Из книги «Тайна стоимости Карла Маркса» (журнальный вариант)
Шрифт:
Да что ж ты, в конце концов, не можешь писать книгу, как все люди? Говоришь, что сутками напролёт работаешь, а воз и ныне там, уж сколько лет тянется эта резина!
Правда, и Фриц хорош: целый год писали ему, что работают днём и ночью, а ему всё мало, всё давай быстрей да быстрей. Хоть бы прежде разок сказал, дескать, побереги себя, мол, чёрт с ней, с книгой, здоровье важнее, мол, по ночам нужно спать… Так нет же ведь, дождался, пока дело дошло «до жизни».
«…Когда ты опять поправишься, приезжай на две недели, или на сколько хочешь, сюда для перемены обстановки…»
Отдохнуть,
«…и привези с собой достаточно тетрадей, чтобы здесь, если захочешь, немного поработать…»
Не до отдыха, не до дурачеств. Время не ждёт. Тут-то (дальше) и высказывается рекомендация сдать сначала в печать первый том, то есть издавать по томам, а не всё сразу. Это и есть то, что теперь принято называть «по совету Энгельса». Фрицу по-прежнему не терпится.
«…Прими также во внимание, что при теперешнем положении на континенте могут наступить быстрые перемены…»
Следует краткий обзор военно-политической обстановки в Европе, сделанный уверенной рукой мастера (Бисмарк форсирует кризис, обстановка накалена, во Франции тоже… В Австрии… Венгрия…).
«…Какой же толк в том, что будут готовы несколько глав в конце твоей книги, если нельзя будет сдать в печать первый том из-за внезапно наступивших событий?»
Торопит, всё же торопит, не даёт расслабиться. И резюме:
«Постарайся выздороветь и ad hoc [для этого] попробуй принимать мышьяк» (31:148–149).
Интонация Фрица — скорее раздражённая, чем сочувственная. Чувствуется, что ему уже начинает приедаться вся эта история: книга, болезни, деньги…
Из Лондона в Манчестер, 13 февраля:
«Дорогой Фред!
Скажи или напиши Гумперту, чтобы он прислал мне рецепт с наставлениями о применении лекарства. Так как я питаю к нему доверие, то уж ради моей «Политической экономии» он должен пренебречь профессиональным этикетом и лечить меня из Манчестера…»
У Маркса были весьма своеобразные представления о долженствовании, в особенности применительно к окружающим.
«Вчера я опять лежал в постели, так как вскочил злокачественный карбункул на левом бедре. Если бы у меня было достаточно денег, то есть >0, для моей семьи и если бы моя книга была готова, мне было бы совершенно безразлично, сегодня или завтра быть выброшенным на живодёрню, alias [иначе говоря] издохнуть» (31:149).
(Я дорожу своей жизнью? ничуть! только семья и незавершённый труд привязывают меня к ней!)
Но при вышеупомянутых условиях это пока не годится (31:149). (Нельзя помирать, не совершив своего предназначения и не обеспечив семью.) Далее следует рапорт о состоянии книги (31:150) — книга была готова в конце декабря; важны новые данные о Японии; гигантские размеры рукописи; начал её «переписывать и стилистически обрабатывать» 1 января, но тут заболел; согласен отдать Мейснеру сперва I том и т. д.
На следующий день Маркс благодарит друга за 50 ф. ст. и сообщает:
«Проклятый карбункул
Однако что ещё за причуда — лечиться на расстоянии? Почему непременно нужен Гумперт, когда под боком есть прекрасный доктор Аллен? И Энгельс — без предупреждения — нагрянул в Лондон. Так сказать, разведка боем.
Трудно сказать, был ли он удовлетворён увиденным, но во всяком случае смог убедиться, что болезнь Мавра — не выдумка. Очевидно, карбункулы были ему предъявлены а натюрель, ибо, вернувшись домой через три дня, он спрашивает:
«Как обстоит дело с верхним карбункулом и нижним на бедре? Гумперта я ещё не мог повидать» (31:152).
В ответ ему раздается:
«Что касается карбункулов, то дело обстоит так: о верхнем я тебе говорил на основе своей долгой практики, что его нужно, вообще говоря, вскрыть. Сегодня (вторник) по получении твоего письма я взял острую бритву, память дорогого Лупуса, и собственноручно разрезал эту дрянь».
Что, и для этого плох доктор Аллен?
«Я не могу допустить врачей к области половых органов…»
А это, по-видимому, специальный сюжет для Эриха Фромма и других марксо-фрейдистов.
«…Что касается нижнего, то он становится зловредным, находится вне моего контроля и всю ночь не даёт мне спать. Если это свинство будет продолжаться, я, конечно, вынужден буду обратиться к Аллену, так как я не в состоянии в виду месторасположения этой дряни наблюдать и лечить его сам».
То есть вынужденным является не самолечение, а обращение к врачу. Оно и понятно:
«Впрочем, ясно, что в целом я о карбункулёзе знаю больше, чем большинство врачей..» (31:153)
Ещё одна область науки, в которой Карл Маркс превзошёл всех.
Энгельс в ответ подробно описывает свою консультацию с Гумпертом, рекомендации последнего и т. п., после чего:
«Но теперь сделай мне одолжение, принимай мышьяк и приезжай сюда, лишь только тебе позволит твоё состояние, чтобы ты, наконец, мог поправиться. Этим вечным промедлением и откладыванием ты губишь лишь себя самого; ни один человек не в состоянии долго выдержать такого хронического заболевания карбункулами, не говоря уж о том, что может, наконец, появиться такой карбункул, от которого ты отправишься к праотцам. Что тогда будет с твоей книгой и твоей семьёй?»
И со мной? — Навеки остаться фабрикантом бумажной пряжи!.. Тревога нешуточная, хотя, вроде бы, и успокоил его Карл (дескать, отправляться на живодёрню пока преждевременно).
«Ты знаешь, что я готов сделать всё возможное, и в этом экстренном случае даже больше, чем я имел бы право рискнуть при других обстоятельствах».
Очевидно, речь идёт об изыскании наличных в кассе компании «Эрмен и Энгельс».
«Но будь же и ты благоразумен и сделай мне и твоей семье единственное одолжение — позволь себя лечить. Что будет со всем движением, если с тобой что-нибудь случится?» (З1:155)