Из Новгородской губернии
Шрифт:
Въ Новгород на Крещень многіе купаются въ пролуби, а въ Старой-Рус этимъ суевріямъ не врятъ.
Старая-Руса. 15 Декабря.
Нынче поутру ходилъ къ г. фонъ З***. У него кабинетъ набитъ его работою: тонко вырзанныя изъ кости разныя вещицы, картонныя коробочки и т. п., все показываетъ его нжную душу. Разъ здилъ онъ на охоту, и у него расковалась лошадь. Онъ захалъ въ кузницу подковать ее, и нашелъ тамъ дв кольчуги: одну двойчатую, другую простую; первая прекрасно сохранилась и отличной отдлки: каждое колечко украшено маленькою пуговкою. Шлемъ, у котораго одинъ только наушникъ оторвался; одиннадцать стрлъ, длиною до 5 четвертей, дерево совершенно смотритъ новымъ; стрлы эти оканчиваются желзнымъ копьецомъ, вбитымъ въ стрлу, которая посл, должно быть, струной связана, а съ другой стороны на четверть съ 4 сторонъ перёна, т. е. въ стрл вдлана гривка пера; нагрудникъ, у котораго нижняя часть сдвижная; два меча, одинъ русскій, другой рыцарскій. Онъ разспросилъ кузнеца, гд онъ нашелъ, что далъ, и что хочетъ съ ними длать? Тотъ отвчалъ, что купилъ у мужика, а тотъ, пахавши землю, выкопалъ изъ земли (на мст Шелонской битвы), купилъ за рубль серебромъ, а теперь думаетъ перековать на подлку. Г. фонъ-З*** быль великодушенъ: онъ предложилъ кузнецу рубль сереб. и два пуда желза; кузнецъ охотно согласился и фонъ З*** сдлался владльцемъ этихъ вещей. Кром того, у него же я видлъ перстень, на которомъ вырзанъ драконъ, или что-то подобное; крестъ въ вершокъ, на которомъ превосходно сохранились изображенія: посреди Спаса, на верху ангела, а по бокамъ и внизу по два Евангелиста; эти дв вещи серебряныя. Дале: дв серьги серебряныя, на каждой серьг два подвска, украшенные камнями; эти серьги толщиною почти
Когда я предложилъ г. фонъ-Щ*** уступить мн вещи, онъ запросилъ за двойчатую кольчугу, шлемъ, 4 стрлы и нагрудникъ 150 p. cep., за два меча 10 р. сер. При этомъ былъ С. и сталъ его уговаривать не продавать: пропадутъ дескать. Г. фонъ-З*** на это очень равнодушно отвчалъ, что ежели ему дадутъ деньги, то ему все-равно — пропадутъ ли они, или нтъ. «Я охотникъ, страстный охотникъ, прибавилъ онъ нмецко-русскимъ языкомъ, а дадутъ деньги — пусть пропалъ!»
Отъ него мы пошли въ городское училище, въ которомъ два класса, и два учителя въ военныхъ мундирахъ (изъ унтеръ-офицеровъ — теперь коллежскіе регистраторы, кажется), и одинъ священникъ: въ этомъ училищ учатъ Закону Божію, Ариметики до десятичныхъ дробей, да Грамматики первую часть. Учащихся мальчиковъ и двочекъ до 85. Для такого города, какъ Старая-Руса, довольствоваться этимъ училищемъ слишкомъ мало, а потому дв мадамы завели пансіоны; у одной мадамы 8 двочекъ, а у другой до 15 двочекъ и мальчиковъ. Въ одинъ изъ нихъ я заходилъ: учатъ двицъ — сама содержательница, да сестра, да племянница, да священникъ: другихъ учителей нтъ, да и достать негд.
С. Ужинъ. 26-го Декабря.
