Иван Болотников (Часть 2)
Шрифт:
А подьячий все заунывно бубнил и бубнил:
– Бронных дел мастера намедни просились. Железа им надобно, мечи и копья не из чего ладить. Недовольствуют. Надо бы за железом людишек снарядить.
Скрипнула дверь, на пороге показался Викешка.
– Прости, воевода. Десяцкий Свирька Козлов по спешному делу.
– Что ему?
– Не ведаю. Одному тебе хочет молвить. Спешно, грит.
– Впусти.
Десяцкий, длинный черноусый стрелец в красном суконном кафтане, низко поклонился воеводе
– Выйди-ка, Назар Еремыч, - приказал тому Федька.
Подьячий недовольно поджал губы и удалился. Свирька же торопливо шагнул к Берсеню.
– Из стрелецкой избы я, воевода. Сотник Потылицын нас собирал.
При упоминании сотника Федька нахмурился: терпеть не мог этого хитроныру. Не иначе как сотник плетет черные козни в крепости, он же, поди, и грамоту царю отписал.
Десяцкого же Федька не ведал: то был человек Потылицына. Но с какой вестью приперся этот жердяй?
– Говори, - буркнул Берсень.
– Не ведаю, как и вымолвить... Язык не поворачивается... Беда тебя ждет, батюшка. Спасаться те надо.
– Спасаться?.. От кого спасаться, Свирька?
– резко оборвал стрельца Федька, и на душе его потяжелело.
– Сотник обо всем дознался... Не воевода-де ты, а разбойный атаман Федька Берсень, - чуть слышно выдавил десяцкий, но слова его прозвучали набатом. Загорелый Федькин лоб покрылся испариной; он шагнул к Свирьке и притянул к себе за ворот кафтана.
– Чего мелешь! Кой Федька? Воевода я, воевода Тимофей Егорыч Веденеев!
– Вестимо, батюшка. Но Потылицын иное речет. Спасайся!
Берсень оттолкнул десяцкого, выхватил саблю.
– Убью, подлая душа! Ты сотника лазутчик. Он тебя подослал?
Свирька попятился к стене, побледнел. Вид воеводы был страшен.
– Не лазутчик я, батюшка. Люб ты народу и мне люб. А сотник наш душой корыстен и лют, аки зверь. Выслушай меня. Срубить мою голову всегда поспеешь.
Федька чуть поостыл.
– Слушаю, стрельче. Но гляди, коли слукавишь, пощады не жди.
– Верен я тебе, батюшка. Верой и правдой буду служить и дальше. Послушай меня. Потылицын седни рязанскою купца повстречал, кой воеводу Тимофея Егорыча хорошо ведает...
Десяцкий рассказывал, а Берсень с каждым его словом все больше и больше мрачнел. Случилось то, чего не ожидал, и теперь смертельная опасность нависла не только над ним, но и над донской повольницей.
– Спасибо, Свирька. Награжу тебя по-царски. А пока иди.
Десяцкий вышел, а Федька заметался по избе.
"Дознался-таки, рыжий пес! Ночью норовит схватить. Меня с содругами в железа, остальных - вырубить под корень. Крепко замыслил сотник. Крепко! Надо опередить Потылицына... Собрать донцов и ударить по людям сотника... Осилим ли? Под его началом втрое больше... А казачья отвага? А задор и удаль
Выскочил из Воеводской избы, крикнул Викешке:
– Коня!
Викешка отвязал от коновязи белого аргамака, подвел за узду к Федьке; тот лихо взметнул в седло и поскакал к терему; за ним припустил и Викешка.
Ворвался в хоромы и тотчас повелел разыскать Болотникова и Шестака. Вскоре оба были в покоях. Берсень торопливо поведал о беде, а затем приказал:
– Садитесь на коней и стягивайте казаков к терему. Сокрушим сотника!
Васюта метнулся к двери, а Болотников призадумался.
– Не мешкай, Иванка!
– крикнул Берсень, натягивая поверх голубой шелковой рубахи тяжелую серебристую кольчугу.
Болотников подошел к оконцу, глянул на Шестака, вскочившего на коня.
– Стой, Васюта! Вернись!
Федька боднул Болотникова недовольным взглядом.
– Ты что, к сотнику в лапы захотел?
– Не горячись, друже. Присядь. Сломя голову дела не решают. Худо ныне город булгачить.
– Худо?.. Не понимаю тебя, Иванка. Ужель сидеть сложа руки? Да Потылицыну только того и надо. Сам к донцам пойду!
Федька надел поверх кольчуги кафтан, опоясался, сунул за кушак два пистоля и шагнул к двери. Но перед ним встал Болотников.
– Не горячись! Донцов сейчас не собрать. Пьяны станичники, по кабакам да по бабам разбрелись. А коль собирать начнешь да шум поднимешь Потылицын враз заподозрит. Он-то наготове. Тихо надо сидеть, как будто ничего и не ведаем. В том наше спасенье.
– Сидеть на лавке и ждать?
– Не ждать, а с разумом дело вершить. Надо перехитрить сотника, заманить его в ловушку.
– Заманишь его, пса!
– Заманим, - твердо вымолвил Болотников.
В Стрелецкую избу пришел Викешка. Поклонился сотнику.
– Воевода кличет, Лукьян Фомич.
– Воевода?
– сотник поперхнулся, по лицу его пошли красные пятна, глаза настороженно блеснули.
– Пошто понадобился я воеводе?
– Веселье готовится, - простовато заулыбался Викешка.
– Воевода Тимофей Егорыч надумал жениться.
– Аль вдовец наш воевода?
– с тайной усмешкой вопросил сотник, теребя щепотью рыжую бороду.
– Вдовец. Жена-то еще когда преставилась, царствие ей небесное. Старшим дружкой кличет тебя воевода.
– Немалая честь, - вновь со скрытой издевкой произнес Потылицын.
– А скоро ли свадьба? Скоро ли молодым под венец?
– Через седмицу, Лукьян Фомич. А ноне воевода хочет совет с тобой держать и деньгами пожаловать.
– Деньгами?.. Какими деньгами, милок?
– А те, что на свадьбу пойдут. Самому-то воеводе недосуг свадьбу готовить, пущай, грит, Лукьян Фомич распоряжается. Дам ему полтыщи рублев, вот он все и уладит.