Из Новгородской губернии
Шрифт:
Мы проговорили съ этимъ господиномъ до вечера, по деревенски, довольно поздняго: часовъ до девяти. Въ это время вошли въ избу извощики и ползли на печь грться.
— «Плохо братъ сдлали», проговорилъ одинъ изъ нихъ, ворочаясь на печи.
— «Да что сдлаемъ хорошо-то», отозвался другой.
— «А какъ замерзнетъ?»
Я спросилъ у нихъ, о чемъ они горюютъ?
— «Да вотъ видишь ли, другъ любезный», сталъ говорить одинъ изъ нихъ: «хали мы семь человкъ, у каждаго человка по три лошади. Мятель, падора ты видишь какая на двор, а на озер просто быть нельзя. — У нашего товарища лошади и притомились, нейдутъ. Мы было вс скопомъ и поршили ждать на озер, пока Богъ проститъ. Такъ вишь нельзя: въ ногахъ товарищъ валяется: „Ступайте, братцы, вамъ, говоритъ, изъ-за меня не пропадать!“ Мы такъ и сякъ, туда и сюда: проситъ малый…. Мы и похали.»
Легли спать. Мн не спалось, да и извощикамь тоже: на разсвт пріхалъ отсталый извощикъ на одной лошади, а двухъ лошадей отпрягши привязалъ къ санямъ, да и бросилъ. Извощики вскочили, достали гд-то поштофа водки и сунули въ руки прізжему товарищу. Тотъ приложилъ его къ губамъ,
— «Ободняло», оказалъ будившій: «подемъ за возами; я возьму свою лошадь, да онъ даетъ свою да вотъ онъ съ нами на своей детъ.»
Тотъ звнулъ, перекрестился, и сталъ не спша одваться.
— А далеко вашъ товарищъ оставилъ свои возы? спросилъ я.
— «Экой ты, ваше степенство, простой человкъ: въ ту самую падору хочешь версты знать!.. Ильмень отъ Ужина до Пископца двадцать три версты, а теперь и дороги нтъ; можетъ и за Взвалъ захаль!»
— Ну, а какъ возы разобьютъ?
— «Этого сдлать нельзя», утвердительно сказалъ одинъ изъ извощиковъ.
— Отъ чего же?
— «Здсь озеро кругомъ!»
Извощики отправились, а мы съ юнкеромъ сли за чай. Спустя полчаса вернулись провожавшіе, я пригласилъ одного изъ нихъ на чашку чаю.
— Проводили своего товарища? спросилъ я.
— «Проводили, ваше степенство.»
— Спрашивали про возы, видли ихъ?
— «Встртился обозъ, говоритъ, одинъ возъ разбитъ; да совралъ: тому быть нельзя.»
— Отъ чего же?
— «Здсь озеро кругомъ.»
И въ-самомъ-дл: часа въ три пріхали эти извощики съ возами, которые вс оказались цлы.
Старая-Руса. 13-го Декабря.
Добрался я наконецъ до Старой-Русы. Военныя поселенія, такъ сказать, заолонили собою память о старин. Пользуясь досугомъ, спшу записать кое-какія собранныя иною свднія о торговл.
По Ильменю, Ловати и Полсти суда, которыя преимущественно строятся въ Холм, доходятъ до Старой-Русы: лтомъ ходитъ сюда разъ въ недлю пассажирскій пароходъ и буксируетъ суда, въ-особенности самины, очень тяжелыя на ходу; он строятся длиной отъ 7 до 10 саженъ, шириною отъ 1 1/2, до 2 саженъ, глубиною отъ 2 до 3 аршинъ; самина называется также голубятницею; на саминахъ клади кладутъ отъ 4,000 до 2,000 пудовъ дровъ, овса больше, сна меньше: сно паруситъ, и при небольшомъ противномъ втр самина съ сномъ должна стоять; на самин только 3 человка рабочихъ, а потому на ней дешевле провозъ. За медленностію хода, пассажировъ на самин не возятъ. Пассажировъ и легкій товаръ возятъ въ лодкахъ извозницкихъ, которыя тоже плоскодонны, длиною отъ 3 до 4 саженъ, шириною въ одну сажень; он длаются съ палубою на носу, и у передней части палубы дв мачты, парусь ставятъ косой, латинскій, какъ выразился купецъ С***. Изъ плоскодонныхъ судовъ были прежде еще семерки въ 7 саженъ длиною глубиною отъ 4 до 5 аршинъ, съ двумя мачтами; также водовики, которые еще больше семерокъ и того же устройства; но, за мелководьемъ ркъ и озера, ихъ замнили саминами. Рушинка или Руська лодка, иначе и чаще называемая сойма, вошла въ употребленіе не больше 10–15 