История Византийской империи. Эпоха смут
Шрифт:
По всей вероятности, при Льве Исавре не были строго проведены постановления относительно поклонения иконам. После изданных им эдиктов в 726 и 730 гг., о которых, впрочем, мы очень недостаточно осведомлены, не было предпринято никаких новых распоряжений. Короткое правление Артавазда едва ли могло изменить положение дела, кроме того, его церковная политика, если даже она была искренняя, а не показная, не сопровождалась внутренними реформами. Восток при нем был в брожении и в значительной степени держал сторону Константина, а на Западе эдикты против икон и вообще не имели применения. Таким образом, со времени воцарения Константина V для церковной политики представлялись несколько новые требования, вызываемые изменившимися обстоятельствами. И прежде всего в течение 11 лет по вступлении на престол Константин не решался затронуть церковных вопросов. Правда и то, что это были годы беспрерывных почти войн на восточной и западной границе, годы напряженной деятельности к удержанию внешних врагов на почтительном расстоянии от границы империи. Первые известия о возвращении Константина к иконоборческой политике своего отца относятся к 752 или 753 г. К этому времени переселены были во Фракию павликиане, которые ближе всего стояли к церковным воззрениям иконоборчества, к этому времени также приобретены были значительные успехи над арабами в Северной Сирии [259] .
259
Hefele-Leclercq. Histoire des Conciles. III. 694. n.
При
Принимая во внимание, что созванию собора в Константинополе предшествовало обсуждение догматической и церковной стороны вопроса об иконопочитании на частных собраниях, можно допускать, что предварительные меры к привлечению на свою сторону приверженцев император начал употреблять с 752 г. [260] В высшей степени важно прежде всего определить личную роль Константина V в официальной постановке дела и отношение к нему византийского духовенства. В жизнеописании св. Никиты игумена есть весьма любопытное место в этом отношении. «Некоторые полагают, — говорит жизнеописатель, — что эта ересь не имеет большого значения, и потому легко склоняются к ней, а другие даже не усвояют ей наименования ереси, а просто рассматривают как несогласие во мнениях. По моему же мнению, эта ересь чрезвычайно важная, и думаю, что со мной согласится всякий благомыслящий: она ниспровергает все домостроительство Христа. И о том следует подумать, что основателями других ересей были епископы либо священники, эта же ересь произошла от самих императоров; прочие ереси развивались и усиливались мало-помалу через распространение и опровержение, эта же в самом начале была могущественна, так как опиралась на императорский авторитет» [261] . Личное участие императора Константина в распространении иконоборческих идей засвидетельствовано еще в следующих словах того же писателя: «Я забыл и это сообщить вам, что сам читал 13 поучений Константина, которые сказаны были в течение двух недель, но которые не имеют важности» [262] .
260
Theoph. 427, 20: µ .
261
Acta SS. apr. 1. P. 260; Ibid. XXX. С. 27, приложения.
262
Ibid. XXX. С. 29.
Другие литературные произведения, касающиеся начала иконоборческого движения при Константине, точно так же частию были направлены лично против императора и в опровержение им самим изложенных богословских воззрений. Таковы главнейше обличительные слова, принадлежащие патриарху Никифору, составленные приблизительно в 810–820 гг. и дающие множество драгоценных материалов для выяснения личной точки зрения Константина V [263] . Возражая на сочинение неизвестного писателя, которого он называет Мамоном и под которым разумеется Константин Копроним, Никифор определенно указывает главные мнения «изобретателя и отца» нового догмата, так что мы имеем твердую почву под ногами для определения той стадии, на которой стоял иконоборческий вопрос накануне созвания собора, и того положения, которое занимал в этом вопросе сам император. И есть полная вероятность в предположении, что патриарх Никифор находил для себя материал для возражений и спора именно в тех письменных поучениях, о которых говорено выше, хотя в его время иконоборческая система была уже изложена в официальных соборных актах. Обличительные слова Никифора показывают, что к половине VIII в. иконоборческий вопрос получил такое развитие, какого он еще не имел при Льве Исавре. Что всего важней, дело далеко не ограничивалось отрицанием поклонения иконам, а перешло в христологическую полемику и в отрицание культа Богоматери [264] .
263
Это знаменитые «Возражения» патр. Никифора. См.: Migne. Patrol. Т. 100. Col. 206 и сл.
264
Migne. Patrol.100. P. 342; Lombard. Constantin V, Empereur des Romains. V. P. 114–115.
