Из Новгородской губернии
Шрифт:
С. Юрьино. 11-го Января.
Поутру я проснулся поздно, когда уже пришли богомольцы отъ ранней обдни. Богомолки засуетились, выпросили у повара самоваръ и унесли въ свою половину. Одна принесла келейнику босовики. «Спасибо, спасибо, мой дорогой, спасибо, что поберегъ мои ноженьки», говорилъ она. — «Мн спасибо не надо, говорилъ онъ шутя: а ты мн рубль сер. дай!» Та засмялась и ушла. Я спросилъ, какіе босовики она ему принесла? — «Да вотъ ея башмаченки сохли, такъ я ей свои босовики давалъ», отвчалъ онъ. Народу противъ вчерашняго прибавилось. Кто-то прговорилъ: «Страдницы безъ чаю быть не могутъ!» — «Да, не могутъ! а дома чай и перекусить нечего», отозвался другой. — «Всякія бываютъ; бываютъ и такія: срамничаютъ, а не страдничаютъ! Вотъ было, рабы Божіи», проговорилъ поваръ: «вотъ смху было! На той недли приходитъ сюда страдница. Я, говорить, дворянка! Полковницкой дочкой сказывается. Ну, полковницкой дочк отвелъ я оообую келью. Только вижу полковницкая дочь головата [29] гораздо: того дай, другаго принеси…..
29
Т. е. въ голов много выдумокъ.
— Богомолокъ простыхъ не бываетъ, проговорилъ кто-то: все дворяшки! — «Не угодно ли кому кипяточку?» спросила вбжавшая богомолка. Нсколько мгновеній никто не отвчалъ, а потомъ вс въ одинъ голосъ проговорили: «благодаримъ покорно, никому не нужно!»
Заблаговстили къ обдн, я пошелъ въ церковь. Та же бдность освщенія, что и вчера: нсколько грошовыхъ свчъ поставили богомольцы и только! По окончаніи обдни, я попросилъ монаха, какъ посл оказалось, отца П., показать мн ризницу и библіотеку монастырскія. Въ библютеку онъ вызвался мивя повести посл обда; о ризниц сказалъ, что не можетъ ее самъ показать, а ризничій ухалъ. Я пошелъ въ гостинницу, тамъ народу было гораздо больше вчерашняго: человкъ около 50. Мн ужасно хотлось курить; въ общей братской я не зналъ — можно ли? Я вчера выходилъ на крыльцо, теперь пошелъ на Волховъ. Выкуривъ папироску, вернулся въ гостинницу; тамъ уже садились за столъ. Та же исторія съ ложками, т же блюда, все то же; даже опять та же богомолка спрашивала пироговъ; поваръ-келейникъ тоже отвчалъ, что нтъ. Только какъ народу было много, то обдали за двумя столами: за верхнимъ сидли мужчины, а за нижнимъ женщины и ребятишки. Во время обда пришла нищая, преразбитная баба. Съ ней зашучивалъ келинникъ, просилъ у нея денегъ. — «А ты думаешь нтъ у ней денегъ? сказалъ одинъ богомолецъ. „Тамъ около насъ есть нищая, — такая же. Въ третьемъ году у ней украли 700 рублей; да вотъ мсяцъ тому назадъ, еще 320 рублевъ!“ — Да это Алена? спросили нкоторыя. — „Она; приходила она къ намъ, такъ говорила, что еще и золотыхъ съ сотню наберетъ. Воровъ нашли, да только денегъ-то осталось 35 рублей; они признались, что деньги ейныя (ея).“
Посл обда я пошелъ отыскивать П. Онъ встртилъ меня въ корридор и мы прямо пошли въ библіотеку, не заходя къ нему въ келью. Про библіотеку я не стану ничего говорить. Погодинъ былъ здсь и видлъ, что Фотій привелъ ее въ порядокъ. Она и помщается въ его лтней кель, разумется, исправленная и очищенная: Фотій былъ благочиннымъ во всхъ новогородскихъ монастыряхъ, а потому занялся во всхъ очисткою библіотекъ. Онъ, какъ мн сказывали крестьяне Юрьевской слободы, выбралъ изъ всхъ монастырскихъ библіотекъ вредныя книги, привезъ ихъ въ Юрьевъ монастырь, разложилъ костеръ и приказалъ ихъ при себ сжечь. Одинъ крестьянинъ укралъ одну книжку, которую выпросилъ у него какой-то солдатъ. Да, я забылъ сказать, что до осмотра библіотеки, я подошелъ къ одному монаху, сидвшему за оградой монастырской, подъ благословеніе: „Господь благословитъ! проговорилъ онъ, я простой монахъ.“ Какъ ни старался я съ нимъ заговоритъ, но монахъ не поддавался. — Ловите ли вы рыбу? спросилъ я его. — „Нтъ-съ! Господи спаси и помилуй!“ Въ это время другой монахъ (какъ я посл узналъ, самъ ловецъ), въ накидку ряска, клобукъ на бокъ, но не отъ щегольства, а такъ, самой свирпой наружности, покупалъ рыбу у рыбака. Не сторговались. — „Ишь проклятый, сказалъ онъ, подходя къ моему монаху, 20 руб. проситъ!“ — Серебромъ, батюшка? спросилъ я. — „А ты еще на ассигнаціи считаешь?“ — А много ли рыбы? — „А не считалъ.“ — Сколько же вы давали? — „Ты бы слушалъ, если хотлъ знать.“ Повернулся онъ, да и пошелъ. — „Отецъ А., сказалъ мой монахъ, что жъ ты свчи мн!“ — Да вдь ты взялъ! — „Да ей Богу же не бралъ! Взялъ бы, чему же еще просить!“ — Врешь, взялъ! — „Да лшій ты этакой…. (я не берусь сказать на кого походилъ отецъ А…..)
