Иван Царевич vs Василиса Премудрая
Шрифт:
– Прекрати истерику!
– попытался урезонить его москвич.
– Не говори мне, что делать!
– А надо было головой думать, а не задницей!
– Да что ты прицепился к моей заднице?!
– Примериваюсь!
– хитро усмехнулся Лексус.
– Чего? – вмиг утихомирился разбушевавшийся Ефимов. – В каком смысле, примериваешься?
– Ремнём бы пройтись, чтоб впредь неповадно было, - спокойно объяснил тот, отправляя в рот очередную пельмешку.
–
– Я…
– Да ладно тебе, - неожиданно пошел на попятную москвич.
– Всё я понимаю. И к слову, для общего образования, мне в этом плане ещё хуже, чем тебе приходится. Именно из-за того, что он мой отец.
– Я…
– Ты лучше вот о чём подумай, - снова не дал он Тарасу вставить и слова.
– В отличие от капиталистической заграницы, в наших пенатах за счет государства именно хоронят. Соображаешь, к чему я клоню?
– Кто-то оплатил именно кремацию… - кивнул, соглашаясь, следователь.
– Значит, кому-то это было выгодно. Я, собственно, именно из-за этого и утвердился в мысли, что это и есть Гладковский.
– А!
– захохотал блондин, щелкнув в его сторону пальцами.
– Значит, все же не задницей думаешь, а головой!
– Далась тебе моя задница!
– скрипнул зубами все еще злой Тарас и дернул вверх крышку на бутылке Туборга, о которой как-то и забыл раньше.
Видимо, дернул он слишком резко, потому что умудрился при этом взболтнуть бутылку и та немедленно отомстила. Белая шапка пены заинтересованно выглянула из тонкого горлышка и, помедлив секунду, ринулась вниз по зеленому запотевшему стеклу.
– Ах ты ж...
– прошептал Тарас и, ни секунды не раздумывая, приподнялся над столом и, склонившись к бутылке, с шумом втянул в себя шипящую беглянку.
И в тот же самый момент ехидный хохот Лексуса сменился надсадным кашлем. Облизав губы, Ефимов повернулся к москвичу и наткнулся на ошарашенные помутневшие глаза.
– Ты подавился, что ли? – протянул он руку, чтобы похлопать того по спине, но Демьянов резко отшатнулся и выставил вперед правую ладонь, словно защищаясь.
– Всё в порядке. Я в порядке, – пробормотал он, не сводя глаз с Тараса. – Я просто вспомнил… Мне тут это… Идти мне надо, да… - он вскочил из-за стола и чуть ли не бегом направился в прихожую, продолжая бормотать уже оттуда.
– Я поехал.
– Да подожди ты! – вышел вслед за ним удивленный таким спешным побегом следователь.
– Я отвезу.
– Не надо! Я… У меня… Меня там друг заждался! – выдал, наконец, что-то связное Лексус. Он выглядел таким растерянным, таким непохожим на обычного себя – ехидного и нахального, что Тарас, в который раз не сдержавшись, все же уточнил:
– Парень?
– А?
– Я говорю, тебя ждет твой парень?
– А, нет… Нет. Мы просто учились вместе. Спасибо за ужин, – добавил он в уже закрывающуюся дверь.
Тарас ошарашено прислонился к двери с другой
Сидя на пороге собственной квартиры в полумраке прихожей, Ефимов вдруг осознал одну простую вещь – ему не просто любопытно. Этот невозможный, нахальный, ехидный, самоуверенный парень ему нравится. В самом деле, нравится!
– Ну, я как всегда в своем репертуаре! – стукнул он кулаком по стене.
– Ничего ближе, чем Москва, найти, конечно же, не мог! Господи, он хотя бы гей, вообще?
Если бы всю эту картину наблюдала Настя, его подруга детства и по совместительству сотрудница, она бы сказала, что Тарас замечательный следователь. Умный, дотошный, въедливый, с поразительно развитой интуицией и умением подмечать малейшие детали. Но, когда дело касалось его лично, умудрялся не видеть элементарных вещей.
Блондинка-неформалка
Все еще продолжая сидеть на полу, Тарас выудил из кармана мобильный и по памяти набрал давно заученный назубок номер. Откинув голову назад и прикрыв глаза, он вслушивался в резкие и противные гудки. Ту… Ту… Ту… Их прозвучало ровно десять, на один меньше, чем нужно, чтобы перейти на автоответчик, когда в трубке раздался злой и сонный голос:
– Ты сдох?
– Нет, - улыбнулся парень. Он уже давно привык к такой манере разговора.
– Твоя квартира сгорела?
– Нет.
– Ты собираешься сдохнуть?
– Не дождешься!
– То есть, ты звонишь мне в одиннадцатом часу ночи просто поболтать?
– Нет.
– Нет?
– Нет. Я звоню по работе. Помнишь дело Гладковского?
– ТВОЮ МАТЬ! Тарас! Заведи себе уже личную жизнь и оставь меня в покое!
– Настенька, моя личная жизнь только что сделала мне ручкой и свалила, врубив первую космическую, предварительно сожрав полпачки пельменей и выпив мое пиво! Так что, родная, я сейчас, как установка ПВО.
– Это как? – осторожно уточнила подруга.
– Если я не летаю, никто не летает!
– Думается, тебе бы не полетать надо, а… Стоп! – ее сонливость, как рукой сняло.
– Ёфик, у тебя завелась девушка? Подробности в студию!
– Да какой завелась? – поморщился Тарас.
– Я же говорю, сбежала! И я не про это хочу поговорить…
– А я про это! – отрезала Настя.
– Колись, давай! Блондинка? Брюнетка? Рыжая?