Из дневников

Жеромский Стефан

Мария Конопницкая, урожденная Васютынская, родилась в 1846 году. [44] Образованием своим занималась сама, вышла замуж, путешествовала по Карпатам, в 83 году ездила за границу, в 84 году редактировала «Рассвет». [45] Вот и все, что известно о ней в истории литературы. Хмелевский в «Очерке польской литературы последних 20 лет» [46] едва упоминает о ней, не больше уделяет ей внимания наш злоречивый Антоний Густав в истории литературы Спасовича, [47] время от времени в хронике «Правды» или «Колосьев» попадаются скудные стереотипные рецензии. Исследования же, из которого пишущий эти строки Сент-Бев мог бы что-нибудь позаимствовать, до сих пор еще нет. Ну что же, будем громоздить парадоксы!

44

Девичья фамилия Конопницкой и год ее рождения указаны Жеромским неверно. Конопницкая родилась в 1842 г. в семье юриста Юзефа Василовского.

45

«Рассвет»–

иллюстрированный журнал для женщин, основанный в 1884 г. варшавским издателем Левенталем. В течение двух лет Конопницкая, будучи главным редактором журнала, стремилась придать ему прогрессивное направление, но, не выдержав борьбы с издателем, вынуждена была выйти из редакции.

46

Жеромский пользовался, очевидно, первым изданием названной работы Хмелевского (1881), поскольку в издании втором (1886) автор посвящает Конопницкой несколько страниц, указывая на популярность ее стихотворений у современников.

47

Антоний Густав Бем(см. примечание 1) – переводил на польский язык «Историю польской литературы» Владимира Спасовича (1829–1906), известного петербургского юриста, литературного критика и политического деятеля. «История польской литературы» Спасовича являлась разделом книги А. Н. Пыпина «Обзор истории славянских литератур» (изд. второе, 1880).

Как я уже сказал, поэзия Конопницкой отличается от романтической поэзии следующими чертами: она демократична, использует успехи нашего позитивизма и вбирает в себя достижения… натурализма. Внешне, по своей форме, она отличается от поэзии предшествующего периода лишь индивидуальной манерой поэтессы.

Словацкий тоже был демократом, но его демократизм не имеет почти ничего общего с демократизмом Конопницкой. Демократизм Словацкого проистекал не из живого ощущения действительности, он не был рожден непосредственным сердечным восприятием людского горя и нищеты, то не был крик отчаяния, рвущийся из груди при виде того, как массы народа теряют человеческий облик. Демократизм Словацкого был идеей, почерпнутой из созданного поэтами мира; убегая от многоголосого шума жизни, он переживал ее печали и радости в сонном ясновидении. Таков же был и второй наш демократ – Уейский [48] и третий – Аснык. Послушаем же теперь нашу поэтессу:

48

УейскийКорнелий (1823–1897) – поэт-лирик, патриот и демократ. Его поэма «Марафон» (1847) воспевающая идеалы национально-освободительной борьбы, была одним из любимейших поэтических произведений молодого Жеромского, которое он часто декламировал.

Я полечу, как раненая птица, По-над землею, истомленной болью, Чтоб к тысячам несчастных обратиться, Дыша любовью! Как ласточка, затрепещу крылами Над селами, над крышами косыми, Над рощами, над нашими полями, Над речкой синей. Услышу стон, увижу злые раны, Которые угрюмый сумрак прячет, И вопрошу я месяц и туманы: А кто там плачет? Пускай бы мне они не отвечали, Я облакам пошлю мою тревогу. А спросит бог: «Чьи это там печали?» — «Мои!» – отвечу богу. [49]

49

6–9 строфы из стихотворения Конопницкой «Фрагменты», III (1883). Перевод Д. Самойлова.

Эта жалоба словно бы исторгнута из груди Фауста, и в то же время она настолько сугубо польская, что невозможно обвинить поэтессу в плагиате чувства. Сравнив этот демократизм с философскими рассуждениями Словацкого в письме, например, «К автору трех псалмов» или с иронией, звучащей в его «Гробнице Агамемнона», [50] мы легко заметим различие. Струны же, которую с такой силой затронула Конопницкая, у нас не касался еще никто.

Прочтите, например, «La r'epublique» Уейского [51] и «На Новый год» Асныка, и вы поймете, что они провозглашают демократизм, исходя из принципа во имя благородной идеи равенства, в которой заметен легкий оттенок космополитизма. Конопницкая же не может молчать, потому что ее ранит, мучает, терзает нищета мужика, мужика, а не мужичка, и притом польского мужика.

50

Стихотворение Словацкого «К автору трех псалмов» («Ответ на «Псалмы будущего», 1845), опубликованное анонимно в 1848 г., было вызвано полемикой между демократическим и реакционным лагерями польской эмиграции во Франции, в которой 3. Красинский выступил как идейный противник польской демократии. Отвечая на его «Псалмы будущего». Словацкий в этом своем стихотворении, являющемся вершиной его политической лирики, решительно защищает справедливость народной революции.

В стихотворении «Гробница Агамемнона» (1839) Словацкий, скорбя по поводу поражения национально-освободительного восстания 1830 г., обрушивает свой гнев на шляхту – виновницу поражения восстания.

