Иван-Дурак

Матвеева Ольга Анатольевна

И вот сейчас Верочка кружилась перед зеркалом в первом в своей жизни красивом платье, в красивых туфлях и впервые позволяла себе хотеть много денег, а еще мечтать, как она выйдет замуж за этого сказочного Ивана-царевича и будет жить с ним богато и счастливо. Да она и сейчас была счастлива… На пороге Верочкиной комнаты появилась мать, она смотрела на дочь несколько секунд, а потом сказала:

— Дура ты, Верка, заморочит он тебе голову и бросит. Все они такие, мужики.

Верочка отклеила с лица улыбку, сняла платье и туфли, убрала обновки в шкаф, расплакалась и подумала, что мать права, она действительно дура, размечталась, раскатала губу… Да этот Иван, скорее всего, и не позвонит больше…Точно не позвонит, ведь никто и никогда не звонил ей после первого свидания.

Так вот, когда Иван все-таки позвонил, Верочка

была так удивлена, что готова была побежать за ним хоть за тридевять земель, хоть в тридесятое царство… Оказалось, так далеко ходить не нужно: Иван будто угадал ее мысли и сначала отвез ее в оптику, где выбрал дорогую, красивую оправу, а потом отвез ее в парикмахерскую, улыбнулся девочке-мастеру, наказал, чтобы сделали ему из этой вот барышни конфетку, и исчез, сказав Верочке, что вернется часа через три.

Когда Иван вернулся, некоторое время метался по парикмахерской в поисках Верочки и не мог найти, пока не понял, что красавица, сидящая на диванчике с журналом, это и есть она. Ее неопрятные космы мышиного оттенка перекрасили в огненно-рыжий цвет, слегка подстригли, от чего они превратились в модную стрижку. Верочка была великолепна! Но тут она надела свои очки, и все очарование исчезло.

«Ну, ничего, — подумал Иван, — скоро будут готовы новые. Еще немного нужно потерпеть».

— Верочка, ты такая красивая! — воскликнул он вслух.

Верочка смущенно улыбнулась и подумала, что сказки про прекрасных принцев, возможно, и не сказки вовсе, такое и в жизни бывает.

Иван вернул Верочку в музей. У порога она выжидательно посмотрела на своего принца. Тот легкомысленно хихикнул и заявил, что сегодня, к огромному сожалению, он не сможет уделить больше времени своей маленькой Золушке, ибо вечером у него важные переговоры, что деньги, как это ни прискорбно, не падают на него с неба, и их приходится зарабатывать потом и кровью. Верочка попыталась было завести волынку на тему, что не стоит поклоняться деньгам и возводить их в ранг божества, поскольку деньги — это всего лишь деньги, и их нужно ровно столько, чтобы удовлетворить первичные потребности. Но Иван, строго взглянув на Верочку, заявил, что первичные потребности у него весьма обширные и весьма дорогостоящие, подножным кормом он питаться не приучен, а, напротив, приучен питаться в ресторанах, поэтому не стоит становиться препятствием между ним и золотым тельцом. И к тому же, он еще полностью не расплатился за новую оправу для Верочки. Так что… извините.

На самом деле никаких важных переговоров у Ивана на этот вечер запланировано не было, но ему необходимо было отдохнуть от Верочки, подумать, что делать с ней дальше. Да, она уже превратилась в довольно соблазнительную особу — остался лишь последний штрих, и Ивана это волшебство завораживало, как обычно. Еще эта девушка манила его своей необычностью, таинственностью. Возбуждала его возможность разгадать загадку — что же таится за этой оболочкой бедненькой скромницы? Что-то там было, сильное, необузданное, может быть, даже недоброе, дьявольское. Он это чувствовал, только вот не знал точно, что это было. А как хотелось узнать! И потом… было совершенно не понятно, как эту девицу соблазнить? Иван уже догадался, что ни одна из многочисленных уловок, которые он обычно использовал, на нее не подействует. Хотя если развить тему несчастного рогоносца, брошенного горячо любимой женой… Это может принести положительные результаты. Но так не хотелось лишаться ореола всемогущего, сильного, благородного рыцаря. Что это за рыцарь такой — с рогами вместо меча и копья? Ну да, где наша не пропадала! Иван решил, что в течение недели он непременно заманит Верочку в свою постель. Чего бы ему это ни стоило. Ивану пришла в голову мысль, что модные красотки отчего-то обходятся ему значительно дешевле, чем эта неприхотливая замарашка.

Вечером следующего дня Иван встречал Верочку у входа в музей с лучезарной улыбкой на лице и с коробочкой в руках. В коробочке были новые очки. Когда девушка надела их, Иван понял, что деньги свои он потратил не зря: поработал доброй феей для страшненькой Золушки — превратил ее в настоящую красавицу. Иван даже и предположить не мог, что Верочка хороша до такой степени. Ну и что, что пока ему еще не удалось воспользоваться этой красотой. Все еще будет. Иван был в этом уверен. Сегодня он, наконец, решился вывести Верочку в приличный ресторан. Выглядела

она отменно. Правда, Иван испытывал некоторое беспокойство: не начала бы она снова читать свои стихи. Это было бы совсем не комильфо.

