История войн и военного искусства

Меринг Франц

Наполеон решился на смелый шаг. 1 марта 1815 г. он высадился в Каннах; войска, посланные против него, перешли на его сторону. 20 марта он вступил в Тюильри; королевство Бурбонов было сметено, словно бурей. Но как ни был блестящ этот победоносный поход, в основе своей он был лишь грандиозной авантюрой. Не народ поднял Наполеона снова на трон, но войско. Ненависть горожан и крестьян к Бурбонам была достаточно велика, чтобы не мириться с новым положением вещей, но не настолько велика, чтобы воодушевить их на защиту Наполеона. Войско хотело войны, но буржуазная Франция была сыта войной по горло.

У Наполеона была лишь одна возможность продержаться в течение продолжительного времени. Бурбонское правительство и переговоры Венского конгресса ощутительным образом приблизились к восстановлению феодальных отношений; опираясь на крестьян и рабочих, Наполеон смог бы пробудить традиции буржуазной революции и достигнуть тем большего успеха, чем сильнее было разочарование союзных наций

в своих правительствах. Однако этот демократический путь противоречил его деспотическим наклонностями: он не хотел надевать красную шапку; ведь еще только год назад он объявлял прусские народные восстания преступлением против святых прерогатив монархии. Вместо этого он пытался опереться на ненадежную базу — буржуазию, которой он «дополнительным актом» к имперской конституции предоставлял приблизительно такие же права, какие она уже получила по хартии Людовика XVIII. Буржуазия не верила ему больше ни на волос; его патетические попытки разыграть из себя конституционного Наполеона не только никого не убеждали, но, наоборот, лишь делали понятным для каждого внутреннюю шаткость его положения.

Самым существенным было то, что Наполеон не сумел дать нации того мира, который он обещал. Когда в Вену прибыло сообщение, что он бежал с Эльбы, Штейн предложил 8 марта, а 13 марта союзные державы постановили: «Наполеон Бонапарт исключил себя из всех гражданских и общественных отношений и как враг и нарушитель мирового спокойствия осудил себя на публичное наказание». Это решение было так же позорно, как когда-то изгнание Штейна Наполеоном. Наполеон как суверенный владетель Эльбы вступил с суверенным королем Франции в победоносную войну; французская нация признала его своей главой, и он сам, не переставая, предлагал мир. Его ссылка была грубым насилием, вопиющим нарушением права народов, так же, как и война, на которую тотчас же решились державы, чтобы раздавить Наполеона колоссальным превосходством сил, была совершенно обыкновенной реакционной кабинетной войной, ведшейся в интересах династий, и не имела решительно ничего общего с интересами наций. Правда, считаясь с остатками стыда, делались некоторые попытки придать войне по крайней мере характер роялистического крестового похода за законного, хотя и убежавшего из страны короля; по отношению к будущему правительству Франции державы получили, таким образом, после свержения Наполеона полную свободу действий.

Артур Уэлсли, герцог Веллингтон.

Гравюра работы В. Бромлея с портрета кисти Т. Лауренса

Прежде чем дело дошло до борьбы, разыгрался маленький пролог, который был использован обеими сторонами или для извинения, или для оправдания: восстание Мюрата, неаполитанского короля, против австрийского господства в Италии. После отложения от своего шурина, Наполеона, Мюрат вошел в милость к союзным державам, но переговоры на Венском конгрессе, на которые ни разу не был допущен его представитель, показали ему, что дальнейшее его пребывание на троне Неаполя не будет узаконено новой Европой. Полный раскаяния, он возвратился к старым знаменам, вступил в сношения с Наполеоном на Эльбе и, когда последний высадился во Франции, объявил войну Австрии. С 30 000 чел. он продвинулся в Папскую область, выпустив манифест, в котором призывал итальянцев к борьбе за свободную и единую Италию. Вначале он имел некоторый успех, но затем должен был уступить подавляющим силам Австрии и бежать из своего королевства. Это восстание было использовано союзными державами в том смысле, что они признали мирные предложения Наполеона лживыми, а Наполеон сказал по этому поводу, что Мюрат нанес ему этим своим восстанием такой же вред, какой раньше нанес своей изменой. Однако простое сопоставление дат обнаруживает, что это событие ни в коем случае не могло оказать никакого влияния на общий ход вещей. Объявление войны Мюратом произошло 31 марта, в то время как союзные державы уже 13-го осудили Наполеона, а 25 марта уже заключили новый союз против него. Уже 20 мая Мюрат бежал, т. е. в то время, когда дело Наполеона было еще далеко не решено.

В союзном договоре от 25 марта Англия, Австрия, Пруссия и Россия обязывались выставить в поле по 150 000 чел. каждая и не складывать оружия до тех пор, пока Наполеон не будет окончательно низложен. Англия обязывалась, кроме того, выдать субсидию в 5 000 000 фунтов стерлингов. Военный план так же, как и при всех коалиционных войнах, был намечен очень расплывчато; в Нидерландах стояли 120 000 пруссаков под командой Блюхера и английская армия, сильно подкрепленная брауншвейгскими, ганноверскими, нассаускими [50] и голландскими вспомогательными отрядами, под командой Веллингтона, удачно ведшего когда-то испанскую войну против маршалов Наполеона. На среднем Рейне стоял Барклай-де-Толли со 150 000 русских и, наконец, на Верхнем Рейне и в Швейцарии стояли 200 000 австрийцев под командой Шварценберга. Кроме того, была

создана как резерв четвертая армия, даже еще более сильная, чем любая из прежних трех.

