Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния
Шрифт:
Таким образом, можно подытожить, что полемика в наших текстах ведётся вокруг тех самых вопросов, которые были актуальны в конце четвёртого, в пятом и, вероятно, также в шестом столетиях.
Совершенно очевидно, что исторические фрагменты, по крайней мере часть из них, были написаны некоторое время спустя после смерти Константина [153] . Трудно сказать определённо, но, по-видимому, с решительностью относить их к концу четвёртого столетия значило бы чрезмерно сужать существующие здесь временные рамки. С другой стороны, фрагменты эти не содержат ни малейших упоминаний или аллюзий касательно возникновения ислама. Я не могу себе представить, чтобы такое было возможно в случае, если бы они писались после арабских завоеваний; ведь на тех территориях, которые более всего занимали авторов наших текстов, арабские завоевания положили конец ненавистному византийскому правлению и преследованиям со стороны византийских властей. Достаточно маловероятно также, чтобы Абд аль-Джаббар опустил все подобные упоминания: если бы они существовали, то, как легко предположить, не имели бы сплошь враждебного характера по отношению к арабам.
153
Вполне возможно, что первые два исторических текста, перевод которых полностью приведён выше, созданы гораздо раньше; при этом они могли быть вставлены в трактат на более позднем этапе и, таким образом, присоединиться к прочим вошедшим туда фрагментам.
Кроме того, ссылка в тексте на проводимую византийцами параллель между Константином и Ардеширом, сыном Бабака (или Папака), доказывает, что текст был написан до падения династии Сассанидов, последовавшего в результате мусульманских завоеваний, ибо Ардешир в этом сравнении выглядит более могущественным, нежели Константин. Проводимая параллель заставляет также предполагать, что текст был написан в местности, которая, подобно Харрану, имела связь как с персами, так и с Римской
154
Возражение против такой хронологии можно на первый взгляд обосновать одним историческим пассажем из неисторического раздела. Там (43а) утверждается, что Никейский собор был созван Константином приблизительно пять столетий спустя после жизни Иисуса. Предположительно люди, жившие около 500 г., не могли допустить подобной грубой ошибки. Возражение серьёзное; однако возможно, что ошибочная дата была внесена много позже времени составления первоначального текста либо переводчиком, либо Абд аль-Джаббаром, либо каким-то третьим лицом. Нельзя, однако, полностью исключить и возможность того, что иудеохристианский автор был слаб в хронологии христианской эры — даже когда это касалось собственно периода, в который он жил.
Сатирические и иные истории, добавленные к основному тексту, по-видимому, относятся к другому периоду времени. По крайней мере, одна из них доисламская, поскольку арабы вместе с армянами и коптами именуются в ней народом, обращённым (или частично обращённым) в христианство [155] ; подобное утверждение могло претендовать на определённое правдоподобие только во времена доисламских арабских христианских царств Хира и Гассан [156] . В других историях ислам упомянут или, по крайней мере, описываемые в них события явно относятся к исламскому периоду [157] . Это касается также пассажа об обращении хазар в иудаизм, о котором мы поговорим ниже. Неясно, было ли всё это добавлено к основной части трактата уже в сирийском оригинале, или же это сделано людьми, переводившими его на арабский язык; возможно также, что это сделал сам Абд аль-Джаббар в стремлении наилучшим образом использовать иудеохристианские материалы, оказавшиеся в его распоряжении [158] .
155
В описании христианских обычаев упоминается некое собрание христиан (лист 98а), на котором люди спрашивают: «Почему среди арабов (fi’l– 'arab) коптов, абиссинцев и т. д. есть христиане?» Немного далее вопрос формулируется следующим образом: почему армяне, арабы, копты, абиссинцы приняли христианство? Ответ звучит так: «Первые отцы (al-aba’ al-awa'il) за одну ночь выучивали язык народа, предназначенного к обращению, а затем шли в ту страну и обращали людей».
156
В тексте есть сведения об обращении гассанских арабов: (99b) «Римляне (al-rum) связались в Сирии (al-Sham) с арабскими племенами Гассан и другими и призывали их (обратиться) в христианство. Они даровали им царское правление (al-mulk; слово, по-видимому, представляет собой вокализацию, которую использовали в тексте: al-milk означало бы «имущество») и говорили им о религии Христа и о тех чудесах, в которые сами верили. (Арабы) легко это приняли; ведь они поклонялись идолам и потому не (сочли) эти (россказни) неправдоподобными (lamyab'ud 'alayhim dhalika)».