Вчера около 12 часовъ вышелъ изъ Русы. Руса хоть и не та Руса, которая была до Аракчеева, все-таки очень торговый городокъ: въ уздномъ город больше 100 лавокъ открытыхъ; это хоть бы другому и губернскому! Лавки вс большею частію съ крестьянскимъ товаромъ; это тоже хорошо: стало-быть этотъ городъ строенъ не для Питера, а для жителей. Пройдя съ версту отъ города, я сошолся съ мужикомъ изъ Бологижа. Онъ слышалъ, что въ Старой Рус будутъ продавать водку задешево, и пошелъ въ городъ къ обдн, но слухъ оказался ложнымъ, и онъ проходилъ даромъ. Дорогой онъ разговорился и разсказалъ про «Аракчеевщину». Пріхалъ Аракчеевъ, и сталъ всхъ брить, только стариковъ за 60 лтъ оставилъ. Сталъ Аракчеевъ деревни въ связи ставить: Звозъ, Мозольчино, Лозьево, Дубки-Бабки, Гущино — вс перевелъ въ Дубовицу. Вотъ другой годъ какъ имъ свободу дали, они и стали переходить на старыя мста, Гущино уже все перешло. Мой спутникъ зазвалъ меня къ себ обдать. Мужики живутъ вообще очень богато, земли у нихъ довольно; на душу высваютъ 10 мръ ржи и 20 овса кром пожней. Однимъ они обижаются: сперва брали у нихъ по мрк — съ души, а теперь отобрали у нихъ земли съ 30 душъ одну десятину, и заставляютъ ее обработывать. Этимъ они вообще недовольны. Не знаю, правду ли онъ говорилъ, что Аракчеевъ завелъ такой порядокъ: мальчика, какъ подростетъ, требовали въ училище, гд учили грамот, а кром того маршировк, а какъ войдетъ въ лта, то отправляли въ полевые полки. Три сына есть — трехъ возьмутъ, одинъ — и одному не спускаютъ. Только такой порядокъ былъ не долго: года черезъ два дали кафтанчики форменные, велли всмъ бороду брить, голову стричь, да начальства много понадлали, съ тмъ и оставили. А теперь другой годъ пошелъ, какъ и начальство отбросили, оставили однихъ своихъ. Съ тхъ поръ мы и обросли прибавилъ разказсчикъ. Изъ-самомъ-дл обросли: теперь трудно найти бывшаго поселянина бритаго и стриженаго. Здсь въ Бологиж во время обда (мы опоздали къ обду и обдали вдвоемъ), мальчикъ лтъ 10, сынъ хозяйскій, принесъ кучу костей: они собираютъ кости и продаютъ булынямъ за самую бездлицу: у одной двочки было набрано костей до 3 1/2 фунтовъ, да тряпья комокъ, и объ ней какъ объ счастливиц говорятъ, что она получила 3 коп. сер. Рдко случается, чтобъ эти вещи, тряпье и кости, продавались за деньги, большею частію за кренделёкъ, серёжку и т. п.
При самомъ выход изъ Бологижа мн попались Тверскіе крестьяне. Они были въ Ростов (Ярослав. губ), набрали тамъ огородныхъ смянъ и скапидару, и хали за Чудовскую станцію. Ихъ было шесть подводъ, на каждой подвод хозяинъ и работникъ, которому хозяинъ платитъ до весны отъ этой поры, т. е. всего недль за 12 по 10 руб. сер. У каждаго смянщика, какъ они здсь называются, есть свои знакомые. Каждый хозяинъ заработываетъ за всми расходами отъ 45 до 60 руб. сер. Когда я встртился съ этими смянщиками и просилъ ихъ подвезти меня, то они, какъ народъ торговый, не соглашались; какъ только же я объявилъ, что «около кабака будетъ привалъ», они вс бросились на возы и просили ссть. Прозжая черезъ Чернецъ, Большо-Учно, мои попутчики сходились вмст, шли пшкомъ, и пли псни. У одного изъ нихъ былъ замчательный голосъ, только манера его не хороша: походила очень на Тургеневскаго рядчика. Этотъ господинъ жилъ въ Питер и тамъ образовался. Они и теперь каждое лто здятъ въ Питеръ и тамъ торгуютъ, а на зиму прізжаютъ домой, пробудутъ дома недли дв, три, въ Тверской губерніи, а посл зазжаютъ въ Ростовъ, берутъ смена и дутъ по своимъ знакомымъ. Распродавши, за 500 верстъ отъ дома, свои товары, они часто продаютъ и лошадей, и сани, а сами великимъ постомъ возвращаются домой по чугунк.