Чтобы приготовить умы к указанным вопросам, император воспользовался предвыборными собраниями, устроенными в различных местах, и до известной степени создал себе партию среди высшего духовенства. В течение 752 г. разосланы были приглашения на собор, который должен был состояться в начале следующего года и быть открытым во дворце Иерии, на азиатской стороне Мраморного моря, между Хрисополем и Халкидоном (ныне Мода). Перед открытием собора умер константинопольский патриарх Анастасий, но император не спешил с замещением вакантного престола, хотя присутствие даже и одного патриарха могло придать собору больше авторитета. Это тот самый патриарх, который перешел на сторону Артавазда из-за принципа иконопочитания, а потом перекинулся к Константину V и, по-видимому, разделял его церковные и догматические воззрения. Февраля 10-го 753 г. [265] собралось многочисленное собрание епископов, числом 338. Нужно принять в соображение, что Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский патриархаты, как находившиеся под властью мусульман, не могли участвовать в деятельности собора; что касается римского епископа, то хотя его уполномоченные были как раз в это время в Константинополе, но на соборе не присутствовали. Ниже мы будем иметь случай рассказать, какие важные задачи разрешались тогда в Риме и как важно было папе Стефану быть в стороне от движения, затевавшегося на Босфоре. Председателем собора был назначен ефесский епископ Феодосий, сын императора Тиверия III (698–705), помощниками его были Сисинний, епископ Перги Памфилийской, и Василий, епископ Антиохии Писидийской. Деяния собора продолжались от 10 февраля до 8 августа во дворце Иерии, а от 8 до 27 августа во Влахернской церкви Богоматери, где происходило назначение нового патриарха в лице Константина, епископа силейского, и где объявлены были окончательные постановления, скрепленные подписями членов и утвержденные императором, по господствовавшему в практике
265
Новые хронологические разыскания — см.: Hubert. Chronologie de Theophane. Byz. Z. 1097. T. V. P. 491 — доказали необходимость исправить хронологию на 1 год.
Деяний этого собора не сохранилось, и мы не имеем возможности восстановить то, что происходило на его заседаниях. Но самое существенное, т. е. соборное определение, так называемое , и введение к нему, помещено в деяниях или протоколах VII Вселенского собора, имевшего место в 786/87 г. и которого главным назначением было лишить канонической важности постановления собора, бывшего при Константине V. В 6-м заседании этого собора Лев Асикрит сделал предложение рассмотреть акты занимающего нас иконоборческого собора и выслушать приготовленное уже в предварительной комиссии опровержение сделанных на нем постановлений. Доклад был разделен между епископом неокесарийским Григорием и диаконами Иоанном и Епифанием. Первый прочитывал статью за статьей определения иконоборческого собора, последние докладывали опровержения на каждую статью [266] . Чтобы составить себе некоторое представление о происходившем на соборе, мы должны обратиться к тому документу, который был прочитан на соборе диаконом-сакелларием Иоанном. Но прежде приведем несколько справок, рисующих нравы той эпохи.
266
Mansi. Concilia. XIII. Col. 205. Но здесь сохранились не деяния собора, а лишь окончательные постановления.
Вся та часть соборных протоколов, где предъявлялись документы и излагались положения противной стороны, имеет большой литературный и исторический интерес, т. к. делались ссылки на сочинения, которые теперь безвозвратно утрачены. Несколько мест здесь не будут излишни в буквальной передаче для характеристики того возбуждения и страстности, какими сопровождалась иконоборческая борьба [267] . Так, диакон и скевофилак Димитрий заявил: «Осматривая святую и великую церковь, я нашел там утраченными две книги, которые были снабжены серебряными изображениями. При расследовании оказалось, что еретики бросили книги в огонь и сожгли их. Еще я нашел книгу Константина Хартофилака, в которой говорилось об иконах, но злонамеренные люди вырезали листы, где было место об иконах, и вот теперь эта книга у меня в руках, и я заявляю ее святому синоду». Лев, епископ фокейский, сказал: «В представленной книге пропало несколько листов, а вот в моем городе предано сожжению больше 30 книг». Диакон Косьма сказал: «Вот эта книга, найденная мной в патриархии, содержит Ветхий Завет, к ней были присоединены схолии, и, между прочим, одна в защиту святых икон, но наветники истины выскоблили эту схолию. Посмотрите это место, тут немного можно еще разобрать». Он же показал другую книгу, повествующую о подвигах мучеников и о нерукотворной иконе Камулианской, но в ней вырезаны листы об иконах. Патриарх Тарасий указал на книгу Лимонарь, в которой оказались вырезанными листы о святых иконах.