157
В одной слегка непристойной истории (90b) сообщается следующее: когда женщина исповедуется христианскому священнику о незаконной связи с мужчиной, то священник спрашивает, кто этот человек: христианин или мусульманин? В последнем случае, так как грех больше, он требует большую плату за отпущение греха. Подобные байки наверняка были широко распространены; очевидно, что они добавлены к тексту Абд аль-Джаббаром, либо его иудеохристианскими помощниками, либо переводчиками первоначального сирийского текста. Абд аль-Джаббар явно интересовался сексуальными обычаями византийцев и inter alia — проституцией; информацию об этом предмете он мог получить от знакомых мусульман, которые, как он упоминал, много лет провели в Константинополе в качестве военнопленных; кое-кто из них, возможно, обратился в христианство. Согласно Абд аль-Джаббару, речь шла о притворном обращении.
158
Следовало бы также исследовать, насколько это возможно, влияние на Абд аль-Джаббара тех мусульманских авторов, писавших против христианства, которых он упоминает. К сожалению, большинство их работ утрачено. Абд аль-Джаббар ссылается главным образом (хотя и не исключительно) на мутазилитских авторов, таких как Наззам, Джахиз, Искафи, Абу Али (аль-) Джуббаи, Абу Хашим и Ибн ал-Ихшид; последний, возможно, идентичен Ахмаду ибн Али ал-Ихшиду. Вероятность того, что Абд аль-Джаббар познакомился с взглядами иудеохристиан через посредничество упоминаемых им мусульманских авторов, невелика.
Похоже, что Абд аль-Джаббар намекает на то, каким путём к нему попали эти тексты. Так, в одном отрывке он говорит о сирийских рукописях, хранившихся в храме или монастыре Ахваза (область, которая приблизительно соответствует современному Хузистану) и на определённом этапе переведённых на арабский язык [159] . Правда, в данном контексте, по-видимому, подразумеваются в первую очередь некие несторианские сочинения. Однако слова Абд аль-Джаббара можно отнести и к иудеохристианским писаниям, которые могли сохраняться несторианами [160] . На самом деле не исключено, что некоторые несториане были тайными иудеохристианами (см. ниже).
159
Абд аль-Джаббар говорит (68а):
Это ясно из церковных книг, написанных сирийскими буквами, которые можно найти в районе Ахваза и других районах Ирака. Перевод (из этих книг) дан в послании Абдишу ибн Бахриза (?) который был епископом (usquf) Харрана и ар-Ракка, а впоследствии назначен митрополитом (matran) Мосула и Джазиры — к яковитскому священнику по имени Бадуси (?) Вы не будете отрицать, что Пречистая дева не (Бог), как вы верите (буквально: «видите», tarahu), но человек (insan), как верим мы (буквально: «видим»).
Несторианский митрополит Абдишу ибн Бахриз жил во времена халифа аль-Мамуна, те. в первой половине IX в.; Бахриз в других источниках пишется иногда как B. h. rin, а в наших текстах написание искажено и встречается в форме Y. h. r. y. n. Он перевёл для халифа ряд трудов по философии и логике. Имя яковитского священника, к которому адресовано упомянутое здесь послание, обычно пишется как Badawi. Об Абдишу см.: Graf G. Geschichte der Christlichen arabischen Literatur 2. Citta del Vaticano. 1947. P. 119f; Ibn al-Nadim. Fihrist / Fltigel (ed.). Leipzig, 1871. Vol. 1. P 23f, 244, 248f; Vol. 2. P. 12f. Согласно Ибн аль-(ан-) Надиму, I, с.24: «Ибн (Бахриз) в своей мудрости (или: философии) близок к мудрости ислама». Эго может, хотя и не обязательно, означать, что данный несторианский священнослужитель в своей полемике против яковитов, а возможно, и против других христиан склонен был в определённом отношении отойти от положений, общих для «трёх христианских сект». Важно отметить, что после своего епископства в Харране он стал митрополитом Мосула и Джазиры, Согласно нашим текстам, именно в Мосуле и, возможно, в Джазире обретались члены первой христианской общины Иерусалима после того, как они вынуждены были покинуть Палестину. Что касается Харрана, то наши авторы с очевидностью проявляли большой интерес к этому городу.