лтъ; строится съ килемъ длиною 3 сажени, шириною 1 сажень, глубиною 1 1/2 аршина; она сшивается кореньями и потомъ сбивается желзными скобами; на ней рдко возятъ товары, а больше пассажировъ; это судно называется рйнымъ: можетъ рять, т. е. лавировать. Полулодокъ — та же сойма, только гораздо шире, и нсколько длинне, а потому и на ходу не такъ легка. На полулодк рабочихъ бываетъ отъ 4 до 8 человкъ; но какъ она можетъ поднять до 8,000 пудовъ легкаго товара и до 6,000 п. сна, то провозъ на ней обходится дешевле, чмъ на другихъ судахъ. Вс лодки длаются съ двумя мачтами и почти вс съ палубами. Снныя барки, крытыя, на которыя кладутъ отъ 7 до 8,000 пудовъ сна. Она на мст стоитъ до 300 p., на ней 8 человкъ рабочихъ, идетъ до Питера 9 недль, а случается и все лто. Коли нтъ своей барки, то нанимаютъ и платятъ за провозъ съ пуда 7–8 к. При каждомь судн бываетъ непремнно маленькая лодка, которая здсь называется п_о_возка. На этихъ судахъ идетъ товаръ въ Петербургъ. Главный товаръ: сно, дрова, овесъ и ленъ; не въ большомъ количеств: кожи; говядина, тряпье, рожь, яблоки. Отъ устья Шелони до устья Ловати, съ береговъ Ильменя, съ Осташкова, Демьянска, Холма, Старой-Русы, Сольцы, Порхова, Острова и Пскова черезъ Ильмевь проходитъ въ Питеръ товара, по разсказамъ здшнихъ старожиловъ, на сумму до 4.300,000 р. сер. Изъ одной Старой Русы въ этотъ год отправлено: льну до 70,000 пуд., цною около 3 р. 60 к. сер. за пудъ. Цны на ленъ бываютъ очень неправильны: отъ 2 до 5 р. сер. за пудъ. Кром того отправили много кудели или изгребы и пакли. Паклей называютъ очески отъ льва при чистк, самые грубые, когда снимутъ со льна паклю, при дальнйшей его чистк, идетъ изгреба. За провозъ льва берутъ копекъ по шести отъ Старой-Русы до Питера. Овса, по цн до 3 р. 20 к. сер., идетъ до 100,000 чегвертей; овесъ бываетъ до 2 p. cep., а нынче былъ дорогъ. Сно берутъ прямо съ пожней (съ покосовъ); по ркамъ Полсти и Ловати, а вообще по берегамъ Ильменя. Лучшимъ же сномъ считается Бронницкое, которое идетъ ко Двору. Дрова больше берутъ на Ловати. Вся вообще торговля по озеру Ильменю съ Новгородомъ и Питеромъ, съ основанія военныхъ поселеній, значительно упала. Такъ напрмръ: изъ одной Старой-Русы отправлялось, по разсказамъ купцовъ, одного льна до 250,000 пуд., а теперь лучшая цифра непревышаетъ ныншней, т. е. 70,000 пуд. Вообще военныя поселенія разстроили хозяйство народное, въ особенности въ первые года: когда мужики ходили на ученья, изъ не до работы было; а теперь при обращеніи поселенцевъ въ государственные крестьяне, вроятно, положеніе ихъ улучшится, но пока
Въ Старой-Рус бываютъ слдующія гулянья, которыя здсь называются праздницкими: праздницкая Женъ Мроносицъ у церкви Успенія, Троицкая у церкви Троицы, Духовская у церкви Св. Духа, Преображенская противъ церкви Спаса Преображенія за ркой, Кузьмо-Демьянская противъ бывшаго монастыря, говорятъ, очень древняго, уничтоженнаго Аракчеевымъ при постройк для военныхъ поселеній провіантскаго и солянаго магазиновъ; праздницкая еще бываетъ, тоже противъ бывшаго монастыря на другомъ берегу, близъ слободы Перхина или Перина, Егорьевская — весной, Никольщина — весной и зимой, Дмитріевщина, Веденщина — у приходскихъ церквей. Ивановщина теперь празднуется, не по прежнему; сперва, до Аракчеева, наканун Ивана Купала, за ворота ставили выкопанный кустъ ддовника (рпейника?), который и стоялъ тутъ, пока совсмъ завянетъ, а вечеромъ, тоже наканун, на улицахъ раскладывали кучи жигучей крапивы, чрезъ которыя перепрыгивали парни и двушки. Теперь этотъ обычай вывелся; только на праздницкихъ хороводы играютъ.
Старая-Руса. 14 Декабря.
