Июль для Юлии
Шрифт:
— Как хорошо здесь, — сказала Юлия Павловна, оглядываясь.
— Хорошо, — согласился Василь.
Солнце начало припекать, Василь набрал еще ягод, ссыпав их в лист лопуха, и принес девушке. Потом пробежался по лугу, срывая цветы. Он набрал целую охапку незабудок, гвоздик, луговой герани, кашки, ромашек и принес букет Юлии Павловне. Положив цветы ей на колени, сел рядом, упиваясь исходившим от нее ароматом — тем самым, незнакомым, чуть горьковатым. Барышня с восторгом осматривала букет.
«Если поднесет
— Какая красота! — Юлия Павловна осторожно, словно услышав его мысли, положила букет на траву рядом с собой. Василь выдохнул.
— Бывает ли что-то лучше? — спросила у него Юлия Павловна, отправляя в рот еще одну ягодку.
«Бывает», — едва не брякнул Василь, но на самом деле небрежно сказал:
— Это что, вот сколько земляники в бору… А еще скоро черника в силу пойдет… пока-то ее еще не очень много…
— Черника?! — Юлия Павловна невольно облизнула губки.
— Хотите черники? — продолжал соблазнять Василь.
Она кивнула, потом задумалась и сказала нехотя:
— Дашенька будет искать. Вернемся, Вася.
Дорога обратно прошла в унылом молчанье. Не успели они дойти до беседки, как навстречу им, подобно бесу из преисподней, вылетела Даша. На горничную было страшно смотреть. Волосы ее, обычно гладко причесанные и напомаженные, сейчас висели неряшливыми прядками, а лицо было красным, как бурак.
— Ах ты, ирод! — накинулась Даша на Василя. — Чего удумал! Куда барышню увел, проклятый!
Юлия Павловна проворно обняла няньку за шею:
— Дашенька, ну что же ты! Ругаться-то зачем? Он меня земляникой угощал, и цветы собрал. Смотри, какие!
Она протянула букет, щебеча, как птичка, и Даша немного смягчилась. Складка между бровей разгладилась, но на Василя все же горничная посмотрела грозно:
— Пошел вон, чтоб духу не было!
Василь поклонился и поспешил уйти. Стремглав пробежав до речки, он разделся и прыгнул в ледяную воду. Надо было остудить жар, начинающийся в теле.
Даша искоса поглядывала на весело болтавшую Юлию Павловну. Никогда еще Даша не видела воспитанницу такой веселой, румяной, оживленной. После проулки та выглядела не изможденной, как обычно, а просто уставшей. Щеки горели, как рязанские яблочки, глаза блестели. Даша что-то мысленно прикидывала, посматривая на нее.
— И земляникой кормил? — спрашивала она невинно.
— Да! Дашенька, как вкусно было! Завтра еще туда сходим? А скоро и черника поспеет. Черники тоже хочу!
— Сходим, сходим, — проворчала Даша. — Хороший, значит, парень?
— Ой, Дашенька! Мало того, что поет, как соловей, еще и образованный такой — по-французски говорит, представляешь?
— Да уж, слишком он образованный, как я погляжу.
Юлия Павловна не поняла и продолжала восторженно описывать утреннюю прогулку.
Между делом, Даша выставляла
Первыми исчезли два карасика, потом блинчики, потом сладкий творог и сметанка.
— Ох, хорошо, — удовлетворенно сказала Юлия Павловна, промокая губы салфеткой. — Пойду посплю, Дашенька…
— Идите, барышня, самое время-то вздремнуть.
Даша быстренько раздела Юлию Павловну и уложила в пахнущие лавандой простыни. Присев в кресло возле постели, она с умилением смотрела, как подопечная засыпает, сложив ладони под щеку, совсем, как в детстве.
Взяв вязанье, горничная пристроилась рядом, задернув над кроватью Юлии Павловны кружевной полог, чтобы не беспокоили мухи. Прошло около двух часов, когда барышня глубоко вздохнула и потянулась. Даша тут же подскочила и помогла ей подняться.
— Есть хочу, — сказала Юлия Павловна совершенно неожиданно и засмеялась.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась Даша, подавая ей тазик с водой и полотенце. — Сейчас на стол соберу, красавица моя.
Еле скрывая улыбку, она поставила на стол хлеб, сметану и мед, налила в кружку молока.
— Дашенька, а можно позвать того юношу? — спросила Юлия Павловна, весело жуя хлеб, густо намазанный сметаной и медом. — Пусть он мне споет?..
— Конечно, моя рыбонька! Сейчас же девок отправлю. Кушайте пока, я мигом обернусь!
Как на крыльях Даша слетела с крылечка и схватила за рукав первую попавшуюся дворовую.
— Эй, как тебя там… Позови мне парня, того, который давеча пел красиво. Скажи, что барышня велела.
Девка пискнула и бросилась бежать, подобрав подол. Босые грязные ноги так и замелькали.
Даша вернулась необыкновенно благостная. В горнице ее ожидал новый сюрприз. Барышня Юлия Павловна стояла у зеркала и пыталась заколоть шпильками косы. Ей это плохо удавалось, и она вертелась в разные стороны, пытаясь рассмотреть себя с затылка. И щечки у нее были розовые.
Горничная усадила воспитанницу в кресло, добродушно ворча. Она только-только успела причесать барышню, когда вернулась девка, которую отправляли за Василем, и сообщила, что певец ушел в лес и еще не вернулся.
— Что-то я смотрю, они здесь совсем распоясались! — ядовито сказала Даша. — Бродят, где вздумается и когда захочется! Придет — сразу сюда гнать!
От ее взгляда не укрылось, как барышня погрустнела. Даша проводила ее в гостиную и усадила перед роялем. Они немного поболтали, потом Юлия Павловна сыграла две-три пьесы, потом пришла ключница и стала выговаривать за то, что Юлия Павловна встала с постельки.