Иван Иванович - бывалый сапер
Шрифт:
Уже позже узнал я, что капитан ответственным за испытание был, а Курка и еще нескольких овчарок под его наблюдением натаскивали. Потому и переживал.
Неожиданно пес голову вперед вытянул, как сеттер на стойке перед дичью, и — бац! — уселся. На хозяина смотрит, хвостом виляет. И что примечательно: неподвижно сидит, не ерзает, лапами к мине не притрагивается. Вроде понимает, что опасная находка перед ним и потому порядок и осторожность нужны.
Не знаю, полагается так или нет, но сержант Щепетин зажал голову своего барбоса в ладонях, обрадованно воскликнул:
— Хорошо,
Курок жмурился и нос забавно морщил. Похоже, чихнуть хотел, но из вежливости стерпел.
Сержант достал из кармана кусочек рафинада и протянул на ладони собаке. Курок взял в зубы белый квадратик и захрупал сахаром. А сержант тем временем вытащил из сумки красный флажок и в землю воткнул.
Дальше ну просто удивительно пошло. Снова рядом с миной Курок уселся. Снова Щепетин флажок поставил…
За какие-то четверть с небольшим часа выросло на поляне двадцать два флажка.
Выходит, пахнет взрывчатка, и собака чует этот запах.
Под конец вышел у Щепетина сахар, ничем уже он пса своего не угощал. Лишь по загривку гладил да ласковые слова шептал.
Когда сержант Щепетин доложил генерал-майору, что на проверяемом участке двадцать две мины, сомнение меня взяло. Мыслимое ли дело за четверть часа такую площадь проверить? Самый что ни на есть расторопный сапер полдня провозится. И ни разу перекура делать не будет… Не-ет, тут что-то не то!
И даже немного обидно мне стало. Где это видано, чтобы какая-то, извиняюсь, шавочка на подобное способна была! Ну одну, ну пусть две мины, допустим, кое-как разыскала, но все до одной… Получается, миноискатель и щуп побоку, бери барбоса на веревку и пошел! Цирк тогда, извиняюсь, будет, а не саперная рота…
Сомнение у меня закралось: может, разбитной этот парень каким-то путем пронюхал, что именно двадцать две мины заложены?
Генерал словно прочитал мои мысли.
— Допустим, все мины вы обнаружили, — говорит он сержанту, — но мы хотим увидеть их.
«Ага, — думаю, — попался! Интересно посмотреть, как ты, милок, выкручиваться станешь!»
А Щепетин, оказывается, и не думал обманывать да очки начальству втирать. Вытащил из чехла на ремне лопатку и принялся в тех местах копать, где флажки поставил.
Достанет мину, возьмет ее в руки и поднимет над головой — для всеобщего, так сказать, обозрения.
И впрямь верно Курок показал. Не фокусы это, а дрессировка по всем правилам науки…
Добрался Щепетин и до наших глубинных мин. Правда, слабовато он, видать, позавтракал и несколько раз отдыхал, пока метровый слой земли снял.
Засиял сержант словно именинник. И капитан цветет. Еще бы им не радоваться: испытание-то прошло без сучка без задоринки!
Смотрю на них, и как-то светло на сердце стало. Ведь, если вдуматься, не для своей выгоды они старались, а всем саперам облегчение получится.
Как только капитан к высшему начальству присоединился, подошел я к Щепетину, руку пожал и уважительно говорю:
— Поздравляю, рад твоему, брат, успеху! И любопытно узнать, где премудростям дрессировки ты обучался? Школа есть такая или что?
— Сначала в АО СИТ, а теперь в ОБСМ…
— Загадками заговорил.
— Какая там уж тайна! АО СИТ — это сокращенно. А полностью армейский отряд собак — истребителей танков, — охотно объяснил Щепетин. — Когда фашисты наступали, эти отряды сыграли свою роль, немало ихней техники подбили. Теперь же, сам знаешь, наша берет, вот и переходим на новую, саперную, специальность. И называемся уже ОБСМ… Тридцать седьмой отдельный батальон собак-миноискателей.
— Про собак-истребителей слышал, но каким манером собака способна танк сковырнуть, понятия не имею, — говорю я. — Гранаты, что ли, к ним привязывают?
Щепетин усмехнулся.
— Никаких гранат, а надевают на спину специальный вьюк. В боковых карманах вьюка уложена взрывчатка. Пять килограммов тола. Вверх торчит окованная жестью палочка, штырем ее называют. Штырь соединен со взрывным механизмом.
Загодя на полигоне собаку приучают пробегать между гусеницами танка. А в боевой обстановке, едва нырнет она под днище, штырь от удара отклоняется и выдергивается чека. Происходит взрыв.
— Ух ты, как здорово придумали! — воскликнул я. — Да это, если разобраться, управляемая мина!
— Здорово-то здорово, да собаку жаль, — сказал Щепетин. — Погибает она.
— Жаль, что и говорить, — согласился я, — но ничего не поделаешь. Война… Или мы фашисту хребет перешибем, или он нам салазки загнет…
На этом наш разговор и закончился. Капитан позвал Щепетина, и он, распрощавшись со мной, зарысил к «пикапу».
Месяца через полтора или два начали мы встречать на фронтовых дорогах собак-миноискателей. Конечно, «новая техника» — чересчур громкое для них название. Какая там «техника» — четыре ноги, голова и хвост! Но собаки те неплохо искали мины. Можно даже сказать, хорошо. А это, пожалуй, самое главное.
НЕОБЫЧНОЕ ЗАДАНИЕ
Случилось это осенью сорок третьего года, за несколько дней до Октябрьских праздников.
Глубокой ночью вернулись мы с задания. В тыл к гитлеровцам ходили. Петр Кравчук, о котором я уже рассказывал, со мной был. И третьим Николай Иванов — отчаянной храбрости человек, цирковой борец до войны. Про таких, как он, говорят: косая сажень в плечах.
Крепкие ребята служили в нашем полку, особенно в полковой разведке. Но никто в силе с Ивановым сравниться не мог… Да что там борьба! Руку Николай пожмет — пальцы немеют и слипаются.
Одним словом, товарищей подобрал я надежных и мог положиться на них, как на самого себя. Знал, что не подведут, как бы трудно ни пришлось.
А на заданиях, какие мы выполняли, всего можно было ожидать. Совсем не просто через немецкий передний край пробраться да еще нагрузившись взрывчаткой. Но игра стоила свеч. То тяжелый танк удалось подорвать и грузовик со снарядами. В другой раз бронетранспортер на наши мины нарвался и легковая автомашина с каким-то большим артиллерийским начальником…