За ужином Верочка снова после первого бокала начала выражать свои восторги по поводу творчества Цветаевой и Ахматовой, после второй приготовилась было приступить к чтению своих виршей, но сегодня Иван был во всеоружии — он был без машины, поэтому тоже имел возможность поглощать вино, а посему был чрезвычайно смел и дерзок… Так вот, как только самодеятельная поэтесса возвела очи к небу, набрала воздуха в грудь и совсем уж было собралась приступить к декламации, Иван, придав своему лицу самое восторженное выражение, приник к Верочкиным губам. Она была так удивлена, что даже не сопротивлялась. Впрочем, и на поцелуй она не ответила. Губы ее были плотно сжаты. Иван не мог понять, то ли она напугана, то ли не умеет целоваться? Когда он оторвался от Верочки, она еще несколько секунд сидела с ошалевшим видом, а потом прошептала: «Как это было прекрасно!». Ивану целовать сжатые губы не слишком понравилось. Он предложил выпить за их первый поцелуй и продолжить. Верочка зарделась, но возражать не стала.

— Губки нужно приоткрыть и пустить мой язычок в свой ротик, — проворковал Иван, прежде чем снова прильнуть к губам Верочки.

Она оказалась талантливой ученицей. После ужина Иван с Верочкой долго гуляли по городу и запойно целовались под луной. Иван чувствовал себя мальчишкой, подростком, а Верочка, напротив, взрослой женщиной — она ведь целовалась впервые в жизни, но стеснялась в этом признаться своему кавалеру. Что касается самого кавалера, то тело его настоятельно требовало продолжения банкета, в том смысле, что чего-то большего, чем поцелуи, а разум рекомендовал не спешить с этим — ведь так можно насмерть перепугать неискушенную девушку, а то и вовсе отвратить от себя. А у Верочки кружилась от счастья голова, ноги подкашивались: она была пьяна — от вина, от губ Ивана, света луны и дурманящего запаха цветущих лип, что несся над городом. Возле Верочкиного подъезда Иван в последний раз поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и отбыл восвояси. Дома ему пришлось посмотреть фильм для взрослых, чтобы как-то унять зов своего тела. Уснул он вполне довольным и удовлетворенным. Верочке повезло значительно меньше — она рыдала почти до рассвета. Дело в том, что характер Верочкиной мамы с того времени, как она вступила в так называемый бальзаковский возраст, начал стремительно портиться. Не то, чтобы она раньше отличалась ангельским нравом, но приближение старости еще более озлобило ее. К тому же эти вечные болезни. Верочка не осуждала ее, но находиться рядом с матерью становилось все тяжелее. Вот и сейчас… как только девушка зашла домой, мать с перекошенным от бешенства лицом обрушилась на нее с руганью.

— Где ты шлялась? — кричала она. — Ночь на дворе, а она шарахается неизвестно где! Мать волнуется! С матерью чуть инфаркт не случился, а ей и дела нет! Я ее растила, кормила, поила, ночей не спала, и никакой благодарности! Ты бы морду свою сейчас видела! Прям лоснится, как у кошки сытой! Ты там чем занималась-то? Блядствовала? Ни стыда у тебя, ни совести! Ээххх! Дрянь ты, бессовестная! Шалава подзаборная! Вырядилась! За что тебе, скажи на милость, барахла-то накупили? За секс, небось! Так у вас, у молодежи, разврат-то называется?

— Мама! — выкрикнула Верочка, — не смей так со мной разговаривать! Мне уже двадцать четыре года! Я имею право на личную жизнь!

— Ах, право ты имеешь! — мать завелась еще сильнее. — Вот когда свой дом у тебя будет, тогда ты и право будешь иметь! А пока ты в моем доме живешь, будь добра, соблюдай мои правила! А знаешь, что это значит? Никаких гулянок до ночи и никаких мужиков! Не хватало, чтобы принесла мне тут в подоле неизвестно от кого! А не нравятся такие правила — пошла вон! Иди на все четыре стороны!

— Ну и уйду! — взревела Верочка, повернула ключ в замке, открыла дверь и уже выскочила, было, в подъезд, но в этот момент мать, схватившись за сердце, со стоном сползла по стене на пол.

— Вызывай скорую, Верка, — запричитала она, — ой, плохо мне! Вот ведь до чего мать довела!

— Мама, мама, что с тобой? — лепетала Верочка. Та в ответ лишь стонала. Девушка помогла матери подняться, довела до дивана, уложила, укрыла пледом, потянулась уже за телефоном, чтобы вызвать врачей, но мать ее остановила: