Иван Дорога

Максимов Алексей

– Ага, язычники…прискакали! – прошел к столу вытащил из-под него табурет и опять покачнувшись шагнул в центр кухни. Попытался поставить его на пол, но только склонившись поскользнулся и падая назад подбросил табуретку вверх и разбил лампочку.

Под звон стекла, кряхтение мужика и сиплый смех женщины, мы дружно ломанулись на выход, спотыкаясь в темноте о ноги друг друга.

Быстро пробежав по узкой тропинке до ворот, хохоча и тяжело дыша сбились в кучу.

– Пронзил тугую высь…табуреткой! –

сказал Саня.

– А это всегда так? – спросила Надя.

– Да ты что?! Я такого за все время не видел! – заметил я, а остальные только согласно закивали.

– Первый блин! Это был первый блин, который комом! – рявкнул Саня и задрав маску закурил сигарету.

Мимо нас тем временем пробежала ватага каких-то мелких крикливых «чертей» и исчезла за поворотом на Белую улицу, а перекурив и мы двинулись следом.

По широкой освещенной лучше многих других Белой, там и здесь носились ряженые вереща разнообразием детских голосов.

– Они здесь уже весь урожай собрали! – вскрикнула Наташа.

– Тогда пойдем на Полевую! – предложила Надя. Все умолкли, ожидая разъяснения причины предложения. – Нам же благополучные нужны! Те что посолидней – те, кто больше даст, правильно!?

– Правильно! – подтвердил я. – А кто там, на Полевой?

– Знакомая матери. – пояснила Надя.

– Ладно. Идем?! – сказал я, осматривая остальных и все поочередно кивнули.

Как только на Полевой, Надя остановилась у высокого коричневого забора с большим почтовым ящиком на калитке, Саня вдруг тяжело вздохнул и тихо сказал с оттенком рассеянности:

– Твою мать! Даже не так…Знает твоя мама с кем дружить! Здесь же родители районного прокурора живут!

– Ну и что – нормальная люди! – ответила Надя и повернула ручку, не оставляя нам времени на пререкания и споры.

Надя и Наташа бойко пошли по тротуару через двор. Мне туда идти не хотелось, но разве был вариант, в котором я туда не иду, но Надя не меняет своего мнения обо мне? Манипуляторша – что с нее взять! А где три там и пять, и Саня с Катей следом.

Столпившись у дверей мы судорожно и торопливо взялись обсуждать что петь, но впопыхах ничего нового не сообразили, кроме все того же бесовского «изгиба гитары желтой…». Наташа вдруг сказала, что не понятно от чего забыла все приличные частушки и теперь в голове только матерщина. Но Надя, только издевательски насмехаясь, нажала звонок.

На веранде включился свет и послышался мягкий женский голос:

– Кто там?

Секунду все молчали пока Катя не саданула своим маленьким кулачком Саню в спину.

– Эй хозяин отворяй – пироги нам отдавай! – хрипло и слегка нервно выдал Саня, а мы дружно уставились на Надю.

За дверь послышался скрип и тот же голос, но теперь звучащий приглушенно: – «Девочки, к нам шуликане пришли!»,

на него отозвались тонкоголосые крики, и частая возня, которую могут создать только дети.

Дверь открылась и кудрявая полноватая женщина лет шестидесяти, оглядела нас и сказала:

– Ух, хорошие! Проходите!

Мы ввалились в дверь пихая вперед нашего «хоккеиста» и музыканта. Последней зашла хозяйка заперев за собой дверь. Она протиснулась через нашу толпу и подозвала двух девочек лет пяти-шести, несмело выглядывающих из-за угла прихожей. Они подошли к женщине и с интересом уставились на нас.

Саня осмотрелся и завел свой «изгиб», но не выдав и куплета заглох. Женщина аккуратно поинтересовалась, нет ли чего-нибудь детского в нашем репертуаре, на что Саня как настоящий профессионал моментально стал играть «в траве сидел кузнечик». Дети в ту же секунду стали приплясывать и подпевать, а вслед за ними и остальные – так себе артисты, что тут скажешь.

– А что вы нам принесли? – неожиданно спросила одна из девочек.

– Мы пришли забрать у вас конфеты! – не растерявшись сказала Надя, чуть понизив голос и протянув вперед руки. Девочки переглянулись и рассмеялись.

Тем временем в прихожую вышел жующий что-то прокурор, следом его жена, а за ними еще две семейные парочки: представители смежных ведомств. Заместитель начальника милиции и его супруга – инспектор по делам несовершеннолетних, и заместитель главы администрации по культуре с мужем кажется занятым на службе в Районо (отдел образования и науки).

– А у вас чего-нибудь покультурней нет! – брезгливо поинтересовалась замглавы по культуре.

Все замолчали, и с сомнением и вопросом уставилась на нее. Тут меня словно за шиворот кто-то взял или литературная шлея под хвост попала. Я шагнул вперед, совершенно бессмысленно снял свою ушанку и начал:

– Выхожу один я дорогу; сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, и звезда с звездою говорит…

Я продолжал читать, совершенно не представляя каким образом и откуда взялось это стихотворение в моей голове целиком. Меж тем ответственные лица напротив с каждой строчкой все сильней наполнялись каким-то смятением. Дети меж тем прижались к ногам бабушки, и округлили без того большие глаза (наверное, так и получают детские травмы, еще бы ведь не каждый взрослый выдержит экспрессивное прочтение Лермонтова не проронив чувства, а тут дети…При том что декламатор – горилла в валенках и тулупе наизнанку).

Закончив читать, я отступил назад и осмотрел окаменевшие лица внимающих, когда спустя несколько секунд тяжелой тишины прокурор покашлял и стал хлопать, а вслед за ним и остальные. Честно говоря, я ни черта тогда не понял: почему хлопают? что на меня нашло?

Конец ознакомительного фрагмента.