267
Русский перевод «Деяния Вселенских соборов». Т. VII. Казань, 1873. С. 408.
Можно было бы ожидать, что сами отцы собора, ввиду представления стольких случаев безжалостного истребления книг, с большей осторожностью отнесутся к вещественным доказательствам противной партии, но на том же соборе торжествующей партией был подан голос против всех сочинений, написанных против икон, этот голос требовал уничтожения их огнем и анафематствования их авторов. До какой степени варварства дошло в эту эпоху обращение с так называемыми историческими справками, видим из полного недоверия к так называемым цитатам, из подозрения везде плагиата. Известный Феофан Начертанный в личном споре с императором Феофилом привел одно место из Исайи. Феофил возразил, что это место не так читается в его книге, и подтвердил справедливость сказанного чтением места по раскрытой сейчас же книге. Феофан стал горячиться и кричать, обвиняя императора, что он портит всякую книгу, к которой прикоснется. «Пусть, — присовокупил он, — принесут ту книгу, которая находится в патриархии и лежит в библиотеке на таком-то месте, тогда я поверю». Послали за этой книгой. Феофан протянул руку со словами: «Нужно перевернуть три листа, и там найдешь искомое место».
Но возвратимся к собору и его постановлениям, прочитанным в 6-м заседании VII Вселенского собора. Прежде всего, оказывается, что собор 753 г. называл себя «святым Вселенским седьмым собором»; это место возбудило строгую отповедь со стороны диакона Иоанна, который совершенно отрицает за ним законное право на имя Вселенского. Затем во вступительной части, из коей приведены наиболее важные положения, заключается следующее. Хотя Моисей и пророки осудили поклонение твари паче создавшего, но люди впали в этот тяжкий грех; дабы спасти человечество, Бог послал на землю Своего Сына. Но диавол с течением времени снова ввел идолопоклонство под личиной христианства. Водимые Духом Святым благочестивые императоры созвали собор епископов, чтобы исследовать вопрос о ложном влиянии икон, отвлекающих дух людей от почитания, приличествующего Богу, к постыдному и материальному поклонению творению. Мы пришли к убеждению, что искусство живописи составляет хулу на основной догмат нашего спасения, т. е. на воплощение, и противоречит мнению шести вселенских соборов. Все святые отцы и вселенские соборы единогласно учили, что никто не может допускать соединения или смешения на место неисповедимого, неизреченного и необъяснимого соединения двух природ в одной ипостаси. Что же делает невежественный живописец, который, руководясь прибылью, изображает то, что не должно быть изображено, и хочет своими грязными руками дать форму тому, что воспринимается лишь сердцем и исповедуется устами? Сделав изображение, называет его Христом. Имя же Христа обозначает Бога и человека. Следовательно, здесь имеем образ Бога и человека, т. е. художник без рассуждения изобразил божество, которое не может быть изображено, и смешал в своем изображении божество с сотворенной плотию, т. е. допустил такое смешение, которое никогда не должно иметь места. Кто почитает этот образ, так же виноват, как и живописец. И автор, и почитатель находятся в том же заблуждении, как Арий, Диоскор и Евтихий. Итак, кто делает изображение Христа — изображает божество, которое не может быть изображаемо, и смешивает его с человечеством (как монофизиты) или еще описывает тело Христа как бы не обожествленное, как бы отдельное и как бы различное, как думают несториане. Что касается изображений Марии, пророков и мучеников, то, говорится в протоколах, и эти изображения должны быть отвергнуты.
Христианство вконец истребило язычество и, следовательно, не только языческие жертвы, но и языческие изображения. «Основываясь на Священном Писании и на творениях святых отцов, мы объявляем единогласно именем св. Троицы, что мы осуждаем и изгоняем из христианской церкви всякое изображение, сделанное при помощи живописи. Кто на будущее время позволит себе сделать подобное изображение, или кланяться ему, или поставить его в церковь или в частный дом, или даже тайно иметь у себя подобное изображение, он подлежит извержению из сана, если он епископ, священник или диакон, или анафематствованию, если он монах или мирянин; он подвергнется, кроме того, ответственности по гражданским законам, как противник Бога и враг догматов, заповеданных святыми отцами».