Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния
Шрифт:
(54b) «Я в Отце, и Отец во Мне» (Ин 17:21).
С другой стороны, следующие слова Христа цитируются как аутентичные (с примечательной оговоркой, что сказанное достойно удивления):
(92а) Вы придёте ко мне в день воскрешения мёртвых, и все обитатели земли будут приведены (?) ко мне [38] . И они встанут по правую и по левую (руку). И я скажу тем, кто по левую руку: «Я был голоден, и вы не дали мне есть; я был наг, и вы не одели меня; я был болен, и вы не помогли мне (или «не позаботились обо мне»); я был в темнице, и вы не посетили меня». И они скажут, отвечая мне: «Господи, когда это ты был болен, наг, или голоден, или в темнице? Не пророчествовали ли мы от имени твоего? Не лечили ли больных именем твоим, не поднимали ли расслабленных? Мы кормили голодных и одевали нагих ради имени твоего. И мы едим и пьём во имя твоё». (И тогда) я скажу им: «Вы упоминали имя моё, но не истинно было ваше свидетельство обо мне. Отойдите от меня, вы, негодные грешники» [39] . И тогда я скажу тем, кто по правую руку: «Придите, праведные, вас ждёт милость Божия и вечная жизнь. Не войдёт в неё ни один из тех, кто кормил, одевал, лечил больных или ел и пил во имя Христа».
38
Или: «падут передо мною ниц». Прочтение одного арабского слова остаётся сомнительным. [Иудеохристианская версия слов Иисуса в день всеобщего воскресения мёртвых основана по большей части на Мф 25:31—46, но кое-что здесь взято из Мф 7:21 23 (замечание Д. Флуссера).]
39
Или: «склонные к греху».
На этом речь Христа заканчивается, и автор добавляет, что
Пытаясь опровергнуть доктрину, согласно которой Иисус был сын Божий, тексты, приведённые Абд аль-Джаббаром, всячески упирают на то, что в рассказах о рождении и детстве Иисуса, фигурирующих в Евангелии от Матфея [40] , а возможно, также и в некоторых неканонических евангелиях, плотник Иосиф представлен отцом Иисуса. Упоминается, что один христианин в переводе «этого евангелия» (очевидно, имеется в виду Евангелие от Матфея) говорит о «рождении Иисуса, сына плотника Иосифа» (94b). Возможно, речь идёт о не дошедшем до нас варианте Мф 1:1: «Родословие Иисуса Христа, сына Давида, сына Авраама». Следует упомянуть в этой связи, что согласно обсуждаемым текстам Иисус и его родители оставались в Египте в течение двенадцати лет (loc. cit.).
40
Цитаты из Евангелия от Матфея, приводимые в рукописи по этому поводу, слегка отличаются от новозаветного текста.
Для опровержения доктрины о божественности Иисуса авторы ссылаются также на выказанный им — вполне человеческий! — страх смерти. В этой связи приводится молитва Иисуса в виду неминуемо приближающегося конца — этот пассаж соответствует Мф 26:39, Мк 14:36 и особенно Лк 22:42. Тексты Tathbit (53а) описывают внешние проявления тревоги Иисуса несколько иначе, чем Лк 22:44: «Страдая перед лицом смерти, он как бы сгустки крови извергал изо рта и был в поту и в смятении». То, что Иисус иногда обращался к Богу как к Отцу, тексты (55b — 56а) объясняют «среди прочего» предполагаемой «особенностью» еврейского языка, «который (был) языком Христа». В соответствии с этим объяснением, подкреплённым отрывками из Ветхого Завета, эпитет «сын» в еврейском языке применим к покорному, преданному и праведному слуге, а «отец» к господину.
В наших текстах постоянно подчёркивается значительность еврейского языка; эта особенность — часть их идеологии. Мы почувствуем это ещё яснее, когда будем рассматривать содержащиеся здесь фрагменты исторического плана. Сейчас же представляется полезным обсудить проблему происхождения текстов, по крайней мере некоторые её аспекты.
