Иван III — государь всея Руси (Книги четвертая, пятая)
Шрифт:
— Прощай, — тихо сказал Иван Васильевич и, поцеловав ее в лоб, прошептал: — Узнаю яз там твою чистую душеньку…
Великий князь медленно, тяжелыми шагами пошел к дверям, но у порога обернулся и снова встретил ясный, сияющий взгляд Дарьюшки. Взгляд этот, словно луч солнца, вошел средь тьмы в его сердце…
Дома великий князь сказался больным и обедал очень поздно. На другой день встал он в обычные часы и, узнав от Данилы Константиновича за ранним завтраком о смерти Дарьюшки, все же уехал, как было задумано, вместе с Иваном Ивановичем и Курицыным в Калитниково, за Андроньев.
Маэстро Альберти с сыном Андреем,
Великий князь по обычаю своему приветливо поздоровался со всеми, и в ответ раздались кругом крики:
— Будь здрав, государь!
Народ привык к великому князю, часто видел его на улице, а во время многих пожаров даже работал с ним плечо в плечо.
Сойдя с коня, государь подошел к маэстро Альберти и поздоровался с ним, подав руку, которую тот принял, встав на одно колено, и почтительно поцеловал. Остальным великий князь поклонился издали.
Ивану Васильевичу очень понравились печи для обжига кирпичей — таких он еще не видал; истинное восхищение вызвал у него самый кирпич, приготовленный на пробу.
Кирпич маэстро Альберти был уже и продолговатей русского и много тверже. Когда ударяли по нему железной мотыгой, он звенел, и разбить его было трудно. Кирпич этот только ровно откалывался, словно топором отрубался, а не крошился и не рассыпался, как кирпич прежней работы.
— Мыслю яз, — сказал Иван Васильевич, — что узость и долгота сего кирпича дадут извести крепко связать его…
— Верно, государь! — радостно воскликнул маэстро Альберти. — Как сладостно творить, когда творенье твое разумеют!..
Показывали русские мастера великому князю и известь, приготовленную ими под руководством маэстро.
— Вишь, государь, — говорил Иван Кривцов, — сию известь, по приказу фрязина густо разведенную, мотыгами мешали, яко тесто. Ныне же утром она так взялась, что и ножом ее не расколупать! А вот два сии кирпича взялись, и отбить их нельзя…
Кривцов пытался отбить кирпич от кирпича, но кирпич откалывался кусками, а от другого не отделялся…
— Словно прирос! — весело молвил Иван Иванович.
— Да, Иване мой, — с удовлетворением подтвердил великий князь, — из такого кирпича да на такой извести стены не рушатся…
— Особливо, государь, важно такое строение, — восхищался Иван Иванович, — для градских стен и стрелен. Не пробьешь их враз, ломовыми пушками бить, да и то месяцы…
Глава 15
Поход «миром»
На похоронах Дарьюшки в монастыре были, по обычаю чтить слуг своих дворских, вместе с семьей Данилы Константиновича и оба великих князя и великая княгиня Марья Ярославна. После похорон Иван Васильевич, утоляя тоску свою, еще ревностней занялся строительством собора Успения Богородицы.
Иван Иванович не отставал в этом зодческом увлечении от родителя своего, но чаще беседовал с государем и маэстро Альберти о строении крепости и кладке крепостных стен, ибо отец дал ему задачу изучить это строительство. Хотел великий князь в ближайшие же годы начать такую перестройку всего Кремля, чтобы стал он неприступным.
— Ванюшенька, — часто говорил он сыну в тайных беседах, — Бог-то так судьбу Орды клонит, что конец ее мне уже виден. Токмо бы Новгород нам
73
Шведы.
— А пошто море нам? — спросил Иван Иванович.
— Дабы все, что нужно нам, все покупать и продавать своими руками, а не из рук Ганзы немецкой и приказчиков ее — псковичей да новгородцев…
В сентябре месяце Фиораванти, положив основание храму Успения, начал уж стены из кирпича возводить, а Иван Васильевич больше времени стал проводить в думах о Новгороде с дьяком в избе у Гусева Володимира Елизарыча, который судебные уложения и грамоты собирает. Об Ахмате великий князь давно не беспокоился: пришла уж осень с капустными вечерками. Ныне вот двенадцатое сентября, а через два дня воздвиженье креста Господня — самый разгар капустного праздника.
В этот праздничный день Иван Васильевич по вызову великого князя Ивана Ивановича приехал на стройку смотреть колесца маэстро Альберти, которыми на стену кирпич подают.
Ставил в это время Альберта два столба четырехугольных в алтаре храма. Столбы доверху окружены лесами. Кирпич для кладки столбов не носят наверх, а десятка два их или даже более вяжут одним концом крепкой веревки, другой же конец ее надевают на крюк к колесцам малым: одни колесца неподвижны, а другие, как вешки, бегают меж них по веревочной основе. Этим приспособлением возможно сразу помногу кирпича подавать на высокие леса без особого труда и усталости.
Все это внове было обоим государям, и младшему и старшему. Впервые же видели государи, что русские каменщики, по указанию маэстро Альберти, известь растворяли, как тесто, и, беря ее железными лопатками, мазали ею кирпичи. К кирпичам же и камню эта известь сразу липла, как клей.
Оба государя остались весьма довольны виденным, а Иван Иванович, говоривший по-итальянски, от себя и от отца похвалил знаменитого болонского зодчего и поблагодарил за усердие в работе.
После этого великий князь Иван Васильевич снова отбыл к дьяку Гусеву, где ждали его на тайную думу дьяки Курицын и престарелый Бородатый.
— Ну, а теперь едем, сынок, со мной, — весело молвил Иван Васильевич, — там, у Гусева, много тобе любопытного и учительного будет. Много ты уразумеешь из дел наших с Новымгородом…
Приехав к дьяку Гусеву, великий князь с сыном прошел прямо в отдельный покой Володимира Елизарыча. В проходных горницах на этот раз было вдвое больше подьячих, чем в обычное время при подборе судебных грамот для будущего уложения законов. Ныне же тут спешно составляли особый сборник для разоблачения измен новгородцев, которые крест целовали держать честно и грозно великое княжение московское и не утаивать великокняжеских пошлин.