Из истории Боспора

Жебелев Сергей Александрович

Напомним, что за последние годы мы имеем такие результаты, как обнаружение остатков керамического производства Боспора в виде обжигательных печей в Фанагории и Керчи [307] , открытие остатков металлургического и гончарного производства в Ольвии, открытие крупнейшего рыбопромышленного производства в Камыш-Буруне, на месте предполагаемой Дии, большой винодельческой мастерской в Мирликие и т. д.

Удельный вес собственного местного производства в рабовладельческих греческих поселениях северного Причерноморья все больше возрастает, что значительно меняет установившиеся прежде представления: колонии все больше становятся производящими центрами.

307

В.Ф.

Гайдукевич, Античные керамические обжигательные печи, «Известия» ГАИМК, вып. 80.

Возвращаясь к рассмотрению вопроса о производстве керамических строительных материалов в колониях северного Причерноморья, можно, на основании уже сказанного, сделать вывод, что Херсонес и Ольвия производили строительную черепицу, но, наряду с собственным производством, часть потребности в этой продукции удовлетворялась импортом. Для Ольвии и Херсонеса он все-таки был, видимо, довольно значительным.

В отношении Боспора вопрос о существовании местного производства черепиц решается довольно легко. Дело в том, что боспорские черепицы подвергались в эллинистическую эпоху клеймению. Эти клейма, являвшиеся по существу как бы «фабричными марками», содержат, между прочим, имена боспорских царей династии Спартокидов и других представителей местной знати, в руках которых, очевидно, находились промышленные предприятия, фабриковавшие черепицы. Это обстоятельство, т. е. наличие соответствующих клейм, позволяет говорить совершенно уверенно о существовании на Боспоре черепичного производства, которое было особенно обширным и значительным в эпоху оживленного строительства в городах Боспорского царства.

Работу по изучению боспорских черепиц пришлось производить, почти исключительно имея дело непосредственно с сырым материалом. Все, что можно найти в археологической литературе по вопросу о боспорских черепицах, касается только клейм, причем и в этом отношении мы имеем дело, с разрозненными публикациями отдельных клейм, без серьезного их изучения, без выводов и обобщений. Что касается технической стороны, то достаточно сказать, что ни в одном археологическом отчете мы не найдем никакого, хотя бы даже схематического чертежа или рисунка, воспроизводящего конструктивные типы боспорских черепиц.

Основным материалом для настоящей нашей работы явилось собрание, черепиц и фрагментов черепиц с клеймами, числом 570, находящихся в Керченском археологическом музее. Здесь, прежде всего, пришлось собрать воедино разбросанный среди многочисленных археологических коллекций материал, не подвергавшийся никогда никакому учету или систематизации. Все целые черепицы (их имеется в Керченском музее около десятка) и фрагменты с клеймами были зарегистрированы в специальной описи и получили при этом соответствующие инвентарные номера, что давало возможность затем уже свободно манипулировать с большим по численности материалом, систематизируя его по отдельным группам и т. д.

В указанную опись вошли почти исключительно клейменые боспорские черепицы. Попутно было выявлено, наряду с черепицами местного боспорского производства, наличие некоторого количества черепиц с астиномными клеймами, т. е. привозной продукции. Однако по своей численности эта группа, оказалась весьма незначительной и исчислялась, примерно, несколькими десятками, в то время как клейм боспорских черепиц зарегистрировано без малого шестьсот.

В целях получения по возможности исчерпывающего материала об условиях находок боспорских черепиц, т. е. о характере того археологического окружения, в котором были находимы боспорские клейменые черепицы, — а эти сведения крайне необходимы были для решения вопроса датировки клейм, — нами были просмотрены в архиве Керченского музея, а отчасти в архиве ГАИМК все отчеты об археологических раскопках в Керчи и на Таманском полуострове, а также соответствующие описи добытых при раскопках вещей, начиная с конца 50-х годов прошлого столетия. Результаты получились, к сожалению, недостаточно эффективные, так как данных о клейменых боспорских черепицах оказалось в отчетах и описях очень мало, и условия находок в большинстве случаев мало показательны.

Ценные

сведения в указанном направлении удалось извлечь из отчетов В.В. Шкорпила о раскопках керченских некрополей, производившихся им систематически в течение 16 лет. Дело в том, что на Боспоре, как и в Херсонесе и как почти повсеместно в античном мире, черепицы применялись не только для устройства кровель, но они использовались также и для устройства гробниц.

Находка черепиц в качестве материала для сооружения гробниц может быть успешно использована для датировки черепиц с соответствующими клеймами на основании хронологических показаний вещественных комплексов, заключенных в гробнице.

К сожалению, однако, выяснилось, что во многих случаях черепицы были использованы для сооружения гробниц несколько столетий спустя после своего появления на свет. В таком сочетании комплексы вещей погребения могли мало что дать для определения времени производства черепиц. Тем не менее, ряд черепичных гробниц давал, по всей видимости, очень близкое совпадение даты погребального инвентаря со временем производства черепиц. Таким путем удалось, например, подтвердить мнение, основанное на эпиграфических данных клейм, о существовании производства клейменых черепиц на Боспоре начиная с IV века до н. э.

Кроме собрания Керченского музея, нами была изучена коллекция клейм боспорских черепиц, хранящаяся в Музее изобразительных искусств в Москве. Она образовалась, в результате сборов преимущественно подъемного материала на городище Фанагории, производившихся экспедициями музея. Несмотря на свою малочисленность — всего 25 клейм, из них часть в фрагментарном состоянии, — эта коллекция, тем не менее, очень ценна, так как дает топографически точно зафиксированный материал, что весьма существенно при решении вопроса о территориальном распространении продукции боспорских черепичных производств, т. е. о торговом распространении их.

Привлечена была также к изучению и коллекция клейменых черепиц в Эрмитаже. В ней находятся около 86 боспорских черепичных клейм, большая часть — на обломках. Материал этот в значительной мере дублирует то, что имеется в Керченском музее [308] .

Таков объем материалов, которые использованы нами при разработке данной темы. Как уже отмечалось ранее, боспорские черепицы привлекали обычно внимание исследователей своими клеймами. Они издавались время от времени, случайно попадая в руки того или иного издателя южнорусских античных древностей. Обычно такие публикации клейм на черепицах никакими комментариями не сопровождались и просто приводились как образцы керамической эпиграфики. Сюда относятся несколько клейм, воспроизведенных в рисунках в атласе «Древностей Боспора Киммерийского», в известной книге Макферсона и т. д.

308

Клейма эти вошли в известный каталог клейм, изданный Е.М. Придиком (Инвентарный каталог клейм на амфорных ручках и горлышках и на черепицах эрмитажного собрания, Птгр., 1917 г.). В перечень античных клейм на черепицах включены у Е.М. Придика клейма средневековых черепиц из Фанагории (№№ 72–73 на стр. 130). От античных боспорских черепиц они отличаются целым рядом технических особенностей и в первую очередь гораздо меньшими размерами.

В 60-х годах в Эрмитаж было доставлено из Керчи около полутора десятка клейм, принадлежащих боспорским черепицам. Их издал Стефани [309] , но с грубыми ошибками в транскрипции некоторых имен, обусловленными тем, что издатель воспринимал знак сокращения, часто фигурирующий на боспорских клеймах, за лунарную сигму, что приводило к совершенно неверному чтению имен. Однако Стефани уже правильно отметил, что ряд клейм «не только содержат имена пантикапейских архонтов, но и по форме и техническому выполнению букв должны быть отнесены к тем временам».

309

ОАК, 1861 г., стр. 168; 1867 г., стр. 208.