Один аспект здесь достаточно ясен. Налицо две составные части, иногда — но далеко не всегда — тесно переплетённые [41] , причём если автором одной был мусульманин, предположительно Абд аль-Джаббар, то вторая принадлежит перу немусульманского автора. Прежде всего, очевидно, что вторая, большая часть текста не была изначально написана по-арабски; её переводили, по всей вероятности, с сирийского, и во многих случаях не слишком искусно (это касается не только цитат из Ветхого и Нового Заветов). В результате появились случайные неловкие конструкции и синтаксические обороты [42] . На самом деле, когда Абд аль-Джаббар или его помощники снабжали пояснениями имена и термины, которые не могли быть хорошо известны рядовому мусульманину, они тем самым уже молчаливо подразумевали, что эти тексты изначально не предназначались для мусульманского читателя [43] . Например, поясняется, что Ur. sh. lim (так иногда называли Иерусалим христиане) это Bayt al-Magdis (93b), a Ihim' эквивалентно 'Isa (распространённая у мусульман форма имени Иисуса) [44] . Доказательства, основанные на содержании текста, ещё более убедительны.
41
См. выше.
42
В словосочетании sa 'ata li-Maryam (94b) предлог li употреблён по типу, принятому в сирийском языке. Такая конструкция встречается в описании «детства Иисуса» которое отличается от евангельского: например, в нашем тексте сказано, что Иисус, его мать и Иосиф оставались в Египте двенадцать лет. Влиянию сирийского языка можно приписать и употребление без особых к тому оснований предлога hadha после имён собственных. Подобный оборот встречается здесь часто (ср. напр., [76а]: Qustantnus hadha — «этот Константин» [в историческом разделе]). Таким же образом, mutatis mutandis, употребляется местоимение haw в сирийском языке, (ср., напр., Duval R., Traite de grammaire syriaque. Paris, 1881. §301. P. 289). Местами и в других случаях употребление слова hadha необычно для арабского языка; иногда оно, по-видимому, играет роль артикля. Можно предположить, что этот феномен отчасти связан с попытками переводчика обеспечить точную передачу сирийского оригинала. В текстах встречаются также конструкции та alladhi и dhaka alladhi [см., напр., (46b) в тексте, содержащем толкование богословских концепций господствующего направления христианства]. За исключением вопросительных предложений, где может употребляться первая конструкция, такие словосочетания совершенно необычны для арабского языка, в котором, как правило, используется просто dhaka (т. е. «кто», «который»). Появление такого рода конструкций очевидным образом связано с влиянием сирийского языка, ср. та d-. Во многих случаях употребление предлога та 'а не соответствует правилам арабского языка. По всей вероятности, это обусловлено использованием упомянутого предлога для передачи сирийского lewat. который гораздо более многозначен. Тема эта требует более тщательного рассмотрения. Указанные отклонения, так же как и другие лингвистические особенности текстов, не только указывают на то, что речь идёт о переводе, но и наводят на мысль о непрофессиональности переводчиков; профессионалы, как правило, демонстрируют более высокую степень языковой компетентности.
43
Следует признать: такие объяснения встречаются здесь редко, но сам факт их появления подтверждает предположение о немусульманском происхождении части текстов.