Нынче на улиц собрались двицы и парни, и ходили въ хоровод. Здсь хороводъ водятъ такъ: по одну сторону стоятъ въ линію двицы, а по другую тоже въ линію парни. Поютъ псни, не хороводныя, а какія попало; первый парень подходитъ къ двиц, поклонится ей, возьметъ ее за руку и проведетъ ее по всему ряду, опять поклонятся другъ другу и станутъ сзади всхъ, двушка къ двицамъ, а парень къ молодцамъ; потомъ другая пара такимъ же порядкомъ, потомъ 3-я, 4-я, сколько найдется. Тамъ опять 1-я, 2-я и такъ дале. Наконецъ остановятся и пойдутъ такимъ же образомъ въ другую сторону. Пробывши на улиц часа три, я самъ пошелъ въ хороводъ, да и случилась бда: я не зналъ, что надо двушк поклониться — они и осмяли; но посл все обошлось хорошо. Какъ расходится хороводъ, парни закричатъ: о! о! ура! о! о! И нечего грха таить: большею частію парни двушекъ «кто въ овинъ, кто подъ тынъ» — какъ разсказывалъ мн старикъ крестьянинъ.
Шимской перевозъ. 2-го Января 1859 г.
Новый годъ, сколько я ни ходилъ по улицамъ въ Ямъ-Мшаг, встртилъ не такъ, какъ мн хотлось; посидокъ не было: подъ праздникъ грхъ собираться на посидки. По улицамъ народу было мало; мятель дула страшная, и въ Ямъ-Мшаг у меня никого не было изъ знакомыхъ. А въ этотъ вечеръ, говорятъ, хорошо бываетъ: двушки сходятся по три, по четыре и льютъ олово, ходятъ на ручей, отгребаютъ камушки, и по нимъ судятъ, каковъ будетъ женихъ: коли камушекъ гладкій и женихъ будетъ гладкій, коли шершавый, то и женихъ шершавый; птуха межъ кучекъ съ овсомъ пускаютъ. По утру пошелъ къ обдн, а посл обдни, познакомившись съ священникомъ, осматривалъ церковную библіотеку. Въ ней я нашелъ Цвтную Тріодь, напечатанную при Іоанн и Петр; обличеніе Никитино, написанное при Алексі Михайлович; синодикъ, въ которомъ изъ царей Петръ упоминается почти послднимъ, и то приписано другою рукою. Замчательно, что онъ названъ Великимъ, но посл это названіе замарано, потомъ написанъ Петръ III совершенно другой рукой и новйшимъ почеркомъ, а весь синодикъ полууставомъ. Въ этомъ синодик упоминаются роды Сергіевыхъ, Ушаковыхъ, Скворцовыхъ, Ямскихъ-Охотниковыхъ, Устиновыхъ, Череменецкихъ, Володимеровыхъ, Щербаковыхъ. Въ настоящее время Скворцовыхъ, Ямскихъ-Охотниковыхъ, Череменецкихъ, Володимеровыхъ и въ окружности нтъ. Здсь же видлъ образъ Соборъ Богородицы. Церковный староста, здшній крестьянинъ Василій Васильемчь Часный, разсказывалъ мн, что этотъ образъ украденъ раскольниками въ 1823 году изъ Базловки. Этотъ образъ пишется такъ: Богородица на верху, а соборъ Апостоловъ внизу. Раскольники, отрзавши нижнюю часть, верхнюю бросили въ пролубь въ р. Мшагу, гд и была она найдена; а нижнюю и по сю пору не нашли. Посл обдни мы отправились къ священнику, куда скоро пришелъ Б. В. Часный, а потомъ содержатель станціи, того же села крестьянинъ. Они много говорили о названіи мстностей: я имъ далъ Погодинскую брошюру, и просилъ узнать — какія изъ названій сохранились до сихъ поръ. Вотъ что между прочимъ они мн разсказали: Въ Свинорт стоитъ обыденная церковь Ивана Богослова. Царь Иванъ Грозный, прозжая чрезъ Свинортъ, въ день своихъ имянинъ, приказалъ ее выстроить; она вся сдлана изъ плиты,
