Иван – царский сын
Шрифт:
– Увы, не могу, милый мальчик. Именно она нам нужна.
Нужна Салтану, нужна Моране и тому мужчине, нужна всем, и Ваня оборачивается, выискивая Васю глазами – что же такого в ней. Девушка стоит на платформе, обхватив себя руками, и в глазах её не только страх, но и злость – будто ей есть, что ответить. Она сама не осознает этой злости и отступает, пятясь от края платформы – страх побеждает злость, короткие вспышки золотого пламени вспыхивают и гаснут вокруг её пальцев. Лицо Морана преображается при их виде, из обольстительного становясь хищным – всего на миг, достаточный, чтобы принять решение.
– Я не дам вам её обидеть.
Перевертыш отчетливо, издевательски фыркает, сдерживая смешок, но Морана ничуть не смеётся. Она ласково убирает с лица Вани прядку, касаясь щеки, и руки её ледяные.
– Посмотрим, милый мой, посмотрим. У меня насчет тебя, – она приближается, почти касаясь его кожи губами, или кажется так, или ветер кружит ему голову и перед глазами плывет. – Есть предчувствие.
Слово звучит отвратно, должное льстить, и у Вани в горле встает от него тяжелый, склизкий комок. Морана отступает – изящно, мановением ветра, даже не пытаясь заставить их силой. Джип вместительный, с открытым кузовом, вполне способный увезти их всех, и Морана садится на заднее сидение, оставляя открытой дверь. Поезд за спинами по-прежнему недвижим, вокруг расстилается степь, и где-то позади слышен раскат грома. Обернувшись, Ваня видит приближающуюся грозу – темные тучи клубятся, неотвратимо заполняя небо, от края до края, вспыхивая редкими молниями. Ветер дует сильнее, обдавая холодом и близкой влагой. Морана не кричит, но её отчетливо слышно.
– Предпочтете остаться здесь?
Ей нет нужды заставлять тех, у кого всё равно нет выбора. Ваня помогает Василисе спуститься с платформы и придерживает дверь, когда она забирается в машину – вспомнив все Лешкины уроки хороших манер. Лешку любят женщины, и Ваню снова охватывает тревога за братьев. Сам он садится на сидение рядом с водителем, исподволь вглядываясь в лицо – вроде, лицо живого человека, а не каменную маску богатырей Салтана. Перевертыш собакой запрыгивает в кузов, и они едут прочь от поезда, к горизонту.
Гроза их не догоняет.
***
Туман окутывает их плавно, не мешая колесам машины, вкрадчивый и не заметный, пока водителю не приходится включить дальний свет. Скоро Ваня с трудом различает окрестности, и лагерь – только когда начинает тормозить джип. Очертания палаток и других машин всплывают из белой мглы, как призраки; фигуры людей проскальзывают вокруг и снова растворяются в тумане.
– Подождите пока, – говорит им Морана, выбираясь из машины. – Нам, девочкам, нужно посекретничать.
Ваня тут же выскакивает, вставая между ней и Василисой. Морана легко кладет ладонь на его плечо, отстраняя – и Ване приходится собрать все свои силы, чтобы не поддаться
– Она не пойдет с тобой.
Ваня старается смотреть на неё смело, хотя бы без страха, но совсем не уверен в успехе. Отвести взгляд он не может, но чувствует, как её ладонь на плече тяжелеет, вдавливая в землю, и как впиваются в его кожу, сквозь ткань футболки, острые когти. Дело не в смелости, и, встав между ними, Ваня не может отойти и от страха тоже, не может даже шевельнуться. Морана улыбается, обнажая зубы, и убирает руку.
– Не бойся, милый, – шепчет она. – Я пока её не обижу. Даю тебе слово. Мы скоро
Перевертыш спрыгивает с капота и проходит мимо них к ближайшей палатке, игнорируя споры. Ваня невольно смотрит ему вслед и позорно хочет повторить, сдаваясь, но давит минутную слабость. Его руку сжимает Вася – благодарно и невесомо, тут же выпуская.
– Я пойду с ней, – говорит она мягко. – Не глупи.
Водитель тоже выбирается из машины и встает рядом с Ваней, сложив на груди руки. Вокруг то и дело мелькают суетящиеся фигуры в той же военной форме, а Ваня, если честно, сомневается, что справился бы даже с ним одним. Должно же чего-то стоить слово, и Ваня сдается, отступая.
– Если что – кричи.
Василиса кивает, коротко улыбнувшись, и уходит вслед за Мораной, всего через несколько шагов растворяясь в тумане. Недавний водитель не загоняет Ваню в палатку, но и не дает пойти за ними. Ваня чувствует себя дураком, бесцельно оглядываясь в тумане, и всё-таки следует в палатку за перевертышем. Самое обычное укрытие, которое можно найти в спортивном магазине, немного примиряют его с необычностью места, и, входя, Ваня невольно задерживает руку на ткани.
Внутри совсем немного места, и перевертыш сидит – уже человеком – поджав под себя ноги. Торчащие уши его и кончик носа покраснели от холода, и только сейчас Ваня замечает, какой холодный и влажный воздух. Туман пробирается даже в палатку, вязким дымом, разбегаясь от движений. Ваня садится, коленом задевая колено перевертыша в небольшом пространстве, и спрашивает:
– Она врёт?
– Нет, – качает головой перевертыш, не сомневаясь. – Она никогда не врет.
Странновато для божества зла, но Ване надо верить хоть кому-то. Он выдыхает, расслабляясь, и чувствует, как понемногу отпускает сковавшая его тревога. Не забывает о братьях, нет, но – ему нужно собраться, чтобы вернуться к ним.
– Я не понимаю. Если она зло, – сознается Ваня тихо. – Почему тогда она такая красивая?
Перевертыш усмехается, качая головой, и что-то ласковое есть в его усмешке.
– Какая же она должна, по-твоему, быть?
– Ну, не знаю…
– Носатой старухой в черном балахоне?
Какой изображают Бабу-Ягу или Смерть, именно так должна выглядеть злая богиня, и Ваня кивает, сам понимая условность образа. Даже Гитлер не выглядел так.
– Ага, типа того.
– Сам стал бы так выглядеть, умей меня облик?
В его словах есть смысл, но сам перевертыш – тощий парень с торчащими ушами. Ваня улыбается, представляя на нем длинный нос, и отвечает:
– Ты же выглядишь.
Перевертыш фыркает его шутке и толкает коленом – в палатке недостаточно места для потасовки, никому из них не хочется наружу, и Ваня подается, лишь немного толкая в ответ. Они садятся ближе, и тепло чужого тела хоть немного греет.
– Тот, второй…
Перевертыш понимает его вопрос не сказанным – Ваня всё еще совсем мало знает об их волшебном мире.
– Гвидон, сын Салтана. Если выживем, расскажу тебе их семейную драму. Или ты, может, читал?
Ваня не может сообразить, о чем он, и отрицательно мотает головой. Видимо, это что-то общеизвестное, из уровня школьной программы, и перевертыш демонстративно вздыхает и закатывает глаза.