44
Используемая здесь форма Ishu объясняется (46b) как сирийский эквивалент (формы) ‘Isa. Эта глосса добавлена, по-видимому, переводчиком, либо Абд аль-Джаббаром, либо помощниками последнего, если таковые были. Попадается также форма Yashu' (93b). Можно добавить следующее соображение: те цитаты в предполагаемом нами иудеохристианском трактате, которые расходятся с общеупотребительным арабским или сирийским текстом Нового Завета, очевидно с самого начала составляли неотделимую часть этого трактата — их нельзя рассматривать как позднейшие вставки. Отклонения от обычных норм арабского языка встречаются и в этих цитатах, и в других частях текста. Представляется крайне маловероятным, чтобы работы, из которых предположительно были извлечены указанные цитаты, могли сохраниться не только на сирийском языке, но и в арабском переводе. В этой связи уже обсуждались некоторые неканонические цитаты. Приведённый ниже пример ещё яснее подтверждает, что языком оригинала был сирийский. В тексте (лист 70 а-b) сказано о Павле, что в Slihin (т. е. в Apostolikon, или, иными словами, в собрании его Послании) он утверждал: «С иудеями я иудей, с римлянами римлянин, а с arma’i — arma’i» (по-видимому, это вольная цитация из 1 Кор 9:20-21). Слова arma’i в арабском языке не существует; в самом тексте и в глоссе на полях поясняется, что это те, «кто поклоняются звёздам и идолам». Название явно идентично сирийскому armaya (или aramaya); так первоначально называли арамеян, но в более поздний период это слово приобрело значение «язычники». Включение
Как было отмечено, главная тема здесь это утверждение, что христиане изменили религии Христа [45] . Измена, согласно текстам, заключается «среди прочего» в отказе от соблюдения заповедей [Торы]. Действительно, один из стихов Корана (5:50) даёт основание заметить, что Иисус не отменял закона Моисея. Однако, на мой взгляд, невозможно себе представить, чтобы мусульманский автор, для которою очевидно, что закон Моисея отменён Мухаммадом, с таким упорством обвинял христиан в несоблюдении ветхозаветных заповедей ведь он уверен, что заповеди в конце концов были отменены по божественному предписанию. Правда, некоторые заповеди Моисея, отступничество от которых в среде христиан автор текста осуждает, имеют прямые параллели в исламе (это касается обрезания, законов о ритуальной чистоте и запрета на употребление свинины). Однако же другие заповеди (например, законы субботы или требование обращаться во время молитвы в определённую сторону) отличаются от соответствующих предписаний ислама. Предполагая, что мусульманский богослов мог «от себя» резко нападать на христиан за отмену ветхозаветных заповедей и замену их другими законами, или же мог вполне серьёзно, опираясь на еврейскую интерпретацию правил, известную нам из Талмуда [46] , демонстрировать уважение Иисуса к субботе, или, наконец, что ему могла прийти в голову мысль цитировать, как это сделано в Tathbit, мало убедительный отрывок из евангелия [47] , чтобы доказать, что Иисус во время молитвы обращался лицом к Иерусалиму [48] , мы занимаем позицию, которую вряд ли возможно аргументировано защищать. Равным образом, не мог мусульманский богослов видеть необходимость в том, чтобы в ходе полемики против доктрины о божественности Христа использовать в качестве аргумента впечатляющее описание страданий Иисуса, ожидающего распятия. Абд аль-Джаббар, когда подбирал доводы против христиан, усматривал свою принципиальную задачу в том, чтобы найти какое-либо подтверждение мусульманской точке зрения — а ведь согласно Корану Иисус вообще не был распят. Абд аль-Джаббар выискивает здесь такое подтверждение в своём довольно неподатливом источнике; он вынужден использовать тексты, которые лишь до некоторой степени отвечают ею целям. Мы отчётливо увидим всё это, когда будем обсуждать фрагменты, посвящённые страстям Христовым. Подведём предварительный итог: обсуждаемая нами часть текстов Tathbit не могла изначально принадлежать перу мусульманского автора [49] ; Абд аль-Джаббар или его помощники лишь адаптировали текст, придав ему при помощи интерполяций поверхностно исламский характер. Как уже отмечалось, вставки эти иногда представляют собой всего лишь несколько добавленных слов или фраз, а иногда несколько листов подряд.
45
Арабское слово, передаваемое при переводе как «Мессия» или как «Христос», — это al-masih. Весьма вероятно, что в первоначальном тексте стояло соответствующее сирийское слово, означающее «Мессия». Однако не исключено, что частое употребление слова al-masih в наших текстах инициатива переводчика, так как оно было обычным арабским наименованием Иисуса. См. также ниже.
46
Талмуд Вавилонский, Шаббат 132а.
47
Ин 4:19-21.
48
В данном случае не важно, что вначале Мухаммад тоже предписывал своим последователям во время молитвы обращаться лицом к Иерусалиму, поскольку согласно более поздней его заповеди киблой для мусульман стала Мекка. [Qibla (араб.) — направление, в котором мусульманину следует обращаться во время молитвы. Прим. перев.].
49
Близкое знакомство автора с большим количеством христианских источников само по себе ещё не опровергает напрочь гипотезу о мусульманском происхождении текста, однако делает её очень маловероятной.