Жители Ямъ-Мшаги вс хлбопашцы, у нихъ, какъ и у всхъ здсь, земля раздляется на выти, на каждую выть полагается 12 душъ, на каждую выть высваютъ 12 четверикомъ. Случаются урожаи самъ-десять, а средніе самъ-4, самъ-5. Кром того занимаются ловлею рыбы: ловить мережами начинаютъ съ полнаго разлива до Николы, а потомъ со Спаса — пока вода станетъ. Рыба водится слдующая: щука, язь, окунь, сопа, плотникъ (плотва), «у самую Миколу лещь съ икрой», налимъ, изрдка судакъ и сиги. Весною, по рк ставятъ заколы: на 20 верстахъ заколовъ 15 ставится. А на заводяхъ у устья заколы эти ставятъ поперегъ рки, выбирая гд мельче, изъ лучинокъ, т. е. изъ досчечекъ пальца въ 2–3 толщиною. Эти лучины перепутываютъ мочалой изъ старыхъ кулей или чмъ придется. Лучины привязываются одна въ другой какъ можно ближе, чтобъ рыба не могла пройдти, когда же вода станетъ сбывать, рыба начнетъ сваливаться къ низу, къ самому заколу. Тоже одинъ изъ главнйшихъ здсь промысловъ составляетъ извозничество. Во время послдней войны здшніе извощики вызжали на 400 и боле подводахъ (по 3 подводы на человка, стало быть боле 100 извощиковъ). Другими ремеслами они стыдятся заниматься: топоръ взять въ руки — ни за что! Въ послднее время выучились человкъ 18 портняжничать, а прежде здили сюда портные ярославскіе. Долго я сидлъ у почтеннаго Василія Васильевича. Надо правду сказать, что рдко отыщется такой крестьянинъ: онъ образованъ, и я видлъ у него исторію Карамзина и Энциклопедическій Лексиконъ. Онъ ихъ читаетъ толкомъ и при всемъ томъ любитъ свое крестьянство, и живетъ, какъ онъ выразился: «по закону Божію, какъ Богъ веллъ». Когда я ему объявилъ — за чмъ я хожу, — онъ съ разу понялъ и общалъ помогать. Отъ него я пошелъ домой. У моего хозяина, который и бдне и грубе Василія Васильевича, были гости — его племянница, изволите видть, отдана замужъ за Нмца. Такъ эта пара, пожаловала къ «дяденьк», и они вс трое пировали и кутили. Не вдругъ смекнувъ, въ чемъ дло, и не зная гостей, я присль къ нимъ. Барыня сейчасъ со мной заговорила: «Какъ здсь дурно проводятъ святки; никакихъ такихъ хорошихъ удовольствій не длаютъ. Вотъ у насъ въ Сольц, это можно чести приписать! Сдлаютъ вамъ лодку!!..» — «Врешь, дура, лодку какъ есть и съ мачтой поставятъ на полоза!» обозвался дяденька Русской Нмки. «Ну выходитъ сдлаютъ! Запрягутъ лошадей, да такъ и катаютъ! А въ Новгород!….» Я оставилъ ихъ, замтилъ въ книжку все слышанное и виденное, да и легъ спать.