— Ну! занесся! равнодушно проговорилъ отецъ А. — „Этакаго лшаго и свтъ не видалъ“, возражалъ изъ всхъ силъ мой монахъ. — Приходи — дамъ; вдь отъ тебя не отвяжешься: взялъ не взялъ — нужно дать.
Посл этой сцены я пошелъ къ отцу П., для осмотра библіотеки. Штатный служка проводилъ меня къ нему и дорогой сказалъ, что отецъ А. давалъ за рыбу (а рыба была одни язи), по 2 р. 50 к. сер. за пудъ.
Новгородъ. 10 Января.
Изъ Юрьева монастыря я пошелъ опять къ Ильменю, не разсчитывая на успхъ работы, а съ единою цлію себя повеселить. Желалъ бы я, чтобъ кто нибудь, видя Ильмень-озеро, не какъ декорацію, а Ильмень съ жителями, съ духомъ Новагорода Великаго, остался къ нему равнодушнымъ!
Не такъ сдлалось, какъ я хотлъ! А все-таки, слава Богу, сдлалось къ лучшему. Пройдя съ версту по лвому берегу Волхова, подъ Юрьевскою слободою, увидалъ старика-рыболова, починивавшаго свои мерёжи. Я къ нему подошелъ, и онъ вскор пригласилъ меня хать вмст на мерёжи. Я разумется отправился съ нимъ.
— Ты, дядя, всегда одинъ здишь на мерёжи? спросилъ я, садясь въ лодку.
— „Коли тихая погода, отвчалъ старикъ, да старух недосугъ — одинъ зжу; ну, а коли втры, лодку будетъ сносить, одному хать нельзя,
— Весло-то я возьму, да на врядъ помогу, не знаю, что надо длать.
— «Поможешь!… Глянь-ко, глянь», проговорилъ онъ, указывая на Юрьевъ монастырь: «что твои звздочки горятъ главы-то на номостыр. Графиня [30] , дай еи Господи царство небесное, золотила главы что ни на есть самымъ чистымъ золотомъ.»
— А ты знавалъ графиню?
— «Какъ не знавать! Душа была у ней чистая; какъ жила графиня, хорошо было: хоть пеи-шъ — ротъ-ухо! [31] Бывало Фотій кого побьетъ, напишетъ записку, да и пошлетъ къ графин, а та тужь пору — золотой и выдаотъ».
30
Гр. Анна Алексевна Орлова-Чесменская.
31
Sic!
— А Фотія ты зналъ?
— «Какъ не знать! Я пришолъ разъ къ обдн, Фотій служилъ, отошла обдня, я къ Фотію подъ благословеніе и тесъ [32] „Приди ко мн“, говоритъ онъ мн. Я пришолъ, онъ далъ записку: отнеси, говоритъ, графин. Я только подалъ записку не самой графин, лакею, что-ль какому, мн и выдали золотой. У графини все деньги были золотыя; къ ней возили въ боченкахъ.»
Пріхали мы на мерёжи, и когда мн старикъ передалъ весло, я оказался не совсмъ способнымъ; но какъ втру не было, то старикъ и безъ моей помощи поставилъ мерёжи, а вынимать ихъ и помощь моя не нужна была. Въ мерёжахъ попалось очень много раковъ (мы привезли ихъ до 250) и десятка три, или четыре небольшихъ налимовъ, отъ 5 до 7 вершковъ.
