Итан Рокотански

Штормовой Нестор

— Почему бы и нет? Я провел уже четыре боя, не так уж и страшно. Я, вроде как, нравлюсь людям.

— Да, — сказал Огонек. — И он тоже. Понимаешь, в чем дело: если ваш бой состоится, то народу будет просто тьма.

— А значит, — перебил я друга, — я смогу заработать денег. Возможно. Как-нибудь. Да?

Тот кисло кивнул.

— Но нужно победить.

— Он хочет чтобы сошлись два любимца публики, получается, — сказал Петрович. — Да?

— Да.

Усач посмотрел на меня. Мы оба кивнули. А затем я посмотрел на Сережу.

— Я согласен, Сереж. Ответь соглашением. И начинай тренировать.

***

Стоит

сказать несколько слов о бойцовских клубах и о самих боях в частности. Самым базовым правилом являлось не носить удары ниже пояса и работать только руками. Поэтому большинство дерущихся были либо боксерами, либо в своих боях сочетали какие-либо боксерские элементы. Нередко можно было увидеть удары из кикбоксинга или других видов различных единоборств, но только те удары и приемы, которые, конечно, воспроизводились руками. Поэтому бойцовский клуб был ограничен и не ограничен одновременно: многие дрались как боксеры, что несколько сужало возможности, но с другой стороны никто не обязывал тебя драться как боксер, что те самые возможности расширяло. Огонек боксером не был, потому учился боксировать сам, и я боксировал вместе с ним. Вместе мы изучали различные техники и удары, вместе их отрабатывали друг на друге. Хорошо, когда у тебя есть кто-то, кто разделяет твои увлечения, или то, что ты делаешь, пусть тебе это и не нравится. Хорошо, когда ты не одинок.

Нам с Огоньком повезло. Мы боксом не ограничивались, хотя основной упор делали именно на него. Разучив "маятник" Майка Тайсона, мы, так как были некрупного роста, учились подбираться максимально близко друг к другу, стараясь занырнуть под руку, достать, уничтожить. Качаясь из стороны в сторону, держа руки так, чтобы удар не прилетел в голову, старались отточить максимальную скорость, с которой могли двигаться, не забывая при этом о силе ударов, которые должны были наносить сами. Не оставались в стороне и бои с тенью. Хоть в бою с тенью всегда побеждаешь, секрет заключался в том, что побеждать ее нужно было снова и снова, потому что десятка, десятков, и даже сотен побед над ней будет мало. Достаточно будет лишь тогда, когда ты поймёшь это сам.

А затем состоялся наш бой с Дмитрием Кронштадтом, народным любимцем. Дата поединка выпала на конец февраля, в самый последний день зимы. Поединок состоялся на той самой арене, где мы оказались в первый раз, придя в бойцовский клуб. Тогда никто из нас и не подозревал, что из драки выйдет даже серия "РОКОТАНСКИ-КРОНШТАДТ". Никто не знал, что она будет собирать такие толпы, которые раньше никому и не снились. Никто не знал, что будет происходить в перерывах между этими боями. Никто не знал, что будет после того, как пройдет последний бой. Но в этом-то все и дело, что мы не знаем, что будет дальше. И думать, что было бы, если бы знали, совершенно бесполезно — пускай иногда это немного и утешает. А иногда и так много, что слезы наворачиваются на глаза. Потому порой, возможно, это и допустимо.

— Как там Зоя? — спросил меня Дед, пришедший к нам с Огоньком на тренировку. Сам Гаргарьин куда-то отошел, а я присел отдохнуть.

— Часто голова болит. Мы практикуем с ней разные медитации и всевозможные вещи, чтобы дать ее мозгу расслабиться. Вроде помогает, но... Мне кажется, ее состояние ухудшается.

— Приступы были?

— Нет, новых не было.

— Надо чтобы она почаще была рядом, — сказал он. — Где был один, там будет второй, а так дальше.

Я промолчал.

— Извини.

— Ничего. Ты прав. Но, — я попытался улыбнуться, — мы даем всему этому

бой и идем к победе. Для этого я здесь. Все получится.

Березовский кивнул.

— Обязательно, малыш. А шо там этот Кронштадт, кстати?

Я пожал плечами.

— Вроде сильный боец, но ничего сказать не могу. Посмотрим на ринге.

— Волнуюсь я немного.

— Я тоже, Дед. Но куда здесь без волнений?

***

Толпа, собравшаяся в день моего первого боя с Кронштадтом была больше, чем мы могли себе представить. Да, раз нам дали бой на этой арене, значит предполагалось, что и людей будет, соответственно, немало. Но зал был забит на процентов семьдесят пять, а это было недурно для боя парня, который не особо светится на боях, и стоящего напротив него новичка, одержавшего всего несколько побед. Свет в зале погас: мы с Огоньком находились у ограды ринга с той стороны, откуда мне полагалось выйти.

Снова появился "Джош Хэмилтон", такой же небритый, как и всегда. Складывалось чувство, что когда он отправился из дома к бойцовскому клубу, то очень спешил. Рубашка была немного помятой, рукава закатаны на разных частях руки. Но всем было плевать, это ведь были не официальные бои, спонсируемые государством с десятками камер повсюду. Нет, это был подпольный клуб. Конечно, пафос определенный здесь имел место быть, но он не стоял на первом месте: многое вертелось тут вокруг денег, я сам вертелся вокруг них, но в первую очередь тут стояли честные поединки, а уже потом чей-то там внешний вид.

Он встал между нами и произнес звонким и сильным голосом в микрофон:

— Дамы и господа! Сегодня, прошу меня простить, не какой-то бой между чемпионами. Да, это верно. Верно, но он проводится здесь, да? И, если это бой не между чемпионами, тогда почему он так интересен вам? Почему вы все здесь собрались? А я вам скажу почему!

Толпа одобрительно зашумела, поддерживая говорящего.

— Сегодня состоится поединок между двумя интересными бойцами. Первый известен вам: несмотря на то, что он большую часть своих боев провел за кулисами рейтинговых схваток, вы любите его и считаете легендой. Что и говорить: он и есть легенда. Дамы и господа, поприветствуйте: Кронштатд!

Толпа вновь, в который раз на моих глазах, обернулась морем. А затем мой противник выбрался на ринг.

Первым моим ощущением было чувство того, словно я где-то видел его раньше. Однако, подумав пол минутки, я понял, что это маловероятно. Дмитрий Кронштадт напоминал Слэйда Уилсона из Вселенной DC — с тем лишь отличием, что у Кронштадта на месте были оба глаза. По-крайней мере, пока что. Накаченный, с темными волосами на теле, он действительно представлял из себя угрозу, и дело было даже не в него внешнем виде. Он притягивал взгляд.

— А теперь, — сказал Хэмилтон, — я попрошу выйти следующего бойца. Несмотря на то, что он не провел и десяти боев на подземных аренах, данный молодой человек уже успел вам полюбиться: за честную борьбу и простоту ведения боя мы приглашаем сейчас на арену Итана Рокотански!

Толпа взорвалась не хуже, чем когда на ринг вылез Кронштадт. Я выбрался на ринг и подошел ближе к центру. Мой противник сделал тоже самое, подобравшись ближе. А затем наши взгляды встретились.

Глаза у него оказались не злыми, но холодными. У меня сложилось чувство, будто они изучают меня. Долго поиграть в гляделки не удалось. Мы ударились руками, Хэмилтон срулил со сцены, и бой начался. Начался быстро и немного неожиданно.