Я познакомился съ А. А. С. Онъ занимается много русской исторіей. У него написаны огромныя три тетради, въ которыхъ между прочимъ есть вещи и хорошія; онъ отъискиваетъ мста около Русы, упоминаемыя въ лтописяхъ. Онъ мн разсказалъ замчательную исторію о бывшемъ здсь архив. Когда Аракчеевъ сталъ устроивать солдатскій «заводъ», вс дла, находившіяся въ архив, велно было передать военному начальству. Начальство распорядилось такъ: вс дла и бумаги до-петровскія выбросило на улицу. С. говоритъ, что онъ съ такого выброшеннаго подлинника списалъ опись Старой-Русы, составленную при Михаил еодорович, посл сдачи Шведами Новгорода. Была и другая опись Русы и опись пожней, составленная при Алексі Михайлович, но тоже утрачена. У С. я видлъ хронографъ прекраснаго письма, въ листъ, на 740 листахъ, оканчивающійся 1613 годомъ; шлемъ, найденный въ курган Кіевской губерніи, и Псалтирь, печатанную, кажется, при Грозномъ. Потомъ ходили мы по городу: городъ какъ городъ, вс наши города на славный Питерь городъ сбиваются: улицы прямыя, широкія, и хорошо выстроенныя, съ магазинами модъ, водокъ и проч., набережныя очень красиво отдланы, лавокъ около 200. На постройку позволено брать изъ городскихъ суммъ деньги по 5 % съ уплатою при займ части суммы и процентовъ, но берутъ очень неохотно. До уничтоженія солдатскихъ поселеній, въ дум городской предсдательствовали господа офицеры, которые и распоряжались постройками. А было когда-то время и Старой-Русы: въ 1467 году въ моръ умерло 28 поповъ, 1, 500 монаховъ, да народу мелкаго, христіанъ православныхъ, 9,000, да отъ Ивана III бжавшіе 9,000 утонули въ Ильмен: народу выбыло не мало! А все-таки при Иван Грозномъ съ однихъ соловарень старорусскихъ сходило въ царскую казну 18,000 тогдашнихъ рублей; при Михаил еодорович въ Старой-Рус было 400 соловаренъ и 300 лавокъ около теперешнихъ ваннъ. С. мн говорилъ, что до Аракчеевщины въ Старой Рус было 18 первогильдейскихъ капиталовъ. Теперь еще указываютъ на всю набережную, застроенную купеческими домами, которымъ только и дло было что соль варить; но переулки, въ которыхъ прежде жили работники-соловары и трепцы, теперь опустли. Трепцовъ, т. е. тхъ, которые ленъ трепали, сперва было до 2,000, а теперь не доходитъ и до тысячи.
С. оовелъ меня на соловарни; он только недавно стали отдаваться въ арендное содержаніе (за 15,000 р. сер.), а прежде состояли въ казенномь управленіи. Вы не можете вообразить какое странное впечатлніе длаетъ видъ разрушающихся домовъ, въ которыхъ помщались чиновники, казенные управляющіе, соляное управленіе, соляная полиція, и тому подобное…. Эти соловарни отобраны отъ горожанъ и устроены казеннымъ образомъ при Екатерин II. Мой чичероне повелъ меня на одну городильню на самый верхъ, по полуразрушенной, частію безъ перилъ, и покрытой гололёдкою, лстниц. На мой вопросъ — «за чмъ туда идти?» онъ только сказалъ «увидите» и я, покоряясь ему, кои-какъ карабкался за нимъ. Наконецъ онъ привелъ меня на какой-то полуразвалившійся балконъ. «Здсь» — сказалъ онъ — «сидла мать отечества, Екатерина Вторая Великая!» Я его поблагодариль. и просилъ повести меня еще къ ваннамъ. Ванны очень красиво, европейски, устроены. Соляное маленькое озеро не замерзаетъ, и не дорожки, а крытыя галлереи кругомъ.
Нынче хотлъ уйдти изъ Русы, да сказалъ мн С., что у фонъ-З***, постоянно здсь живущаго, есть много книгъ, рукописей и вещей. Я сей же часъ послалъ къ нему просить дозволенія посмотрть его кабинетъ и получилъ отъ него разршеніе на завтрашній день въ 4 часа. Еще могу сказать одно, что соборъ здшній, по словамъ С. очень древній; этотъ соборъ былъ некрасивъ. Графъ Аракчеевъ, какъ человкъ образованный, не захотлъ его такъ оставить; а какъ новый соборъ было дорого строить, то онъ только украсилъ древній: придлалъ къ нему. много хорошихъ украшеній, дурныя вещи сломалъ, и вышелъ Соборь Военныхъ Поселеній — хоть куда! Въ этихъ же видахъ онъ сломалъ церковь Іоанна Предтечи, гд теперь стоитъ часовня. Когда рыли фундаментъ для этихъ пристроекъ, отрыли кладбище. Многіе скелеты нашли перевернугыми, и въ нихъ по забитому осиновому колу. Вы врно знаете, что умершимъ колдунамъ, чтобы они не пугали міръ православный, вбиваютъ, коли они ходятъ покойниками по міру, перевернувши ничкомъ, осиновый колъ въ спину, да и опять закапываютъ.
Кстати: вотъ нсколько названій травъ, записанныхъ мною со словъ здшняго мужика Григорія Абрамова.
Сорокоприточная: «отъ сорока притокъ; впадаётъ отъ сорока притокъ; впадаётъ по сухимъ мстамъ; плетется въ середк, какъ прутчичекъ (шнурокъ), а по бокамъ, какъ копечка».
Мядушники: «отъ грудей пьютъ; по мокрымъ мстамъ шапкой роотетъ, розовенькой копечкой; помогаетъ отъ многихъ болзней».
Суконникъ: «точно какъ блое сукно; какъ идете по бору, такъ на бору ростетъ».
Заячья кислица: «она и скусомъ кислая, а сама такая гладкая. Когда женщин разрижаться — такъ та трава».