50

Герцогства Насссау — Ред.

Этим подавляющим массам войск Наполеон мог противопоставить лишь около 200 000 чел., из которых, за вычетом необходимых сил для прикрытия всех границ, он мог вывести в поле лишь 130 000 чел. В отличие от 1813 г., и особенно от 1814 г., это были во всяком случае отборные войска, возможно даже самые отборные из всех, которыми командовал когда-либо Наполеон. С ними он надеялся нанести сильный удар одной из вражеских армий, что в случае удачи значительно поколебало бы могущественную коалицию и смогло бы зажечь во французской нации новое военное воодушевление, которое до сих пор мало сопутствовало вооружениям императора. Благоприятнее всего для него было положение на бельгийской границе. Многочисленные пограничные крепости мешали вступлению английских и прусских войск во Францию, прусское войско ожидало еще подкрепления в 80 000 чел. из отдаленных провинций. Наоборот, под прикрытием и защитой этих крепостей Наполеон мог быстро пробиться вперед и разбить порознь сначала одну, а затем и другую вражеские армии, превосходившие его своей общей численностью почти вдвое.

Сначала этот план удался ему превосходно. Вечером 14 июня он занял Шарлеруа, естественный пункт соединения Блюхера и Веллингтона. Этим он вклинился между ними, а 16 июня разбил прусскую армию при Линьи. Блюхер принял битву лишь после твердого обещания Веллингтона прийти ему своевременно на помощь. Но Веллингтон не пришел, так как он имел неправильные сведения о расположении своих воинских частей и по пространственным причинам не смог их собрать вовремя. К тому же он сам был атакован при Катр-Бра частью французской армии. К этому прибавились и другие несчастные случайности; так, например, один из четырех корпусов прусской армии несвоевременно явился на поле битвы. Наполеон надеялся, что победой при Линьи ему удалось сделать прусскую армию небоеспособной и оттеснить ее на коммуникационную линию на восток; вместе с этим прусская армия должна была отдалиться от английской армии, над которой Наполеон имел все основания надеяться одержать решительную победу.

Его расчет оказался неверным, потому что пруссаки произвели отступление не на восток, а на север, не удалившись, таким образом, от английской армии, но, наоборот, приблизившись к ней. Этот приказ отдал вечером после битвы при Линьи Гнейзенау, так как Блюхер в пылу битвы упал с лошади и некоторое время не мог быть найден. Это было очень смелое решение, однако оно оказалось решающим в судьбе всей кампании. Когда Наполеон 18 июня напал на английскую армию, расположенную на небольших высотах около Мон-Сен-Жана, его победа была почти обеспечена, но в тот момент прусская армия, сделав изнурительный ускоренный марш, ударила ему во фланг. Французская армия потерпела ужасное поражение и была совершенно рассеяна непрерывным преследованием, которое Гнейзенау производил до последних сил своих войск. Этим война была решена; 100-дневная власть Наполеона пришла к концу.

Блюхер во время марша перед Ватерлоо. 1815 г.

В военном отношении кампанию выиграла прусская армия — в этом не могло быть никакого сомнения, несмотря на двусмысленные речи, в которых Веллингтон пытался извратить этот факт. Воспитанный, как и полагалось вождю английского наемного войска, на старой тактике, он уже совершенно не мог противиться атаке отборных французских войск, когда к нему на помощь явилась прусская армия. Но политически выиграл игру Веллингтон. Характерна уже та мелочь, что за решительной битвой сохранилось название, которое ей дал Веллингтон, название деревни Ватерлоо, где совершенно не было сражения, но где была расположена последняя главная квартира Веллингтона перед битвой, а не название «Бель-Альянс», на котором настаивали пруссаки, по имени хутора, где впервые встретились Блюхер и Веллингтон.

При вступлении обоих войск во Францию пруссаки ворвались первыми; однако Веллингтон тотчас же позаботился о том, чтобы в интересах Англии Бурбоны возможно скорее возвратились в Тюильри, что совершенно не отвечало прусским интересам и относительно чего союзные державы не брали на себя никакого обязательства. Это была в высшей степени своекорыстная политика, при помощи которой английские тори надеялись создать в Париже целиком зависимое от них правительство. Однако Блюхер и Гнейзенау не обратили на это должного внимания; они стремились прежде всего насытить «национальную месть», намереваясь застрелить Наполеона, если он попадет им в руки, или же взорвать на воздух Парижский мост, названный Йенским, и тому подобное. Из всего этого получилась лишь выгода для Веллингтона, который, успешно воспротивившись этим вандальским планам, придал, таким образом, своей мелочной политике вид сердечного великодушия.