Я думалъ, что день мой кончился; нтъ: только что я заснулъ, пришелъ отъ становаго пристава разсыльный, разбудилъ меня и просилъ, впрочемъ очень вжливо, пожаловать къ становому. Я подумалъ-подумалъ и пошелъ: онъ отъ меня стоялъ черезъ нсколько дворовъ. Прихожу. Этотъ почтенный господинъ сидитъ въ халат и пьетъ пуншъ съ какимъ-то торговымъ мужикомъ (какъ посл я узналъ, отцомъ той, которая вышла за Нмца). «Почему вы, милостивый государь, не явились ко мн сейчасъ по прибытіи въ Ямъ-Мшагу?» — «Да ежели позволите вамъ сказать откровенно, — отвчалъ я: не имлъ ни желанія, ни охоты, ни надобности» — «Я все-таки начальникъ, а къ начальнику всегда должно являться; этого наконецъ вжливость требуетъ». Я видлъ, что начальнику не угодно было меня посадить, взялъ стулъ и подслъ къ столику; это его немного озадачило. — «Позвольте узнать: зачмъ вы сюда прибыли?». — Я сталъ ему разсказывать, онъ не понимаетъ, я ему показалъ письмо ко мн отъ Редакціи Р. Бесды на бланк съ печатью — онъ пришелъ въ недоумніе; но надо было видть ужасъ «начальника», когда я ему сказалъ, что Географическое Общество, состоящее подъ предсдательствомъ Великаго Князя Константина Николаевича, посылаетъ многихъ для этой же цли. — «А у васъ есть какая-нибудь бумага отъ него?» — «Меня не Общество отправило, но я все-таки имю отъ него предложеніе собирать псни, сказки и т. под.» (Я въ-самомъ-дл получилъ такую бумагу отъ Общества по ходатайству В. И. Даля.)- «И подписана она Обществомъ?» — «Нтъ, однимъ генералъ-адьютантомъ Литке.» — «Сдлайте одолженіе, доставьте мн ваши бумаги завтра поутру.» На другой день поутру, часовъ въ 8, ко мн приходитъ разсыльный за бумагами. Я отослалъ. Жду часъ, жду другой: надо идти, а нельзя: бумаги не возвращены!… Наконецъ я посылаю хозяина. Онъ возвратясь и говоритъ, что становой самъ идетъ. Ну, думаю, хочетъ меня вжливости учить: знать съ визитомъ идетъ. Входитъ становой и эксъ-становой, котораго я видалъ прежде. — «Здравствуйте, батюшка!» — «Здравствуйте, батюшка; прошу покорно садиться», сказалъ я, ему указывая на стулъ. — «Все то у васъ бумаги, все то бумаги, сказалъ онъ усаживаясь. Да ни какъ у васъ хозяина дома нтъ?» — «Да, кажется.» — «Прекрасный человкъ, вашъ хозяинъ!… А я васъ выпустить не могу-съ!» — «Это почему?» — «А такъ-съ! позвольте осмотрть ваши вещи!» — «Съ большимъ удовольствіемъ: извольте…» — «Нтъ, милостивый государь, одинъ я не стану… эй! сюда?» Съ этими словами въ комнату ввалилось человкъ десять или больше народу. — «А, вотъ что попосидкамъ ходите, ко мн не явились! Это понятые. Гд ваши вещи?» Я ему указалъ на портфель: у меня только и было вещей, а остальныя я оставилъ въ Новгород. Становой, спросивъ у хозяйскихъ: «все-ли?» сталъ разсматривать бумаги и читать ихъ вполголоса: «самина…. рушинка….» и засмялся, а за нимъ и вс понятые. Добрался онъ до псенъ: «Скоро Дунюшка» — Отставной становой не утерплъ, засмялся, и во все