История войн и военного искусства
Шрифт:
Кроме того, были окончательно потеряны сильные гарнизоны в крепостях по Эльбе, Одеру и Висле.
6. Зимний поход
Коалиция четырех держав против Франции кое-как держалась в течение осеннего похода, хотя временами и колебалась, особенно в тот момент, когда Наполеон отбросил богемскую армию, продвинувшуюся к Дрездену. Общее желание сломить французское владычество в конце концов удерживало все же вместе Англию, Австрию, Пруссию и Россию. Но когда эта цель была уже достигнута, противоречившие друг другу интересы обнаружились, и внутри союзных войск образовались две партии: военная и мирная, которые упорно боролись друг с другом, приведя к 5-месячному обмену дипломатическими хитростями и в конце концов — к жалким военным операциям.
Если бы хоть одна из этих партий взяла перевес, то в обоих случаях положение было бы очень просто. В случае войны союзным войскам, превышавшим по численности
К ней принадлежали Австрия и Англия. Оба государства достигли того, чего они считали возможным достигнуть; они не имели ни малейшего намерения подвергать риску то, что им пришлось получить с таким трудом. Тотчас после прибытия союзных главных квартир во Франкфурт-на-Майне Меттерних заключил с Вюртембергом и другими рейнскими княжествами соглашение на тех же основаниях, как это было сделано перед этим с Баварией. Они должны были взять на себя лишь одно совершенно неопределенное условие, — что они примут на себя те обязательства, которых потребует от них независимость Германии; этим Меттерних старался умерить зависть Пруссии. Штейн, центральный правительственный совет которого превратился в нуль, рассказывал об этом слете князьков, происходившем во Франкфурте, что они были сами в высшей степени изумлены тем, что с ними так церемонятся после их позорного поведения. Но как только они заметили, что с их головы не упадет ни один волос, они тотчас же успокоились и стали упрямиться.
Были упразднены лишь королевство Вестфалия, великое герцогство Берг и великое герцогство Франкфурт, где правили родственники Наполеона или же где они были утверждены им в правах наследства. В Ганновере, в Брауншвейге и Касселе законные владетели устроили торжественный въезд и тотчас же принялись уничтожать благотворные следы чуждого господства и восстанавливать, где только было возможно, прежние злоупотребления. Позорнее всего держал себя гессенский курфюрст, но Меттерних являлся для всех них милостивым защитником, связывая их, таким образом, с габсбургскими интересами. Как в Германии, так и в Италии он пожал свою жатву. Неаполитанский король уже после битвы под Лейпцигом отложился от своего зятя Наполеона, а в Северной Италии австрийское войско одержало победу над Евгением Богарне.
Англия так же горячо стремилась к миру; во-первых, потому, что страна была ослаблена многолетней войной с Францией, а также и потому, что, спрятав хорошо свою колониальную добычу, она видела свои желания по отношению к европейскому материку осуществленными прекращением континентальной блокады, восстановлением Голландии и Испании. К тому же она одержала победу в очень важном вопросе, в котором больше, чем когда бы то ни было, Наполеон защищал общие интересы цивилизованных наций. Как постоянный кассир коалиции Англия поставила выплату новой субсидии в размере 5 000 000 фунтов стерлингов в зависимость от того, чтобы вопрос о морском праве был изъят из всяких переговоров держав. Таким образом, произошло то, что морская война сохранила характер привилегированного грабежа, производящегося на всех морях лишь одной страной. Однако Австрия и Англия стремились к миру не только потому, что они насытились, но также и потому, что они и без основания опасались, что продолжение войны приведет к еще более невыносимой гегемонии царя, чем это было с Наполеоном. Несмотря на всю внешнюю осторожность, проявляемую Александром, его притязания на Польшу давали себя чувствовать и нависали, как гроза, над коалицией. Чем дальше продвигалось союзное войско, тем больше разыгрывал из себя царь освободителя народов, — благо прусский король довольствовался ролью его адъютанта, а австрийский император со своими мирными привычками чувствовал себя не очень удобно на походном положении. Чем далее, тем все более и более открыто стремился царь к низвержению Наполеона; на его место ему больше всего хотелось бы посадить Бернадота или, во всяком случае, того, кто был бы игрушкой в руках русских. Он становился действительно вершителем судеб Европы.