Такое отрицательное заключение об авторстве уже сейчас можно дополнить положительной идентификацией религиозного milieu, из которого происходит большая часть указанных фрагментов. За отправную точку можно взять одну характерную особенность немусульманской части текста: авторы её сочетали веру в Христа (хотя не в его божественность) с приверженностью закону Моисея. Но такую же характеристику — и это может помочь делу идентификации — Епифаний даёт секте, членов которой он называет Naz"oraioi . В его, пожалуй, несколько произвольной терминологии этим именем называется одна из двух основных известных ему иудеохристианских сект; вторая — это эбиониты . Об этих Naz"oraioi, которых мы будем называть назареями, Епифаний говорит, что они расходятся с христианами из-за своей приверженности Закону (Торе), заповедям относительно обрезания, субботы и всем прочим, а из-за веры в Христа они отличаются от иудеев (Епифаний, Панариои 1.29.7).
Однако указанная общая характеристика — не единственная точка соприкосновения между первоначальными авторами наших текстов и иудеохристианами первых веков новой эры; сходство проявляется также и в деталях.
Так, Ириней Лионский сообщает, что иудеохристиане (которых он называет эбионитами) [50] поклоняются Иерусалиму; это видно из того, что они, подобно авторам текстов, использованных в Tathbit, считают, что во время молитвы следует обращаться лицом к Иерусалиму [51] (Ириней, Против ересей 1.26. [Migne, Patrologia Graeca 7, col. 687]).
50
Разделение на эбионитов и назареев, проводимое Епифанием, не имеет точных аналогий в текстах других ранних христианских авторов; последние часто употребляют название «эбиониты» в более широком, чем он, смысле.
51
Ср. Schoeps HJ. Theologie und Geschichte des Judenchristentums. Tubingen, 1949. P. 277, 364; Peterson E. Fruhkirche, Judentum und Gnosis. Rome; Freiburg; Vienna, 1959. P. 29. Последователи Элкасая, которые тоже составляли иудеохристианскую секту, подобным же образом во время молитвы обращались лицом к Иерусалиму.
Кроме того, подобно авторам обсуждаемых нами фрагментов эбиониты Епифания доказывают необходимость обрезания, ссылаясь на то, что сам Иисус был обрезан (Панарион I.30.26); разумеется, этот аргумент используют не только эбиониты — он характерен для всех иудеохристианских сект.
Далее, и те и другие презирают Павла, рассказывают о нём уничижительные истории и приписывают ему недостойные мотивы (Панарион I.30.25) [52] . Дополнительное сходство наблюдается между авторами текстов, использованных Абд аль-Джаббаром и назареями, описанными Епифанием: и те и другие почитают (древне) еврейский язык. Согласно Епифанию, назареи «прилежно упражняются в этом языке, читают на нём и Ветхий Завет, и Евангелие от Матфея» (Панарион 1.29,7 и 9); в любопытнейшем отрывке из исторической части текстов Tathbit, перевод которого приводится ниже, содержится настоящий панегирик еврейскому языку.
52
Однако рассказ о ранних годах Павла и его обращении в христианство, который Епифаний приписывает эбионитам, отличается от аналогичного рассказа в текстах Tathbit (ср. ниже). По-видимому, среди иудеохристианских противников ап. Павла ходили по меньшей мере две различные, но одинаково пежоративные версии его биографии.
Можно предположить, что одну и ту же секту Епифаний называет назареями, а Ориген, Ипполит и другие авторы эбионитами. Все эти сектанты, подобно авторам наших текстов, считают, что Иисус был не Бог, а человек; хотя похоже, что последние — а может, и назареи Епифания усматривали нечто сверхъестественное в обстоятельствах его рождения (Панарион 1.29.7). Эбиониты Ипполита (см. Elenchus [ed, Р. Wendland] Leipzig 1916, VII, 34, p. 221), как и наши авторы, считали, что Иисус «восполнил» или «исполнил» (mutammiman) [70а] Закон/Тору [53] .
53
Конечно, так утверждают и канонические евангелия. Однако господствующие деноминации христианской Церкви не видят здесь призыва к буквальному исполнению заповедей Торы.