горло заплъ: «Дунюшка, Дунюшка притомилася!..» — «Да кто жъ эту псню не знаетъ?» говорили понятые, смясь изъ угожденія становому: «у насъ любую двку спроси — споетъ!» Долгобъ эта исторія еще продолжалась, если бы становой не отыскалъ писемъ ко мн. Онъ хотлъ ихъ читать вслухъ, но я ршительно не позволилъ. Тутъ было между другими письмо отъ Купріянова, и мое заготовленное письмо къ Ч.; первый здилъ по Новгородской губерніи съ предписаніемъ отъ Губернатора; поэтому становой его зналъ, а къ Ч. я писалъ наканун и по счастію съ полнымъ титуломъ на конверт. Это меня спасло отъ дальнйшихъ бдъ. Становой сконфузился и сталъ отдавать назадъ мои вещи. Но — каюсь — я разсердился и требовалъ, чтобъ онъ далъ мн какую-нибудь бумагу, по которой я бы могъ на него жаловаться. Онъ сперва не хотлъ, но такъ-какъ я настаивалъ, то онъ объявилъ, что можетъ составить актъ. Пошли мы къ нему въ канцелярію, вещи мои понесли за нимъ, тамъ составили какой-то глупйшій актъ; при этомъ еще случилось маленькое несчастіе украли у меня нсколько тетрадокъ, при переноск вещей въ канцелярію. Врно соблазнился какой-нибудь понятой: мужики папиросы длаютъ изъ всякой бумаги: думаю и мои тетради пошли тоже на папиросы.
Отъ становаго я прямо пошелъ въ Шимское. Уже начинало смеркаться и погода была не совсмъ хорошая. Народъ здсь до-нельзя привтливый: мн понался водовозъ и предлагалъ стать на дровни, за бочкой, и я насилу отговорился только тмъ, что могъ замочить полушубокъ. Подходя къ Шимскому, уже довольно поздно; я встртилъ мужика. «Куда же ты, родной, — сказалъ онъ: ты пережди до завтра въ Шимскомъ, а завтра Богъ дастъ, найдешь обратныхъ — додешь!» Я поблагодарилъ его за совтъ, мы разошлись, и онъ заплъ. «Спаси Господи люди Твоя…».
Новгородъ. 6-го Января.
Нынче ходилъ на водоосвященіе. Я стоялъ у самой Іордани. Со мной рядомъ было нсколько мужиковъ, одинъ изъ нихъ съ совершенною увренностію говорилъ: «вотъ какъ погрузятъ въ воду крестъ, вода выступитъ». И точно: едва крестъ былъ погруженъ, вода выступила — отъ народа хлынувшаго къ пролуби, сдланной въ нсколькихъ шагахъ отъ Іордани, чтобъ умываться и пить освященную воду. Двое молодцовъ раздвшись (когда они успли — Богъ ихъ знаетъ!), бросились въ пролубь! Несчастный будочникъ закричалъ запретъ, да ужъ поздно. Купальщики окунулись три раза, вылзли изъ пролуби, и стали одваться, не торопясь одлись, и пошли потихоньку, какъ-будто посл сытнаго обда. Полицейскій солдатъ постоялъ около пролуби съ полчаса и ушелъ. Едва онъ ушелъ, опять стали купаться одинъ за другимъ человкъ до 50 перекупалось. Я слышалъ, какъ одинъ изъ выкупавшихся, идя не спша, говорилъ: «посл купанья легче длается»…. Двушки тоже купаются. Собирается ихъ нсколько, становятся кругомъ пролуби, чтобъ прикрыть раздвающуюся, и потомъ нкоторыя изъ нихъ купаются; неумющіе же плавать, какъ мужчины, такъ и женщины, кидаются въ рку на кушак, или взявшись за палку.