Иван-чай-сутра

Ермаков Олег

— Ты сам вчера решил найтать здесь.

— У меня не было ни физических, ни моральных сил еще искать в этих дебрях чего-то… — Кир оглянулся на сосну с сухим суком. — Может, он лесник? Или скульптор?

Маня прыснула.

— Ничего смешного, подруга. Хочет срубить сосну и выстрогать какого-нибудь монстра, ктулху с длинным фаллосом.

— Он похож на одного музыканта, — сказала Маня.

— Из этих чандал полосатой демократии? Я угадал?

— Джерри Гарсиа,

«Благодарный мертвец».

— Ну так я и думал, какой-нибудь ктулху, вирь… Вот он идет.

По горе поднимался Алекс с охапкой сухого орешника. Бросив орешник, он принялся переламывать деревца об колено.

— А все-таки, насчет сосны, — сказал Кир, возвышая голос, чтобы заглушить треск, — как-то я не улавливаю местной логики. Или ее и нет здесь?

— Считай ее священной коровой, — сказал Алекс.

— Сосну? — не понял Кир.

Алекс кивнул, сияя стеклами круглых очков.

Кир посмотрел на Маню.

— Сейчас я попытаюсь адаптировать, — пробормотал он. — Переведу на просмотр в DOS… Одну только эту? А остальные?

— И остальные, — сказал Алекс.

— Подозрительный файл. То ли битый, то ли еще чего, — проговорил Кир, словно бы прислушиваясь к чему-то внутри себя. Он снова посмотрел на Маню. — А, кстати, почему именно корова? Не бык или свинья?

Алекс пожал плечами и ответил, что это трудно объяснить. Он подбросил дров в костер, отряхнул крупные ладони, сел на свое место.

— Сейчас я кликну в архиве… Ты фетишист? Или типа друид? — спросил Кир.

Алекс улыбнулся.

— Так важно наклеить на меня бирку?

— Да нет, просто хорошо бы знать, чего тут еще нельзя трогать. Раз ты типа админ этой горы. Ну, типа системный администратор?

— Скорее и.о., — отозвался Алекс.

— А, так ты не один тут бродилка?

— Не понял, — сказал Алекс.

Кир снисходительно ухмыльнулся.

— Бродилка сиречь браузер, программа для просмотра вебов.

— Кир, не заморачивай человека, — попросила Маня.

— А что я говорю не так? Каждый человек и есть некая программа для просмотров. От различных разработчиков. Какие разработчики, такая и программа. Все логично. У одних программа от битников, то есть битая, ха-ха.

— Верх остроумия. А твоя программка?

— У меня другие разработчики, — солидно кашлянув, отрезал Кир.

— «Рамштайн», «Ультиматум», «М8Л8ТХ», «Расовая война». Теплая тусовочка! Кого я забыла? Дугина? Баркашова? Геббельса?

— Не передергивай, пожалуйста. И не вешай на меня всех собак. Кстати, могла бы добавить Габриеле Д' Аннунцио. С него все началось.

— Да ты не прочитал ни одного его стихотворения!

—

Мне достаточно его жеста, того, как он со своими молодцами в черных рубашках захватил целый город, сданный было трухлявой родной буржуазией по мирному договору врагу, и несколько месяцев удерживал его, гарцуя на вороной лошади. И вообще мне больше нравится музыка, мужская музыка натиска, идея сурового обновления и неподчинения америкосам и цигойнерам.

— Да цыгане Индостана создали такую культуру, что все нордические творения рядом с ней мелки, как клопы! — воскликнула Маня. — Слон Индостана топчет их, не замечая. Абсолютно.

Кир погрозил ей пальцем.

— А зря!

Маня рассмеялась, встряхивая волосами.

— И это еще вопрос, кто создал эту культуру, — продолжал Кир, — цигойнеры или благородные арийцы.

— Три корзины пальмовых листьев писали уже не арийцы.

— Декадентская труха, — отмахнулся Кир. — Гниль.

— «Алмазная сутра» не труха. Или «Лотосовая».

— Не все золото, что блестит, майн кляйн, — покровительственно глядя на Маню, сказал Кир. — Иллюзии и пыль. И вообще, не люблю экзотику. Слишком далеко от нас. А ты кидаешься на все пестрое, как сорока.

— Почему это далеко? — возразила Маня. — «Росистая земля посреди четырех дорог», — это близко, вот оно.

— «Синий тумаааан, синий тумааан, Синий туман похож на обман, похож на обман!» — гнусаво задавленно пропел Кир, выпучивая глаза.

Маня замахнулась на него кулачком и ударила его в плечо.

— Коммандо цурюк! Чем тебе не нравится этот цигойнерский хит?! И в чем принципиальная разница между твоей цитатой и моей? Объясни, Птича.

— О росистой земле говорил Будда, урел!

— А про синий тумаааан — Добрынин.

— Очень прикольно, думаешь? Глупо.

— Нет, Птича, не прикидывайся лолой, втолкуй. Если, конечно, ты сама что-то понимаешь. В чем лично я, не уверен. Не хочешь мне сбросить, так вот человеку, админу горы. Ну, развяжи свой Астма Язык. Чем отличается твоя цитата от моей?

— А ты сам не врубаешься?

— Логика выше чувств. Таково уж мое ПО.

Маня вздохнула, передвигая нитки разноцветного бисера по загорелым запястьям и сказала, что ни в каком ПО нет вообще никаких чувств. Байты и гигабайты…

— Да, ледяной разум! — восхищенно отозвался Кир. — Который за тобой, жалким юзером, наблюдает и структурирует твои действия. Если ты, конечно, вменяемый чел, а не ламер, лузер, короче, кулхацкер!

— Безмазовыйрасклад, — сказала Маня. — Я несводима к разуму.