История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.
Шрифт:
Тогда как Юлия Домна была сильно романтизирована, через ее деспотическую сестру Юлию Мезу и ее потомков в Рим пришел мир ее родины, мир Эмесы и ее бога Солнца, и оказал там всемирно-историческое воздействие. Юлия Меза, свояченица Септимия Севера, была движущей силой этого политического процесса. Ко времени убийства Каракаллы она жила в родном городе Эмесе. Обе дочери Мезы, Юлия Соэмия и Юлия Мамея, были замужем за богатыми сирийцами. У обеих было по сыну, оба позже стали императорами — Элагабалом и Севером Александром, которые выросли в Эмесе и приняли на себя практически наследственные в семье жреческие должности бога Солнца.
Этот бог Солнца был арабского происхождения и носил имя Элагабал, бог горы или хозяин гор. Его первоначальное арабское имя звучало как илах ха габол и у римских историков благодаря случайному совпадению с «гелиос» (солнце) был назван Гелиогабалом. Храм этого бога находился
Во время парфянского похода недалеко от Эмесы у Рафаней был размещен 3-й галльский легион. Солдаты часто бывали в Эмесе и особенно восхищались красотой юного Элагабала, который там был жрецом. Как только Юлия Меза узнала о враждебном настроении солдат в отношении Марцина, она стала привлекать их симпатии в пользу Элагабала. Был распространен слух, что на самом деле Элагабал сын Каракаллы. Последние сомнения рассеяли деньги. Элагабал был доставлен в легионерский лагерь и там 16 мая 218 г.н.э. был провозглашен императором.
Марцин сначала полностью недооценил значение этого события. Его преторианский префект, которому он поручил ликвидацию восстания, был убит, войска переметнулись на другую сторону. Имя прежней династии было сигналом для восставших. Его значение можно оценить по тому, что Марцин сам преклонялся перед ним, дав своему девятилетнему сыну Диадумениану второе имя Антонин, кроме того он вплоть до бороды и походки подражал Марку Аврелию, который между тем уже превратился в идола. Однако эксперимент потерпел неудачу, непосредственные северовские традиции оказались сильнее.
Рис. Марцин.
Восставшие поставили на карту все и двинулись на Антиохию. В 22 км от города произошла битва. Сначала верх одержала с неохотой сражающаяся армия Марцина, преторианцы отбросили войска Элагабала. Тогда Юлия Меза и Юлия Мамея бросились навстречу отступающим рядам своих сторонников и восстановили порядок. Марцин отступил и бежал. Вскоре он был схвачен и убит вместе с сыном.
Теперь путь на Рим стал свободен. Зиму 218 г.н.э. Элагабал провел в Вифинии, где еще тогда проявился нетерпимый дух фанатичного правителя. Когда его воспитатель Гамнис посоветовал ему умерить вызывающее поведение, то расплатился за это жизнью. После неторопливого путешествия через дунайские провинции император поздним летом 219 г.н.э. вступил в Рим. Большой конический метеорит из Эмесы сопровождал нового правителя, или, скорее наоборот, император сопровождал своего бога. Только исходя из этого восточного божества можно понять странные представления Элагабала. В первую очередь император считал себя жрецом и орудием своего бога. В его официальных титулах появились слова: верховный жрец непобедимого бога Солнца Элагабала и традиционный римский элемент: верховный понтифик.
Рис. Элагабал.
Камень, то есть Ваал или Элагабал, к его храму везла запряженная шестью белыми лошадьми повозка, император возглавлял процессию, но шел по посыпанному золотой пылью пути спиной вперед, чтобы не терять из виду своего бога, а стража прокладывала ему дорогу и охраняла. Вскоре на Палатине недалеко от императорского дворца возвысился храм нового бога, который был торжественно обвенчан с Минервой и Карфагенской богиней неба. Храм Ваала из Эмесы стал новым центром государственного богопочитания в Риме. Камень Великой Матери, галльский щит и очаг Весты, траянский Палладион, как олицетворение и залог господства Рима, священнейшие символы римской религии были перенесены в этот храм.
С песнями и танцами, с грандиозными жертвоприношениями почитал император своего бога в соответствии с обычаями своей родины, которые для Рима были совершенно немыслимы. Когда он танцевал вокруг алтаря под пение сирийских женщин и ритм цимбал и литавр, ему ассистировали высшие должностные лица в белых полотняных одеждах сирийского покроя, при этом присутствовали сенаторы и всадники. И они видели римского императора, одетого в китайский шелк и накрашенного, увешанного ожерельями, в восточном пурпурном с золотом одеянии, в необычных для Рима длинных брюках и с богатой диадемой.
