Из морга в дурдом и обратно
Шрифт:
— А что — Елена Сергеевна не рассказывает?
— Мы не любим говорить дома о работе, — Данилов не стал добавлять «в последнее время». — Тем более что у нее свой взгляд и свои впечатления, а у меня — свои. Разумеется, твои впечатления я до нее не доведу.
— Мог бы и не предупреждать, — скривился Эдик.
Официантка принесла пиво и тарелочку с сушками.
— На всякий случай, — улыбнулся Данилов. — Так как вы без меня живете?
— Хуже стало, — вздохнул Эдик, отпивая из своей. — Многие свалили, пришел новый народ, как на подбор, неприятный. И не потому, что приезжие, а потому что какие-то
— За нее не волнуйся, — обнадежил Данилов. — Она справится.
— Я верю, — кивнул Эдик. — Недаром ее новый директор региона так ценит.
«Директор региона», официально именующийся «директором регионального объединения», руководит несколькими подстанциями столичной «скорой помощи», а одной из них обычно по совместительству и заведует. О том, что у Елены сменилось непосредственное начальство, Данилов ничего не знал, но не пожелал обнаруживать свое неведение перед Эдиком. Вместо этого сказал, провоцируя собеседника развить тему дальше:
— Новые директора всех поначалу ценят.
— Не скажи, — покачал головой Эдик. — Она у него на особом счету, а наша подстанция — лучшая в зоне. Опять же — уезжал на какую-то конференцию в Екатеринбург, так Елену Сергеевну вместо себя оставил. Исполняющей обязанности. И посоветоваться приезжает то и дело, мы все уже привыкли к тому, что Калинин может появиться в любую минуту…
Поведение неведомого Калинина совершенно не радовало Данилова. Хорошо, пусть отличает Елену среди прочих заведующих, она и впрямь этого достойна. Пусть оставляет ее исполнять обязанности на время своего отсутствия. Но постоянные приезды «для посоветоваться» настораживали и заставляли задуматься. Где это видано, чтобы начальник приезжал к подчиненному за советом? Данилов хорошо знал, как рьяно соблюдается иерархия на «скорой помощи». Начальство не ездит советоваться — оно звонит, а при необходимости личного разговора вызывает к себе. Частые визиты руководства могут быть объяснены только желанием поймать заведующего, как говорится, «на горячем», найти какие-то недостатки в работе. Этот вариант отпадал. Значит, между ними было нечто большее…
— А Калинин сам с какой подстанции? — словно невзначай спросил Данилов. — Вроде был такой в БИТах на двадцатой, толстый и рыжий.
— Он из Балашихи, — ответил Эдик. — Начал карьеру в области, а затем перешел в Москву. И не толстый он — примерно твоей комплекции. Блондин. Знаешь, на кого смахивает? На Константина Хабенского, только нос покороче.
«Здорово! — восхитился Данилов, чувствуя, как невидимые тиски сдавливают его голову. — Самое то для служебного романа». Он сделал два больших глотка пива, взял с тарелочки сушку и стал крутить ее в пальцах.
— Тяжело быть директором региона, — словно про себя сказал Данилов. — Дерганая работа, ответственность большая… Ни дома, ни семьи — только работа.
— Так это про нашего Анатоль Сергеича, — поддержал Эдик. — Он холостой. Видимо, так был занят карьерой, что на другие дела времени
Владимиру так сильно захотелось врезать Эдику по физиономии тяжелой пивной кружкой, что он поспешил убрать руки под стол. Голова заболела еще сильнее.
— Что случилось? — встревожился Эдик.
— Спина затекла, — неудачно соврал Данилов и потянулся, подтверждая свои слова.
«Ты идиот, Данилов! Эдик имел в виду совсем не то, что ты. Каждый понимает слово „держится“ по-своему, в меру своей осведомленности и своей заинтересованности».
Внушение подействовало — зуд в руках исчез. Можно было безбоязненно браться за кружку.
— Ну да, сейчас ведь жизнь у тебя сидячая, — поверил Эдик. — Ни носилок, ни этажей.
— Ты еще про мой фитнес-клуб вспомни, — чтобы избежать дальнейших вспышек раздражения, Данилов поспешил увести разговор в сторону.
Самое главное он уже знал, выводы сделал, а нюансы его не интересовали.
Владимир подумал, что нужно как-нибудь постараться увидеть Анатолия Сергеевича Калинина. Составить впечатление, ознакомиться заочно. Но, представив себе, как все это будет выглядеть со стороны, Данилов передумал: не был уверен, что у него хватит выдержки не ввязаться в драку.
«Вольдемар, а это ведь уже не совсем нормально, — признал Данилов. — Надо бы получше держать себя в руках. Мысль должна опережать кулак».
— Да фитнес-клуб меня мало интересует, — сказал Эдик, осушив свою кружку и закусив очень солеными сушками. — Лучше расскажи, как это труповозка застала тебя ночью в морге. Там же по ночам только санитары дежурят вроде?
— Если ты читал Шекспира и плакал над бездыханными телами Ромео и Джульетты, то ты меня поймешь…
История, рассказанная Даниловым, изрядно повеселила Эдика.
— Так романтично все начиналось… и надо же было этому идиоту украсть труп! Слушай, Вова, а на подстанции эту хохму рассказать можно?
— Рассказывай, — разрешил Данилов. — Дело прошлое, никому уже оглаской не навредишь. Пусть народ поржет немного.
— Он много поржет! — пообещал Эдик. — Твоя история того стоит.
— Как будто на «скорой» психи не попадаются, — Данилов допил пиво и, перехватив взгляд снующей по залу официантки, показал ей два пальца.
Минутой позже на столе появились две запотевшие кружки, полные пива.
— Я сейчас, — поднялся со стула Эдик.
Пока его не было, Данилов обстоятельно сравнил полученную от Эдика информацию с уже имевшейся. Все сходилось как нельзя лучше, то есть для самого Данилова — как нельзя хуже.
— Будь честен — признай, что директор региона может дать ей куда больше, чем ты! — сказал себе Данилов, не замечая, что произнес фразу вслух.
Что ж, успешные мужчины всегда нравились женщинам больше, чем неудачники. В этом не было ничего удивительного; удивительнее было бы противоположное.
Любовь? А кто сказал, что соперник не любит Елену?
Да и вообще — здесь важнее взаимность, важнее отношение самой Елены, чем то, кто из двоих мужчин любит ее больше.
Подозрение, оформившееся в знание, растравляло душу…