Итальянское каприччио, или Странности любви
Шрифт:
— А на хрена ему?
— Потому что иначе в кадр плита не попадает.
— А на хрена мне его кадр? Я и так простаиваю.
— Цигалев сказал, что день оплатит.
— Из своих денег, что ли?
— Слушай, Федотов, я тебя прошу…
— Лады. Девки, слышали? Цепляйте!
— Не сейчас, а по команде режиссера, — уточнил Андрей.
— Сделаем, — и крановщик исчез в кабине.
— Послушай, Андрей, — сказала Катя. — Ну режиссеру понятно — хочется как лучше. А Цигалев-то чего суетится?
— Правда, зачем ему все
— Девочки, вы у меня совсем тупые или прикидываетесь?
— Тупые! — с вызовом ответила Аня. Андрей наконец улыбнулся:
— Хорошо хоть вы тут юмора не теряете. А там все уже на ушах стоят — и никаких шуток. А зачем — все очень просто: Цигалев под нынешний телепоказ знаете, какие фонды выбьет наверху? Ого-го! Да он ради этого готов сам камеру носить за режиссером. Ясно? — И Андрей побежал к Наткиному крану.
Девушки выбрали новое место для наблюдения, устроились. И как раз вовремя — Цигалев выхватил у Олега Ивановича «матюгальник» и закричал:
— Немедленно вниз! Немедленно! Или я прекращу съемку!
Оказывается, пока они разговаривали с Андреем, оператор спустился со своего крана и забрался на кран Натки и теперь устроился на стреле, чтобы оттуда снимать Натку в кабине.
— Да в чем дело? — закричал выведенный из себя Олег Иванович.
— Он не пристегнут!
— Никуда он не денется! — заорал режиссер.
— А мне плевать, денется или нет. Не пристегнут — и все! Андрей, вырубай ток! Все!
Теперь режиссер выхватил у него свой «матюгальник» и закричал:
— Славик! Славик, черт бы тебя побрал! Славик!
— Чего тебе? — отозвался оператор сверху.
— Слезай и возьми страховочный пояс!
— Что я, маленький?
— Детский сад, — шепнула Аня Кате, словно ее отсюда могли услышать.
— Я думала, только у нас бардак, — согласилась Катя.
— Слава, немедленно спускайся! — пронзительным голосом без всякого мегафона закричала директриса.
— Чего вы хипеш поднимаете? Я что, в первый раз без страховки? — крикнул Слава, но тем не менее неторопливо, словно боясь уронить свое достоинство, двинулся по стреле крана к кабине.
— Кто-нибудь! Поднимите ему наверх страховочный пояс! — распорядился Цигалев.
Натка, высунувшись в окно кабинки, наблюдала за всем происходящим и подавала какие-то реплики оператору, явно наслаждаясь обстановкой и тем, что она в центре внимания.
Рабочий со страховочным поясом уже лез по лесенке на кран.
Сварщики, устроившись на конструкциях, перекуривали. Директриса бегала от тонвагена к машине с операторским краном.
Андрей стоял рядом с Цигалевым. «На подхвате, как мальчишка», — с внезапной обидой за него подумала Аня предложила:
— А не сбежать ли нам на речку?
— Идея, — подхватила Катя, но не двинулась с места.
Какое-то время Аня не следила за происходящим, засмотревшись на белые пушистые облака над горизонтом.
— Наташа, а вы можете пройти по стреле — как будто возникла необходимость устранить какую-то неисправность? А Слава в это время снимет вас из кабины.
— Конечно, Олег Иванович! — звонко откликнулась Натка.
— Не смей! — не выдержал Цигалев и сорвался на крик: — Не смей, я сказал!
Но Натка уже вышла из кабины на стрелу.
Аня знала, что там проходит узенький мостик с односторонним металлическим ограждением. Как они разойдутся с оператором, зачем дурачится и рискует Натка — неужели ей так вскружило голову всеобщее внимание?
…Натка шла медленно, осторожно. Вот она сблизилась с оператором, идущим ей навстречу, вот обняла его, что-то сказала ему — он кивнул, заулыбался, вот обошла с той стороны, где не было металлического перильца-ограждения. Наконец они разминулись, и теперь оператор так же осторожно двинулся к кабине, а Натка, держась за ограждение, пошла дальше. Когда она дошла до самого конца стрелы, а оператор уселся в кабинке, кран неожиданно начал медленно разворачиваться. Стрела вместе с Наткой стала описывать огромный круг над стройкой на высоте десяти этажей.
— Снимай же, снимай! — первым пришел в себя Олег Иванович.
— Снимаю! Потрясные кадры! — закричал в ответ оператор.
— Ну циркачка, — с укором и восхищением заметила Катя.
Цигалев махнул рукой и, схватившись за голову, сел на плиту.
Обедала Натка вместе со съемочной группой. Она стала центром внимания — раскрасневшаяся, оживленная, то и дело громко хохотала. В столовой все поглядывали на нее. Это был, без сомнения, ее звездный час. Она, казалось, даже не заметила, что Андрей сидит за одним столом с Аней и Катей.
После обеда работа на стройке возобновилась, а телевизионщики ушли на речку.
В конце дня, поужинав, Аня с Катей, как обычно, направились к волейбольной площадке. Еще издали Аня заметила, что там уже расположились телевизионщики со всем своим оборудованием — тонвагеном, операторской машиной и софитами.
У сетки разминались Сергей и еще один парень. Олег Иванович ходил с оператором вокруг площадки, что-то выискивал, то приседал, то застывал в полусогнутом положении, даже пару раз лег на землю.
«Ракурсы ищет. Ну, это без меня», — подумала Аня и повернулась, чтобы идти на речку. Не успела она пройти и десяти шагов, как услышала голос режиссера:
— Аня, куда вы?
— На речку, купаться, — ответила она, оглянувшись.
— То есть как купаться? А волейбол?
— Какой волейбол? — с деланным удивлением спросила Аня. — Со всей вашей аппаратурой вокруг площадки? Нет уж, не буду мешать вам работать.
— Аня, вы разве не понимаете? У меня замысел: после напряженного рабочего дня — активный спортивный отдых…