32
Это слово, безъ опредленнаго, кажется, смысла, употреблено здсь старикомъ, чтобы выразить, какъ онъ скоро попалъ подъ благословеніе, сунулся. Онъ сопровождалъ это движеніемъ руки подносимой подъ благословеніе.
Пока старикъ ставилъ и вынималъ мерёжи, и разсказывалъ про втры на Ильмен, я вынулъ свою записную книжку, и записалъ слдующее, отъ слова до слова.
1) Крестовый западъ: возьмется, скрестится противъ сиверика, креститъ Волховъ; нтъ хитре втра.
2) Подъ-сиверный западъ: все одинъ дуракъ: пойдетъ катать…. Милосердый Господи, пыхнуть не дастъ….
3) Сиверикъ: онъ хоть задуетъ когда — да прямо все легче.
4) Востокъ: этотъ легче втеръ.
5) Зимнякъ: прямо въ Зубки (деревня); эти два втра съ крышъ не рвутъ; это не втеръ, коли я ду, куда хочу; а то втеръ, коли съ берега хать не куда.
6) Озерникъ: отъ Старой-Русы; самый чудесный! Если придетъ Божья половина — ау!…
7) Чистый полуденникъ: прямо пойдетъ съ Ужина къ Питеру — славно! Озерникъ да полуденникъ для ловцовъ — Господь хлбъ даетъ!…
8) Шелонникъ: у насъ называется, когда по Шелони идетъ.
9) Мокрякъ: когда дуетъ на Юрьево отъ Ракомы.
10) Падыра: самая страшная буря.
Для проходящихъ барокъ что ни лучшіе — Шелонникъ да Мокрякъ, для ловцовъ Озерникъ-Полуденникъ, да Шелонникъ, да Зимникъ самые лучшіе: рыбы понагонитъ.
— «Написалъ»? спросилъ меня старикъ, когда я закрывалъ записную книжку.
— Написалъ, отвчалъ я ему.
— «Прочитай.»
Я прочиталъ.
— «Все врно».
Мой старикъ сталъ вынимать мерёжи, вытряхивать изъ нихъ раковъ и налимовъ, и у насъ на нсколько минутъ прекратился разговоръ.
— Какой это столбъ стоитъ? спросилъ я старика, указывая на столбъ, очень похожій на верстовый, хотя большой дороги и не было. Мы въ это время были подъ самымъ скитомъ Юрьевскимъ, извстнымъ въ народ подъ именемъ Перюньскаго [33] — «А вотъ видишь ты, какое дло было», началъ разсказчикъ: «былъ зврь-зміяка, этотъ зврь-зміяка жилъ на этомъ самомъ мст, вотъ гд теперь скитъ святой стоитъ, Перюньской. Кажинную ночь этотъ зврь-зміяка ходилъ спать въ Ильмень озеро съ Волховскою коровницею. Перешелъ зміяка жить въ самый Новгородъ; а на ту пору и народился Володымеръ — князь въ Кіев; тотъ самый Володимеръ князь, что привелъ Руссею въ вру крещенную. Сказалъ Володимеръ князь: „всей земл Русской — креститься“. Ну и Новгороду — тожь. Новгородъ окрестился. Чорту съ Богомъ не жить: Новый-Городъ схватилъ зміяку Перюна, да и бросилъ въ Волховъ. Чортъ силенъ: поплылъ не внизъ по рк, а въ гору — къ Ильмень-озеру; подплылъ къ старому своему жилью, — да и на берегъ! Володимеръ князь веллъ на томъ мст церковь рубить, а дьявола опять въ воду. Срубили церковь: Перюну и ходу нтъ! Отъ того эта церковь назвалась Перюньскою; да и скитъ тоже Перюньской.»
33
Это не совсмъ Перюньскій и не совсмъ Перунскій, а звукъ какой-то средній между у, ю и ы. Въ книгахъ монастирь называется Перынь.
— А столбъ-то какой?
— «Да на то и поставленъ: мсто гд, значитъ, Перюнъ изъ Волхова выскочилъ. Въ Нов-город, я помню, ставили столобочекъ, ставили съ царемъ, такъ тамъ солдаты въ барабаны били, въ музыку играли, честь отдавали, попы молебенъ пли. А здсь принесли солдатики столбушекъ, вкопали, да и ушли. Да только не сказали народушку: какой такой съ чего зародился той столобикъ. А хали-та изъ Грузина: отъ Новагорода до Грузина считается 90 верстъ, 90 верстъ хали съ столобомъ и поставили столобъ.»