51

«La r'epublique» Уейского– перевод стихотворения выдающегося немецкого поэта Фердинанда Фрейлиграга (1810–1876), написанного им на весть о февральской революции 1848 г.

И она вовсе не доктринер, она не подчиняет интересы всех слоев общества интересам народа. Извините, господа, что я непрерывно цитирую стихи, но приведенные отрывки лучше всего говорят сами за себя:

Как брат, что своего родного брата Увидел после долгих лет разлуки, Так мы,

придя в каморки к вам и в хаты, Безмолвно вам протягиваем руки. Как далеки мы!.. Как давно расстались!.. Зачем не вместе в гору шла дорога? Мы вверх ушли, а вы внизу остались… Кто даст ответ за это перед богом? О братья! Мы приходим к вам в жилища Не ссориться, не спорить понапрасну. Откройте нам объятья! Мы вас ищем, Мы более виновны… и несчастны. [52]

52

Жеромский полностью цитирует стихотворение Конопницкой «На пороге» (1883). Перевод П. Железнова.

Я уже отмечал, что Конопницкая в творчестве своем использует достижения нашего прогрессивного движения. Посмотрим, как обычно рассуждают поэты, и раскроем философию нашей поэтессы. Мракобесам и тем романтикам, которые не понимают поэзии без галлюцинаций и безумствований, может показаться странным, как некоторые современные теории, в корне разрушающие прежние понятия об устройстве и целесообразности мира, могут проникнуть в поэзию, которая парит над действительностью. Многие деликатные умы считают теорию движения, постоянного изменения и неуничтожаемости материи, а особенно теорию борьбы за существование жестокой и отталкивающе бездушной. Но поэтический ум, в котором будят отзвук знамения времени, не может оставаться равнодушным к значительным философским течениям. Он воспринимает их по-своему, придавая рационалистическим теориям символическую окраску. Так, например, теория движения и развития выступает в поэзии в идеалистическом освещении как постоянное возрождение идеала. Детерминизм порождает идею любви и прощения, теория причинности – идею божества. У Конопницкой идея божества выглядит так:

Не ведаю! О, если б сам ты, боже, Небесное покинул благолепье, Увидел хаты, поле, бездорожье И злой судьбы бесчисленные цепи, И бледность лиц, и в каждом сердце – горе, И тайную слезу в печальном взоре, И на груди пылающие раны… Увидел бы, как мрачно и туманно, И голодно, и худо нам на свете, И сколько бед стоит перед порогом… Ты зарыдал бы, видя страсти эти, Ты тот, кого мы называем… богом. [53]

53

Строки из стихотворения Конопницкой «Перед богом» (1883). Перевод Д. Самойлова.

Одним словом, в философское рассуждение вплетаются чувство и жалоба. Знакомая нота, звучащая еще со времен «Импровизации» Конрада. [54] Эти постоянные в поэзии Конопницкой жалобы и молитвы уравновешивает неизменная в каждом стихотворении надежда на… рассвет.

Смело иди, молодой и мятежный, Действуй во имя наших потомков! Труден, товарищ, твой путь неизбежный, Но завтрашний день уже рдеет в потемках. [55]

54

«Импровизация» Конрада – центральная сцена романтической драмы Мицкевича «Дзяды, часть III» (так называемые «дрезденские «Дзяды», 1832), в которой герой драмы «страдающий за миллионы» Конрад бросает вызов богу.

55

Отрывок из стихотворения Конопницкой «Молодым братьям» (1883). Перевод П. Железнова.

Она всегда борется с неверием. Все зная и всех жалея, она встает на защиту чувства и требует милосердия и света для народа, для темных и обездоленных. Упоминая о католической церкви, она всегда зло издевается над ней, отворачивается от нее, как от олицетворения подлости.

О! Если бы Христос сейчас был с нами, Он эту ночь провел бы с бедняками. Сирот детей и нищих матерей Согрел бы возле алтарей. [56]

56

Строки из стихотворения Конопницкой «Без крова» (1881). Перевод П. Железнова.

Читателю, который перелистает подряд два тома стихотворений поэтессы, [57] пафос ее может показаться однообразным. Но он пьянит и возбуждает, как музыка.

В молитвах и фрагментах Конопницкой всегда чувствуется глубокая ненависть к привилегированным. То не вспышки гнева, не Дантонова ненависть, какую мы находим у Высоцкого. [58] В устах Конопницкой протест часто звучит жалобой:

Но издавна, знаю, учили батогом Главу обнажать перед панским порогом. [59]

57

Имеются в виду вышедшие в 1881 и 1883 гг. два тома «Стихотворений» Конопницкой.

58

ВысоцкийВлодзимеж (1846–1894) – польский поэт, друг и единомышленник Элизы Ожешко. В творчестве Высоцкого, связанном с жизнью украинского крестьянства, выделяются сатиры на шляхту и духовенство («Все за одного», 1882; «Новые Дзяды», 1884; «Сатиры и сказки», 1894).

59

Но издавна, знаю… – строки из стихотворения М. Конопницкой «С колядой» (цикл «Картинки», 1883).