160
Это, по-видимому, предполагается в еврейском сочинении Toldot Yeshu; см. ниже. Shoeps полагает (Ор. Cit. [выше, п. 31]. Р. 185), что один лист текстов, найденных у несториан Сирии, имеет иудеохристианское происхождение. Очень интересную позицию занял несторианский патриарх Тимофей I (780-823) в споре, который он, по его словам, вёл в 780 или 782 г. с халифом ал-Махди из дома Аббасидов (см.: Timothy, Apology for Christianity // Woodbrookc Studies / ed. by A. Mingana, № 2. Cambridge, 1928 — речь идёт о факсимильном издании сирийской версии Апологии). На с. 88f перевода приведена притча, с помощью которой Тимофей поясняет свою точку зрения: наш мир подобен тёмной комнате в полночь, куда брошена драгоценная жемчужина. Люди в комнате знают об этом и пытаются отыскать сокровище.
В другом, более недвусмысленном пассаже (лист 54b) упоминается о неких христианах, которые, внимательно изучив суть дела, приняли ислам; после чего они занялись рассмотрением речений, приписываемых Иисусу и приводимых как доказательство божественности последнего. Они пришли к выводу, что евангельские тексты, на которых основаны заключения христиан, либо фальсифицированы, либо неверно истолкованы. Их собственный метод интерпретации, приведённый в качестве иллюстрации Абд аль-Джаббаром, основан на примерах, причём по крайней мере один пример взят из Ветхого Завета [161] . Вряд ли можно сомневаться, что эти исламские неофиты изначально были иудеохристианами. Можно предположить (это, конечно, только гипотеза), что иудеохристиане решили сменить подпольное существование в качестве формально членов той или иной из всемирно известных христианских деноминаций на столь же поверхностно официальное исповедание ислама.
161
Они приводят Исх 7:1, где Моисею сказано, что он будет Богом для фараона и Аарона. Из какого источника взят второй пример, где упоминается Иосиф, мне не известно.
В целом наши сведения об иудеохристианах на удивление скудны. Частично в этом могут быть повинны отцы Церкви и их ересиологические схемы [162] . Но и гипотеза о тайном существовании какой-то часта иудеохристиан может также объяснить практическое отсутствие информации об этих людях. Она могла бы также объяснить их относительно быстрое исчезновение с исторической сцены, что особенно удивительно, если принять точку зрения Г. Штрекера, который считает, что в первой половине III в. в Сирии (то есть стране, где жили иудеохристиане) «кафолическая доктрина» ещё не была общепризнанной и в некоторых регионах именно иудеохристиане сохраняли доминирующие позиции [163] . Мнение Штрекера основано на тех данных об иудеохристианах, которые можно извлечь из Сирийской Дидаскалии [164] Согласно этому источнику, иудеохристиане похожи скорее на назареев Епифания, чем на его эбионитов: они не были вегетарианцами и не ратовали за отвержение некоторых частей Ветхого Завета как «неподлинных» [165] . Подобно иудеохристианам наших текстов, в том, что касается соблюдения заповедей, они были ортодоксальными евреями. То, что они сохраняли старую традицию первой христианской общины Иерусалима [166] (или части этой общины), могло до времён Константина и не приводить к чрезмерным трениям с другими христианами Сирии [167] . Однако после того как христианство стало государственной религией, положение этой группы должно было радикально измениться к худшему; вероятно, в такой ситуации они были вынуждены либо принять безо всяких оговорок навязанную Константинополем ортодоксию, либо вести тайное существование внутри ортодоксальной церкви или же внутри сект, более влиятельных и более энергичных, чем их собственная. Подобные отзвуки религиозной политики Константина могли бы объяснить значительность фигуры этого императора для авторов нашего текста и их крайне враждебное к нему отношение. Выше мы говорили, что здесь также имеется указание на возможную, до некоторой степени тайную, жизнь иудеохристиан среди несториан [168] . В свете этих новых свидетельств следовало бы также изучить вопрос о возможных связях иудеохристиан с арианами и более поздними еретиками (помимо упомянутых выше несториан), наделавших в своё время столько шума.
