ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Впрочем, несколько древних, довольно ветхих книг все же нашлось. С жадностью раскрыв одну из них, я был вынужден вернуть ее на полку, поскольку язык текста, аккуратно выписанного каллиграфическими буквами, был мне абсолютно незнаком. Похоже, у эльфов имеется собственная грамота. За неимением лучшего, пришлось довольствоваться тем, что есть. Хорошо хоть Макдермотт в своих записях отдал предпочтение английскому, а не ирландскому.
За два дня я проштудировал рукописи, с усилием продираясь сквозь старомодный витиеватый почерк и изрядно выцветшие чернила, скопировав наиболее заинтересовавшую, а также требующую уточнения информацию.
Хозяин удостоил меня аудиенции на третий день по приезду. Милорд ожидал в кабинете, как и все в замке, покрытом налетом ушедшего. Впечатление барон производил соответственно окружению. Рыжий и синеглазый, типичный ирландец, длинные волосы завиты на старинный манер. Хорошо хоть не носит напудренный парик. Добротные камзол и жюстокор тоже из прошлой эпохи, в общем, по всему видно, что Макдермотт застрял в глубине веков и, предаваясь грусти и одиночеству, совершенно отстал от жизни.
После традиционных приветствий и вежливых фраз мы повели разговор о моем животрепещущем интересе.
— Отчего именно вы, сэр, возложили на себя труды по изучению эльфов?
Не сказать, что меня это волновало. Хотелось разговорить хозяина в надежде, что не все известные ему факты изложены в книгах, и я смогу получить более полную картину.
— Скорее, от избытка времени, которое я имел возможность посвятить изысканиям, а также непосредственной близости к их излюбленным местам обитания. Как вы уже, очевидно, почерпнули из моих дневников, они предпочитают уединение и природу, а девственные леса и вересковые пустоши Ирландии как нельзя более этому подходят, — неторопливо растягивая слова, ответил собеседник.
— Вы упоминаете о предположении, что малочисленные группы еще могли сохраниться в глубинах Гленвеха, Килларни или горах Уиклоу, но никто не предпринял попытки удостовериться наверняка? Неужели не было желания прикоснуться к разгадке?
— А вы рискните, — ухмыльнулся барон. — В текстах упоминается, что эльфы — непревзойденные охотники. Только надо бы добавить, что не оленям и лисам страшны они. У меня желание продолжать исследования пропало как раз, когда выяснилось, что единственным объектом их неукротимой ненависти являемся мы — вампиры. А в исконной среде обитания они почти неуязвимы, обладая невероятными способностями, тогда как мы становимся отличными мишенями.
Я уже имел собственное представление об этом, так что милорд лишь подтвердил слова Эль.
— Как же вышло, что наши враги и единственные достойные противники, с которыми, в отличие от оборотней или ведьм, невозможны никакие договоренности, оказались на грани полной гибели? — не мог я не усомниться.
— Видите ли, господин Ансело, если бы в стародавние времена эльфы не объявили нам войну на уничтожение, думаю, их численности ничего бы не угрожало. Однако они заключили союз с Мидасом — дядей первородных вампиров, наделенным особой силой, использующим не человеческую, а эльфийскую кровь, известным фанатичным стремлением уничтожить собственных племянников и их многочисленных созданий. Именно это, а также непримиримость эльфов буквально вынудили Ксандрийского-младшего к беспощадной вендетте. А противостоять нашим истинно бессмертным прародителям никаким охотникам не под
Любопытные сведения. Значит тот самый Мидас, который убил вампира на глазах Гаэтана все же родственник Гэбриэла, как мы и предполагали.
Последующие дни почти не дали новой информации. Насколько я понял из дневников Макдермотта, именно то, что он несколько столетий почти безвылазно просидел в родовом замке, не привлекая внимания, предаваясь размышлениям о бессмысленности бытия, и позволило ему благополучно дожить до наших дней.
Впрочем, меня это абсолютно не интересовало. Самым важным и одновременно шокирующим, что я для себя вынес, явилось осознание — милое застенчивое существо, очаровательно хлопающее пушистыми ресницами в уютной парижской квартирке, принадлежит грозному охотничьему племени, непримиримому врагу вампирского рода. Означает ли это, что Эль и в Париж прибыла с той же целью — уничтожение кровопийц. Оттуда и мои ощущения, и тревожные чувства? Не зря Дамианос предупреждал, что она опасна.
Да нет, это уже паранойя какая-то. То, как она смотрела на меня или на подругу, никак не взгляд хладнокровного убийцы. К тому же, ни одного случая гибели или исчезновения кровопийц в городе в последнее время не зафиксировано, это я знал точно. Несомненно, во Франции девушка оказалась, скрываясь от преследования Изначального. Наверняка и назвать себя отказалась из осторожности. Однако не стоит делать выводы, полагаясь лишь на личные наблюдения и интуицию.
Перед отъездом барон удостоил меня прощальной аудиенции, дав напоследок «ценный» совет:
— Считаю благоразумием отречься от бессмысленной суеты бренного мира, укрыться за стенами замков или монастырей и тихо прожить годы, убивая бесцельную вечность, предаваясь размышлениям, осознанию, покорному созерцанию. К сожалению, мало кто мои взгляды разделяет, иначе не гибло бы столько наших собратьев от беспощадной карающей десницы охотников.
Более никакой полезной информации мне не удалось раздобыть. В то же утро, вежливо поблагодарив меланхоличного сэра Монтегю за гостеприимство, я с облегчением покинул это унылое место, надеясь больше никогда сюда не возвращаться.
Всю дорогу я пребывал в отвратительном настроении. Не покидала мысль, что я мог оказаться жертвой эльфийского ментального воздействия. Мое поведение в отношении Энджэль явно выходило за рамки привычного, контролируемого и разумного. Конечно, о пламенной страсти речь не идет, но нельзя отрицать необъяснимую притягательность девушки. С другой стороны, это я ее нашел, а не она. Я вторгся в ее дом, видел абсолютно искренний интерес в ее глазах. Представить ее в роли жестокого истребителя кровопийц не удавалось даже моим живой фантазии и воображению.
Определенно необходимо время и дополнительная информация. Хотелось устранить противоречия, точно разобраться, с кем имею дело, привести в соответствие факты, наблюдения и внутренние ощущения. Если бы не задание Лазара… Одно совершенно ясно, попади девушка в руки любого из первородных братьев, она погибнет, как и ее предки. Не стоит забывать и о своих интересах. Заслужить благодарность создателя, рискуя навлечь недовольство его непредсказуемого брата, или без лишних проблем выполнить задание Лазара? С другой стороны, вряд ли еще доведется столкнуться в дальнейшем с представителями этого неизвестного, почти вымершего вида. Загадка и тайна по-прежнему нещадно манили.