Иван-Царевич и С.Волк
Шрифт:
Умяв полбуханки и пожалев, что воды у них оставалось так мало – придет царевич, захочет попить, а ему не хватит – отрок Сергий перевернулся на левый бок и постарался уснуть – ведь предыдущей ночью вздохи соланского принца лишили его не только аппетита, но и сна.
Но ему не удалось даже задремать.
– Блямс! – осыпалось где-то совсем рядом стекло.
И то ли послышалось, то ли почудилось:
– Сергий...
То ли шепот, то ли стон...
Волка как пружиной подбросило:
– Иван?..
Там, внизу, на балконе, на куче битого стекла, лежал, вздрагивая, Иванушка, и глаза его были закрыты.
Как он вытащил царевича с балкона, умудрившись не покинуть полностью ковер, Серый так потом понять и не смог, хотя в тихие часы перед сном иногда и пытался восстановить эти события в своей памяти. Сумел он вспомнить только, как крикнул ковру – "Погнали отсюда!", свист солнечного ветра в ушах, да недвижимое тело царевича на руках.
Картина пронзительной трагичности, если бы не храп.
– Чтоб тебе пусто было, Иван-царевич! Проснись! Проснись же! А ну, проснись, тебе говорят!!! – Волк изо всех сил мял, тряс и тормошил Ивана, но тот и глазом не моргнул.
– Ты что, разыгрывать меня вздумал? Да, Иванушка? Ха-ха, я попался. Иван, вставай! Я тебе поверил! Да вставай же!.. Что же это с ним... Что у них там случилось?!.. Иван! Дурацкие твои шутки! Ну, сейчас ты у меня вскочишь... Королевич Елисей – болван, придурок, валенок лукоморский!.. Иван!.. Спит... Ах, чтоб провалился этот Орландо со своей зазнобой... Не хотел ведь я тебя туда пускать... Как чуял ведь...
– Куда летим-то, достопочтенный? – не выдержал ковер. – Определитесь сразу, а то потом ведь порешите, что не туда летели, а кому в такую даль везти вас обратно, а? Мне ведь уже не триста лет, не половичок уж поди.
– Чево? – недопонял Серый, некстати отвлеченный от своих горестных мыслей.
– Садиться где будем, говорю!
– Там, – раздраженно ткнул пальцем себе под ноги Волк. – Хоть где. Найди ровное место и сядь. Привязался на мою голову!
– Ах, привязался... Ну, хорошо, – пробормотал ковер и сделал все, как ему было сказано – быстро нашел превосходно ровную поляну и сел.
Не остановило его даже присутствие на месте посадки маленькой избушки.
Хлоп. Бух. Шмяк.
– Хррр...
– Ах ты, тряпкин сын!!!
Серый вскочил, яростно вращая глазами и потирая отбитый бок.
С двускатной крыши, откуда они только что двое и скатились, как черкасское седло со спины тощей коровы свисал их ковер. И если бы Серый мог поверить в это, он бы сказал, что тот удовлетворенно ухмылялся.
– Ну, я тебе еще покажу, одеяло лоскутное! – и, взмахнув многообещающе кулаком и перепрыгнув через поверженную трубу, помчался на храп искать царевича.
Долго разыскивать того не пришлось – он лежал у противоположной стены домика, под крошечным окошком, на маленькой аккуратненькой
Не долго думая, Волк стукнул в стекло.
– Эй, дома есть кто?
Молчание было ему ответом.
– Эй, хозяева! Не бойтесь! Это мы тут нечаянно!
От второго стука стекло, глухо хрупнув, сломалось.
– Еще лучше... – мрачно пробурчал Серый, осторожно вынимая осколки из рамы. – Теперь только стену повалить осталось – и... и...
Пальцы стали липкими.
Озадаченный разбойник оглядел их со всех сторон – крови, вроде, нет – и, на всякий случай, лизнул.
Барбарис? Дюшес?
Мятная!
Он лизнул еще. На этот раз – стекло.
Так и есть. Леденец. В мармеладной раме. С карамельным наличником. И стены – из пряников "Белочка" с паклей из сахарной ваты между коврижками. Траля – ляля – ляля. А я сошла с ума. Какая досада.
Серый изо всех сил зажмурился, потряс головой, снова растопырил глаза – ничего, и даже хуже. Теперь на краю опушки показалась еще и маленькая старушка в черном.
"Шоколадная, наверно. С апельсиновой начинкой," – истерично хохотнул про себя Волк, последним отчаянным усилием протирая рукавами очи.
Не помогло.
– А, вот и гости ко мне пожаловали, как с неба свалились, – улыбнулась старушка, и удивительно легко для ее возраста ступая, уверенно зашагала к путешественникам.
– Извините, пожалуйста, – беспомощно развел руками Серый. – Мы тут на ваш торт маленько упали...
– На мое... что?
"Старческая тугоухость", – мгновенно поставил диагноз Волк и проорал:
– МЫ ТУТ НА ВАШ ТОРТИК ПРИЗЕМЛИЛИСЬ НЕЧАЯННО!
– И незачем так кричать, молодой человек, – обиженно заявила бабулька. – Во-первых, я не глухая, а во-вторых, это не мой тортик...
– А чей?
– ЭТО НЕ МОЙ ТОРТИК, ЭТО МОЙ ДОМ, К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ!
– Ну все равно, по-моему, ничего серьезного тут не сломано, чего нельзя было бы поправить за месяц-два ремонта, – вежливо выразил надежду отрок Сергий.
– А что это такое там на крыше? Очень веселенькая расцветочка, конечно, но...
– Не волнуйтесь, сейчас все исправим! – засуетился Серый и дернул ковер за свисающие почти до окошка кисти.
Раздалось шершавое "Ой!", и ковер с грохотом и остатком трубы обрушился на землю, прикрыв собой Ивана.
– Ой, – повторил за ковром Волк и развел руками. – Но не волнуйтесь, сейчас все исправим!..
– Не надо! – испуганно пискнула старушка. – Не надо. Я сама. Потом. Когда вас провожу.
– Уже уходим, – поспешил ее успокоить Серый. – Ну, Иванушка, раз-два-взяли! – и он, подхватив царевича под мышки, поволок его с клумбы, сея среди цукатных фиалок и желатиновой травы смерть и разрушение.