Из чего созданы сны
Шрифт:
— Помогите мне! Помогите! Помогите! — летел с болота голос фройляйн Луизы. Ветер доносил его в полную силу.
Из своего барака опрометью выбежал проворный худощавый пастор Демель в своем черном костюме, без галстука, с распахнутым воротом.
— Наша фройляйн, — с трудом переводя дыхание, крикнул Демель.
— Да, но где?..
— Я знаю, где! На островке, где одиннадцать ветел! — прокричал он.
Подоспел начальник лагеря доктор Хорст Шаль, в одной рубашке и с курткой под мышкой.
— Скорее к ней!
— Как?! Туда не пройдешь!
— Лестницы!
С болота снова донесся крик о помощи.
Мужчины разбежались и уже через минуту тащили длинные лестницы и доски, жерди от северо-восточного ограждения лагеря. Они запыхались и едва переводили дух.
— Хорошо, что забор еще не подняли! — крикнул Кушке пастору, с которым на пару тащил лестницу.
Теперь уже и молодежь, в накинутых на плечи пальтишках, взволнованно перекликаясь, неслась к развороченному углу забора, туда, где прошлой ночью был выворочен бетонный столб.
— Мы идем! — гремел в ночи голос директора лагеря. — Держитесь, фройляйн Луиза! Мы идем!
— Помогите! — прозвучало в ответ, на этот раз слабее и бессильнее. — Помогите! Помогите!
Кушке с пастором уже добежали до растресканного столба. Они приставили лестницу к покосившемуся забору и полезли наверх.
Луна освещала ночь. В ее размытом туманом свете вдруг на мгновение показалась небольшая возвышенность и тень, отчаянно барахтающаяся в воде у подножия холма.
— Вон она! Свалилась в болото. Ах ты, Боже мой!
Подбежали остальные мужчины.
— Жердь! Ну же! Жердь! — закричал Демель.
Ему подали жердь. Он первым шагнул в болото и тут же погряз в трясине. Лестницу он толкал перед собой. Вот он перепрыгнул на нее и начал отталкиваться жердью. Лестница и лежащий на ней человек заскользили через болото к холму. Кушке последовал за ним на длинной доске. Он тоже отталкивался жердью, во весь голос ругаясь и молясь одновременно:
— Дерьмо собачье, говно поганое, защити бедняжку фройляйн, Всемилостивый…
Теперь в болоте были уже пятеро. Шестеро. Восемь человек. Десять. Все они передвигались на досках или лестницах, между тряскими кочками и стоячей водой, дальше, дальше… Лестницы и доски не тонули. Это была единственная возможность, пробиваться вперед по болоту.
— Помогите… — раздалось уже совсем еле слышно.
Кушке вдруг кое-что пришло в голову. Он обернулся и увидел на берегу множество людей: воспитательниц и детей, которые стояли у забора и смотрели на болото.
— Позвоните кто-нибудь, вызовите «скорую»! — заорал он. — Пусть срочно приезжает из Цевена! Срочно! На всякий случай. У меня такое чувство, что…
Какая-то воспитательница бросилась к телефону.
Кушке погреб дальше. Его доска раскачивалась — ощущение было не из приятных. Он ушел ногами под воду и смачно выругался. Потом опять начал громко молиться.
К холму он подоспел почти одновременно с пастором и ужаснулся, увидев фройляйн. Ее лицо было мертвенно-белым и искажено страшной гримасой. Она цепко держалась
Кушке перепрыгнул на холм. Пастор последовал за ним, но поскользнулся и упал в коричневую болотную воду, глотнув хорошую порцию. Когда сильный как вол Кушке вытащил его из воды, он был насквозь мокрый. Они приподняли доску и лестницу и вытащили их наполовину на берег, сложив рядом жерди. Вот уже показались быстро приближающиеся директор лагеря и врач. Кушке с пастором бросились к тому проему, куда упала фройляйн Луиза. Кушке опустился на колени и попросил пастора подержать его за ноги. Пастор крепко ухватил его. Кушке, теперь тоже вымокший до нитки, лег на живот и схватил фройляйн Луизу за руки:
— Спокойно, фройляйн Луиза, спокойно! Мы здесь.
И страшно перепугался, когда в ответ на это она пронзительно завизжала:
— Они здесь, мои гонители! Они здесь! Помогите! Помогите! Помогите!
Она попыталась вырваться из его рук. Рядом с Кушке плюхнулся директор лагеря. Его ноги держал доктор Шиманн. Теперь вдвоем они пытались отцепить руки фройляйн Луизы.
— Оставьте меня! Оставьте меня! Уходите прочь! Вы тоже фальшивые! Снова фальшивые!
— Но, фройляйн Луиза!
— Не имеет смысла, — вздохнул доктор Шиманн. — Она нас больше не узнает.
— Она меня не узнает?!
— Никого из нас, — ответил Шиманн.
— Господи Боже! — взмолился Кушке. — Ну, теперь она точно прикажет долго жить!
— Ну, давайте, на «три» тащим вместе, — процедил Шиманн сквозь зубы.
Как только он крикнул «три», оба дернули изо всех сил. Им удалось вытащить фройляйн, которая бешено сопротивлялась и орала как сумасшедшая, на берег. Ее одежда, волосы и вся она была хоть отжимай. Вода стекала с нее струями. Но едва оказавшись на суше, она набросилась на них с зубами, ногтями и ногами. Она пиналась, кусалась, царапалась и при этом кричала:
— Вы преступники! Вы убийцы! Убийцы! Убийцы! Убийцы! Прочь! Прочь, убийцы! На помощь! На помощь!
Кушке схватил ее за руки, заломил их за спину и держал железной хваткой. Пастор, вплотную подступив к фройляйн начал:
— Будьте благоразумны, фройляйн Луиза. Будьте…
С лицом, больше похожим на демоническую маску, она окинула его безумным взглядом, и вдруг пнула его по голени и плюнула ему прямо в лицо, ему, которого она еще недавно так любила, и которого теперь больше не узнавала. А потом пронзительно завизжала:
— Пес поганый! Подлый Иуда!
— Фройляйн Луиза… — смущенно пробормотал Демель, не отерев ее плевок.
Голос фройляйн взвился еще выше:
— А те, что грешат во имя Мое, те будут прежде других призваны на суд Божий!
— Думает, что она Иисус, — промолвил потрясенный Кушке.
Он зажал ее рот ладонью. Для этого ему пришлось отпустить одну ее руку. Она тут же ударила позади себя свободной рукой и угодила ему прямо в живот. И вдобавок укусила за руку.
— А-а-а, — застонал Кушке.