Во главе военной партии он имел преданнейшего помощника в лице барона Штейна и главной квартиры силезской армии. Сам прусский король не высказывался решительно против него лишь потому, что не мог осмелиться противоречить могучему повелителю, хотя в душе он и был сторонником мирной партии, — не столько из-за политических соображений, сколько из свойственной ему боязни перед быстрыми и ответственными решениями. Штейн, Блюхер и Гнейзенау настойчиво и непрестанно стремились к низвержению Наполеона, также не столько из политических соображений, сколько из неутолимой ненависти, делавшей их слепыми к политическим соображениям. Правда, из всех 4 держав Пруссия была
Вначале казалось, что в союзном войске восторжествует мирная партия. Меттерних послал одного пленного французского дипломата к Наполеону с предложением созвать конгресс для переговоров о мире на основе границы по Рейну. Наполеон согласился на конгресс, не приостанавливая, однако, своих вооружений, что было вполне естественно, так как страна была совершенно открыта для нападений врага. Но как это вооружение, так и появившиеся признаки того, что французская нация начала отказываться от Наполеона, дали союзной военной партии новый перевес. В законодательном корпусе, одном из тех учреждений, которыми Наполеон пытался не столько смягчить, сколько затушевать свое самодержавное правление, раздались грозные слова против деспотии его внутреннего управления; восстания, которые начали устраивать мамелюки, были уже началом конца. Имущие классы были расположены к господству Наполеона до тех пор, пока оно помогало им накоплять богатство; но его вторичное возвращение после окончательного поражения и присутствие на границе огромных неприятельских масс были им не по вкусу. Даже крестьянское население, бывшее сильнейшей опорой бонапартистского режима, утомилось все возраставшими человеческими жертвами, которых от него непрестанно требовал император.
Какое сильное действие оказали первые признаки падения авторитета Наполеона во Франции даже на союзные державы, показывает тот военный манифест, который они выпустили 1 декабря. Там говорились самые приятные вещи для французской нации. Ей предлагались такие широкие владения, которыми она не обладала и при старом королевстве. Союзные державы заявляли со всей торжественностью, что они не только не хотят покорить французскую нацию, но, наоборот, стремятся защитить ее собственную независимость от императора Наполеона. Оставалось лишь приступить к борьбе, но здесь произошел новый раскол между союзными армиями. Гнейзенау требовал немедленного марша на Париж, не считаясь с многочисленными крепостями на французской границе, которые Наполеон при своей слабости не мог защищать, если бы он даже и хотел еще давать генеральное сражение в открытом бою. В действительности союзники могли бы, как сознавались впоследствии сами французские маршалы, заранее распределить свои ночлеги на всем марше до самого Парижа.
Но Гнейзенау не удалось провести свой план войны не только потому, что австрийские генералы, привыкшие к методическим военным действиям Семилетней войны, ничего не хотели слышать о его плане, но также и потому, что даже в прусском войске лишь часть генералов, как, например, Гнейзенау, Бойен и Грольман, были проникнуты теми новыми методами войны, которые создал Наполеон; в частности Кнезебек, который в качестве генерал-адъютанта прусского короля был его военным советником, разделял вместе с австрийцами прадедовское воззрение, что решающее значение для войны имеет не уничтожение живой силы противника, но своевременное занятие каких-нибудь речных долин или горных хребтов. По мнению этих мудрых стратегов, союзные армии должны были двинуться кружным путем через Баден и Швейцарию, чтобы избежать французских крепостей и вторгнуться в Северо-Восточную Францию до Лангрского плато, места водораздела трех морей.
Обладание этим плато давало, по их мнению, чудодейственную возможность господствовать над всей Францией, в то время как силезская главная квартира видела в этом более скромные преимущества, а именно, возможность спускать свою воду сразу в три моря.
Но этот знаменитый военный план не был осуществлен именно так, как этого хотели Кнезебек и его товарищи. Из трех армий, участвовавших в осеннем походе, северная армия распалась: Бернадот со своими шведами выступил против Дании, Тауенцин осаждал Виттенберг, Бюлов и Винценгероде отправились в Голландию, которую они после удачного похода заняли без большого труда. Богемская армия и теперь осталась главным войском союзников; кроме русской и прусской гвардии, а также баварского и вюртембергского контингентов она была составлена почти исключительно из австрийских войск. Эта армия и должна была выступить на Лангрское плато. При этом перед силезской армией стояла задача защищать Германию против нападения французов и поддерживать, в случае нужды, главную армию, если она натолкнется во Франции на сопротивление. Но прежде, чем это случилось, Блюхер перешел 1 января 1814 г. Рейн у Каубе, Маннгейма и Кобленца. Его армия состояла из старых боевых сил; лишь одна часть русских войск была оставлена для осады Майнца, а вместо нее к армии Блюхера присоединился корпус Клейста, принадлежавший раньше к богемской армии.