Само собой разумеется, оставалось не очень много времени для государственных дел. Это правление во всех своих безумствах похоже на правление Коммода. Высочайшие должности государственной администрации этот император, как и Коммод, отдал своим креатурам; танцор стал преторианским префектом, парикмахер — префектом по обеспечению зерном. Оба ведомства были полностью реорганизованы преемником.
За кулисами событий стояла Юлия Меза, бабка Элагабала. Она была достаточно умна, чтобы предположить, что такой вызов римским традициям и общественному мнению не останется безнаказанным. Чтобы сохранить власть своей семьи, она поспешила использовать в этих целях своего внука, сына Юлии Мамеи. Поэтому она уговорила Элагабала возвысить его двоюродного брата до Цезаря. Это произошло, как обычно, путем усыновления, Цезарь принял имя Север Александр. Он был на четыре года младше Элагабала. Семейное согласие при этих обстоятельствах просуществовало недолго. Правда, Элагабал попытался сместить Цезаря и устранить его, но солдаты ему не повиновались. В феврале 222 г.н.э. случилась катастрофа. И на этот раз Юлия Соэмия стала на сторону своего сына. Но так как она вызвала ненависть своей необузданностью, то не смогла изменить ход событий. Положение разрешилось, когда римский гарнизон отвернулся от Соэмии и ее сына и когда последний ночной призыв к преторианцам не имел успеха. Мать и сын были убиты.
Франц Кумонт однажды заметил по поводу этого принципата, что Империя, казалось, на какое-то время превратилась в калифат. Религиозное начинание императора Элагабала тоже потерпело крах, камень был отправлен назад в Эмесу, храм преобразовали. Однако уже в романе Гелиодора «Эфиопика» пропагандировался очищенный от местных традиций бог Солнца, и в другой форме Солнце полвека спустя при Аврелиане вернулось, как государственный бог.
Убийством Элагабала и Юлии Соэмии эпоха северовкого дома или сирийских императриц тем не менее не окончилась. Для Юлии Мамеи, матери Севера Александра, которая теперь вышла на передний план, судьба сестры и племянника послужила уроком. Сначала мать императора Севера Александра воспитывала сына в грекоримском духе. Мамея оставалась правительницей не только в его молодые годы, но и позже. Как обе женщины, Соэмия и Мамея, различались по своему характеру, так же и отличались друг от друга оба правления. Если тогда было правление беззаботного сумасброда, то теперь при Мамее и Александре наступило время осмотрительной сдержанности. Как только могла, Мамея приспосабливалась к обстоятельствам, и ее деловитость нельзя отрицать. Задаче Мамеи, безусловно, содействовал мягкий, часто прихварывающий сын, который хотел расположить к себе в первую очередь покладистостью, добросердечием и спокойствием. Приятного характера, рано созревший и высокообразованный Север Александр был скорее натурой размышляющей, чем активной. Из-за преданности матери он по существу никогда не обрел полной независимости. Прежде всего Север Александр являлся человеком, которому не хватало как раз тех качеств, которые требовались во время его правления: твердости и настойчивости. У писателей истории Августов его жизнь, может быть, поэтому так сильно идеализирована, что в нем хотели отразить Юлиана Отступника. И потомки не отказали в сострадании этому молодому человеку. Так, у Гиббона его правление оценивается позитивно и оптимистически; Якоб Буркхардт назвал его даже «настоящим Людовиком Святым античности».
Рис. Север Александр.
Во время первой фазы правления, кроме Мамеи, важнейшей личностью нового режима был юрист Ульпиан. В 222 г.н.э. его назначили преторианским префектом. Но даже он не мог выполнить задачу держать в кулаке наглую иллирийскую гвардию, которая помогла Северу Александру взойти на трон, и одновременно стабилизировать законность. Формально за еще несовершеннолетнего императора правил регентский совет, состоявший из 16 избранных сенаторов. Совещательную функцию исполнял расширенный государственный совет, включавший 20 профессиональных юристов из всаднического сословия и 70 сенаторов. Эти меры интерпретировали в связи с реставрационными тенденциями в отношении сената, но толкование зашло слишком далеко. Больше нельзя было и думать о коренном возрождении сенаторского сословия.