162
Ср. Приложение Г. Штрекера (с. 246 и далее) к работе Bauer W. Rechtglatibigkeit und Ketzerei im altesten Christentum2. Tubingen, 1964.
163
Там же. С. 252, 260.
164
Первая половина III в.
165
См. Strecker G. Op. cit. (выше, п. 141). P. 256f.
166
Strecker (там же, с. 245) указывает, что учение иудеохристиан вначале было общепринятым учением христианской Церкви и стало ересью лишь в ходе исторического развития. Ср. также мнения, которые он цитирует в этой связи (там же, п. 1).
167
Или в других христианских общинах; ср. позицию Иустина: Диалог с Трифоном иудеем 47.
168
Это могло иметь место скорее в Сасанидской, нежели в Византийской империи (см. ниже).
Гипотеза о тайном существовании иудеохристиан в Византийской империи может также удовлетворительно объяснить повторное возникновение этой группы на короткий срок на сцене истории в период мусульманского правления.
Есть некоторые основания полагать, что какое-то время в исламский период были иудеохристиане, желавшие выйти из подполья и открыто исповедовать свою веру. Этим тенденциям могла содействовать или даже привести к их осуществлению та дестабилизация христианского руководства, включающего иерархию трёх основных деноминаций, которая последовала за арабскими завоеваниями и позднейшими потрясениями под властью исламской империи. Во всяком случае, по меньшей мере в одном месте у Абд аль-Джаббара мы находит упоминание о христианской секте (fariq), члены которой считали, что «их Господь» (rabb) был евреем, что его отец был евреем и что его мать была еврейкой и женой его отца. Кроме того, отмечается, что эта группа представляет собой элиту (khassa) среди христиан. Последнее замечание указывает на то, что сведения эти прямо или косвенно исходят от членов секты [169] . Ниже приведён отрывок из трактата Kitab al-amanat wa li 'ti'tqadat (ed. S. Landauer [Leiden, 1880], p. 90) еврейского автора Саадии Гаона (ум. 942 г.), чьё высказывание в данном контексте имеет даже больший вес.
169
Подобное утверждение могло исходить от тех, с кем Абд аль-Джаббар предположительно имел личные контакты, например, от новообращённых мусульман, о которых он говорит в другом месте (см. выше).
Эти люди (христиане) (разделены), да сжалится над вами Господь, на четыре секты; три из них более древние (aqdam), (в то время как) четвёртая обнаружилась (kharajat) (лишь) недавно (qariban)… Четвёртая признаёт за ним (то есть за Иисусом, названным несколькими строками выше «их Мессией») лишь статус пророка и толкует его сыновство, которое они ему приписывают (с. 91), точно так же, как мы толкуем (стих): «Мой сын, мой первенец Израиль» в смысле (указания на) его достоинство (tashrif) и избранность (tafdil) и точно так же, как другие (то есть мусульмане) толкуют выражение «Авраам, друг Бога» (khalil allah).
Интерпретация христианской концепции сыновства, данная здесь от имени упомянутой секты, идентична толкованию, предложенному в иудеохристианской традиции, использованной Абд аль-Джаббаром (см. выше). И даже пример, иллюстрирующий эту интерпретацию, один и тот же у Саадии и у Абд аль-Джаббара: Исход 4:22. Утверждение Саадии о недавнем появлении, или «обнаружении» названной секты может означать не то, что секта ранее не существовала (что бы ни думал по этому поводу Саадия), а то, что она открыто заявила о себе незадолго до его времени, — речь, по-видимому, идёт о периоде, последовавшем за возникновением ислама.
Не исключено, что сам факт перевода иудеохристианских текстов на арабский был связан с попыткой членов секты играть более активную роль в обществе, чем это им удавалось в течение предыдущих столетий (на что, очевидно, намекает Саадия). Эти сектанты могли быть также заинтересованы в том, чтобы снабдить Абд аль-Джаббара, знаменитого богослова, своими материалами для антихристианской полемики, которую он вёл.
Мне не известно какое-либо упоминание о независимом существовании секты после десятого столетия; её члены могли ассимилироваться в более крупных христианских или других общинах; однако этот вопрос нуждается в дальнейшем исследовании [170] .
170
Необходимо также систематическое исследование иудеохристианского компонента в той информации о христианстве, которую дают мусульманские писатели.