ИВЦ: жаркое лето 81-го
Шрифт:
Алкоголик, как это часто бывает с людьми, потакающими своим порокам и растерявшими все, заломил непомерную доплату. Тот, что моложе, оказался покладистей. Сошлись на тысяче рублей. На обмен, переезд и ремонт, квартира была доведена до состояния конюшни, ушли все семейные сбережения.
Пока оформлялись документы, алкоголик повадился приходить в гости почти ежедневно «обмывать» сделку. Несколько раз Виталий едва сдерживался, чтобы не спустить его с лестницы. Только умоляющий взгляд Альбины его останавливал.
Пришли
А на работе Виталия пригласил к себе Яковенко.
– На вас поступила жалоба от соседа по коммунальной квартире. Вы состоите в профсоюзной организации нашего отдела, поэтому Сошенко поручил нам разобраться в этом деле.
– Могу ли я ознакомиться с жалобой.
– Пока нет, мы направим к вам домой нашего представителя для изучения ситуации, а затем на собрании ознакомим вас с жалобой и выводами проверяющего.
– Сосед живет три месяца, причем почти месяц с сожительницей, но еще ни разу не убирал помещения общего пользования. Мы подали заявление в прокуратуру, а они не явились к участковому, которому поручено рассмотреть все обстоятельства.
– Кто ему может запретить жить с женщиной.
– Никто не запрещает, пусть убирают за собой. И что такое он мог написать в своей жалобе. Вы меня знаете не один год по работе.
– А кто вас знает, как вы ведете себя дома…
С проверкой приехал секретарь партбюро ОТиЗ Стеценко, далеко за сорок по возрасту, но всего лишь старший инженер бюро трудовых нормативов. Партийная должность давала ему последний шанс стать хотя бы ведущим инженером. Поэтому он выслуживался перед Яковенко правдой и неправдой.
Каким-то образом Стеценко договорился с Иваном о встрече и тот ждал его в субботу дома. Они уединились в комнате Ивана на четверть часа, после чего Стеценко уехал, даже не переговорив с Виталием и Альбиной. В понедельник в обеденный перерыв состоялось внеочередное профсоюзное собрание. Стеценко зачитал жалобу Ивана и результаты своего посещения «места бытового конфликта».
Жалоба содержала такие нелепости, что Виталий отказался их комментировать, сказал только: «Мою жалобу рассматривает районная прокуратура».
Иван приписывал Виталию угрозы, оскорбления и матерщину в свой адрес и адрес «близкой женщины».
Стеценко утверждал, что претензии Ивана обоснованы, хотя Иван мог сослаться только на своих собутыльников.
Формулировка решения собрания не обсуждалась и не ставилась на голосование.
Яковенко закрыл собрание словами:
– Вопрос ясен. Ответ в отдел кадров за нами, а вы скоренько обедайте и за работу.
В личное дело Давиденко в отделе кадров была подшита выписка из протокола профсоюзного собрания со словами: «Давиденко предупрежден о недопустимости нарушений правил поведения в быту».
На той же неделе участковый наконец-то собрал всех. На его вопрос, почему Иван и сожительница
– Если лейтенант не возражает, то я послушаю…
Лейтенант не возражал, хотя по его недоуменной физиономии было ясно, что он не ожидал визита и майора видел впервые.
Участковый знал свое дело: добился от Ивана вразумительных ответов на четко поставленные вопросы и огласил решение: Ивану выполнять уборку помещений общего пользования один раз в месяц, а сожительнице съехать в недельный срок в свой частный дом.
Но тут вмешался майор:
– Лейтенант, они решили пожениться в ближайшее время. Зачем же мебель таскать туда-сюда?!
– Это правда? – спросил участковый.
Сожительница энергично закивала, а Иван что-то промычал неразборчивое.
– Скажи четко, да! Лейтенант сомневается, – надавил на Ивана майор.
– Да. Мы поженимся, – выдавил из себя Иван.
– Тогда уборка по очереди через неделю, – подвел итог участковый, – а через месяц, от силы полтора, покажите мне свидетельство о браке. У меня все. Предписание прокурора получите до конца недели.
И действительно пришло письмо за подписью районного прокурора, в котором подтверждалось решение участкового, но уже в четких юридических формулировках: «В ответ на ваше заявление от такого-то числа сообщаем, что Ваш сосед такой-то предупрежден…, ему указано на нарушение им…», – короче, семья Виталия получила полную поддержку закона. Иван тоже получил соответствующую официальную бумагу.
Так как решение профсоюзного собрания было направлено в отдел кадров, то Виталий показал Яковенко письмо прокурора и затем предал Сошенко в руки для подшивки в личное дело.
А Яковенко Виталий сказал:
– Вы не находите странным, что прокурор и участковый, люди которые меня видели впервые, разобрались в ситуации и поддержали мою семью, а с вашей подачи коллектив, в котором работаю несколько лет, принял сторону лживого алкоголика?
Вопрос остался без ответа. Яковенко сделал вид, что куда-то торопится, и покинул свой кабинет.
Развязка истории была неожиданной. На следующий день после получения предписания Иван вдруг попросил Виталия выслушать его и разразился монологом:
– Не хочу жениться. Я ей не нужен. Ей нужна моя комната. Хочет стоить кооператив, но частный дом ей мешает. Она пропишется, продаст свою развалюху, а меня отправит в ЛТП или вообще посадит. Ей ничего не стоит. Этот майор у нее пасется. И еще у нее куча любовников. Все мои приятели-грузчики с ней переспали.
Иван заскочил в свою комнату и вскоре вернулся с авоськой полной каких-то бумаг.