
чудесным образом сохранились до наших дней). Сам храм он велел
переделать в арсенал.
Первыми помощниками царю были многие епископы, которым
очень досаждала независимость монахов и монастырей, среди кото-
рых были многие очень состоятельные обители. Но, чем грубее была
борьба, тем больше сочувствия у населения вызывала пролитая пра-
ведниками кровь. Оставшиеся в живых монахи во множестве бежали
на Запад, в Италию, где их радостно принимали понтифики. Так, папа Павел I (757—767) подарил греческим монахам-эмигрантам
собственный дом и основал в нем монастырь Святого Сильвестра.
Как говорят, всего эмигрировало около 50 тыс. человек. Дошло до
того, что во всей Фракисийской феме нельзя было встретить ни
одного монаха1.
По счастью, борьба с монашеством и с иконами велась далеко
не систематически и потому уже не дала тех результатов, на которые
мог рассчитывать император. Но, как только она затихала, про-
исходили внутренние события, вновь пробуждавшие гнев царя и
его желание бороться с иконопочитателями, которые все для него
являлись потенциальными предателями и заговорщиками.
Константин V, конечно, не забыл заговора Артавазда, кото-
рому так доверял его отец и на которого в начале своего царство-
вания надеялся он сам, собираясь на войну с арабами. Теперь же
новый заговор при дворе, раскрытый по счастливой случайности в
765
Константинопольский патриарх Константин, которого император
своими руками поставил на кафедру, а также 19 высших сановников
Римской империи. Главными из них являлись: патриций Констан-
тин, логофет дрома, спафарий и доместик экскувитов Стратигий, стратиг Сицилии Антиох, комит Опсикия Давид, стратиг Фракии
Феофилакт. Обоснованно можно предположить, что их подвигла
на заговор церковная политика императора, поскольку, по словам
летописца, «с этого времени он впал в лютейшее неистовство про-
тив святых Церквей».
Справедливости ради, следует сказать, что история эта сохра-
нила много тайн. Так до конца осталось неясным, почему импе-
ратор не решился казнить верхушку заговора, велев своему слуге
только выставить их на ипподром для всеобщего обозрения. Когда
же этот слуга, некто Никита, самовольно приказал отрубить голо-
1 Карташев А.В. Вселенские Соборы. С. 589, 592, 594.
88
И С А В Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я
вы двум братьям, Константину и Стратигию, император пришел
в негодование и приказал высечь нерадивого исполнителя своей
воли. Остальные осужденные были ослеплены, но остались жить.
По некоторым данным, они долго содержались в темнице, при-
чем им ежегодно давали 100 ударов плетьми, разбив это число на
дни года1.
Особенно унизительным пыткам подвергся первоиерарх сто-
лицы, до последнего времени верно служивший царю и разделяв-
ший его мысли в отношении святых икон. Патриарх был заключен
сначала в темницу дворца Иерия, а затем переведен в Принкино.
16 ноября 766 г. на его место по приказу царя был назначен Никита
(766—780), славянин по происхождению и евнух. Выбор царя был
не случаен: как чужеземец, не имевший корней в византийском
обществе, он стал послушным орудием императора, во всем по-
корный его воле.
А опального архиепископа ждали новые мучения. Дело «19 вель-
мож» уже полностью завершилось, были получены новые данные, и патриарх, вина которого считалась полностью доказанной, под-
вергся телесным наказаниям, после которых уже не мог передви-
гаться самостоятельно. Его вернули в Константинополь, где в при-
сутствии народа новый архипастырь столицы зачитал перечень его