Итальянский след
Шрифт:
Пияшев не торопился к их «жигуленку», полагая, что покупатели там не столь значительные, чтобы тут же бросаться к ним с предложениями и советами. Действительно, среди роскошных иномарок их «жигуленок» смотрелся не просто жалко, он был здесь чуждым. Андрей это понял сразу и поторопился дать задний ход и выехать со двора, чтобы не привлекать к себе слишком уж большого внимания. Так поступали не только они – услышав о торжище, ребята приезжали, убеждались, что эти забавы не для них, и линяли.
– Не отъезжай далеко, – сказал Худолей. –
– Вижу, – кивнул Андрей.
– Пристройся так, чтобы при надобности тут же рвануть за ней.
– Понял.
– Базар во дворе может закончиться каждую минуту. Исчезают они мгновенно и без следов. По взаимной договоренности со всеми заитересованными сторонами.
– И он сразу домой?
– Вряд ли… Прошлый раз задержался в ресторане. Девицы туда перебираются пешком, и мероприятие продолжается.
– Может быть, нам сразу к нему домой?
– Думаю, не стоит. Кто знает, сколько он в ресторане просидит… Может, до утра загуляет. А нам светиться ни к чему.
– Пусть так.
– Должно получиться, – сказал Худолей. – Вроде все продумали.
– Говорить об этом не надо. Мы сделаем то, что задумали, а потом потолкуем, если будет о чем. А сейчас – не надо. Плохо это.
– Почему?
– Своими разговорами привлекаем к себе внимание. – Андрей сделал плавное движение рукой, как бы показывая окружающее пространство. – Разные силы слетаются, как мухи, когда слышат такие разговоры.
– Силы? – не понял Худолей.
– Назови их как хочешь, – усмехнулся Андрей. – Силы, духи, бесы. Отзываются на любую кличку. Они питаются нашими событиями, чувствами, бедами. У них-то там ничего этого нет и ничего не происходит.
– Значит, мы их и породили?
– Может быть. Хотя они так не думают. Им неприятно, когда мы так думаем. Они способны вмешиваться в наши дела, значит, могут влиять на нас. Поэтому они относятся к себе с уважением.
– Ты с ними общаешься? – без улыбки спросил Худолей.
– Когда они сами того пожелают.
– Но случается?
– Чего только в жизни не случается, – Андрей хлопнул Худолея ладонью по плечу – он почувствовал вдруг, что дальше говорить об этом не следует, более того, как бы приказ прозвучал – пора остановиться.
– Смотри, – сказал Худолей, показывая рукой в сторону арки.
– Вижу.
Там неожиданно возникло какое-то движение. Из арки почти бегом выскочили несколько женщин и тут же разошлись в разные стороны, смешавшись с толпой. Потом выехали с десяток машин, не торопясь выехали, явно показывая свою неуязвимость.
Им-то уж ничто не грозило.
Потом так же неторопливо из арки вышел Пияшев с человеком в милицейской форме. Они мирно беседовали, улыбались, на прощанье пожали друг другу руки и разошлись. Пияшев направился к «Ауди», милиционер – к стоявшему недалеко «газику».
– Надо как-нибудь Шаланду сюда привезти, – сказал Худолей. –
– Да знает он, – обронил Андрей.
– Почему же допускает?!
– Игра, – Андрей опять провел рукой, показывая окружающее пространство: дескать, все вокруг участвуют в этой игре и у каждого своя роль, как у футболиста на поле. Кто-то атакует, кто-то защищает, кто-то мячи ловит, кто-то на скамейке отсиживается, кто-то делает вид, что всем этим руководит, но все они на виду и нет ни для кого никаких секретов. – Шаланда под погонами… Ему нельзя нарушать правила игры.
– А нам можно?
– А нам нужно, – усмехнулся Андрей. – Потому что это тоже входит в правила игры. Кто-то должен нарушать, возникать в неожиданном месте с неожиданной целью. Иначе игра становится пресной. Нарушители… Они вроде бы ничего и не получают, но всех остальных участников игры держат в приятном таком, неослабевающем напряжении. Создают щекочущее чувство опасности. Хотя, – Андрей на некоторое время замолчал, – серьезной опасности ни для кого не существует. Нарушители создают состояние неопределенности.
– Но трупы тем не менее появляются, – жестковато заметил Худолей.
– Это не участники игры и не нарушители.
– А что же это?
– Материал. Фишки.
– Но бывают очень крутые фишки!
– Бывают. Иные даже уверены в том, что они игроки. Но это не так. Это видимость. Им позволяют заблуждаться. Пока это интересно или, скажем, выгодно игрокам.
– Да, чуть не забыл. – Худолей вынул из кармана небольшой тюбик и свинтил крышку. – Это «Момент». Клей так называется. Подставляй пальчики.
– Зачем? – не понял Андрей.
– Перед операцией пальцы надо смазать. Чтобы не было отпечатков.
– Думаешь…
– Я не думаю. Я знаю, – и, несмотря на слабое сопротивление Андрея, Худолей выдавил ему по капле клея на каждый палец. – А теперь сведи пальцы двух рук и разотри.
– Растер. Дальше что?
– Жди, пока клей засохнет.
– Долго ждать?
– Минуту-две.
Некоторое время оба молчали, наблюдая за перемещениями людей, появляющихся из темной арки, как из зева, будто какое-то чудище отрыгивало неудачно проглоченных людей. Пияшев на своем «Ауди» переместился к ресторану, вслед за ним, не торопясь, последовал Андрей и опять пристроился в отдалении, в тени жилого дома.
Пияшев прошел в сверкающие огни ресторана и скрылся за стеклянной дверью. Нераскупленные красавицы одна за другой проскользнули вслед за ним. Даже сюда, на улицу, из ресторана доносился рокот музыки, вопли десятков людей – видимо, голая продолжала выяснять свои интимные отношения с хромированной железякой.
– А Пафнутьев… Кто он, по-твоему? – спросил Худолей.
– Павел Николаевич…
– Да! Кто он – игрок, нарушитель, фишка?
– Никто. Он в эти игры не играет. У него своя игра. И свое понимание.