Из огня, да ...
Шрифт:
Гунзо было пофиг. Парень наслаждался знакомыми звуками, он даже не вслушивался в то, что именно ему говорят. Медленно, словно боясь проснуться, он повернулся к беснующейся девушке:
— Боги… Амаха, это ты? Ты жива? — сказано это было таким счастливым тоном, что девушка подавилась очередной порцией оскорбления. Очень трудно ругать человека, который так на тебя смотрит. Тут Котоно с удивлением обнаружила что плачет, к тому же, видимо, довольно давно. Вот ещё чего не хватало…
Гунзо смотрел и не мог поверить своим глазам. Та же форма, что была на ней тогда: короткая синяя юбка, форменная белая курточка с погончиками, длинные гладкие чёрные волосы, серые глаза*, сейчас слегка покрасневшие от слёз — несомненно, это была та самая
— Как? — только и смог выдавить он из себя.
— Как? — слегка успокоившаяся девушка пожала плечами. — Я и сама до сих пор не знаю — как. Сначала были сны…
Котоно рассказывала Гунзо о своих странных снах, тех, что преследовали её ещё в старшей школе, о том, как она, едва закрыв глаза, оказывалась на палубе гигантского боевого корабля, как с удивлением поняла, что может управлять им одним желанием, как долго думала, что всё происходящее — её личный бред, и как убедилась в его реальности. Да, в тот самый момент, когда пламя отрезало дорогу к бегству и волосы уже начали потрескивать от нестерпимого жара, в тот самый момент Амаха вдруг вновь очутилась на палубе суперлинкора. В этот раз списать всё на сон уже не получалось: сколько ни щипала себя девушка, сколько ни пыталась проснуться, ничего у неё не получалось. Ну, а потом было много всего. Шок от осознания истинной себя, одиночество, тоска по близким, понимание того, что прежнюю жизнь уже не вернуть. Но Котоно не была бы собой, если бы опустила руки. Вот так и появились другие Ментальные Модели, так появилась и Ямато — половинка души Амахи…
Котоно говорила и не могла остановиться. Ей требовалось выговориться, нужен был тот, кто сможет понять её, а кто лучше подойдёт на роль жилетки как друг детства, мальчик, нет, парень, который всегда был рядом? Верно — никто.
Гунзо стоял и внимательно слушал. Первая эйфория потихоньку уступала место твёрдой решимости, решимости сделать то, на что не хватало смелости раньше. К тому моменту, когда Котоно закончила свой монолог, парень, что называется, «созрел».
— Вот так всё и получилось, и что теперь? — девушка обречённо смотрела в глаза Гунзо. Она прекрасно понимала, что не является человеком, и это понимание приводило девушку в отчаяние, но скрывать правду дальше она уже не могла. Да и не хотела, если честно. Котоно была уверена, что готова ко всему: к упрёкам, оскорблениям, ко всему чему угодно. Вот сейчас он скажет…
— Амаха Котоно, я люблю тебя, давай встречаться!
— Не?! — девушка ошеломлённо захлопала глазами. Ей только что показалось, что… да нет, не может ТАКОГО быть, верно ведь?
— Я. Тебя. Люблю. — чётко и внятно повторил парень. Затем, видя, что девушка впала в ступор, Чихая сделал то, что никогда бы не посмел совершить раньше — явно общение с некими гайдзинами до добра не доводит: он шагнул вперёд, нежно обнял хлопающую глазами девушку за талию и…
Наблюдающая эту сцену Ямато и сама впала в оцепенение. Только что на её глазах Враг Туманного Флота человек Чихая Гунзо поцеловал в губы Ментальную Модель Верховного Флагмана! Более того, она и не сопротивлялась!
Комментарий к Интерлюдия (2 разговора) 1.* – Вот тут я не понял – а где же вторая модель Мусаши? Неужто папашка ОЯШа?
2.* – Точно не уверен, но по-моему – серые.
С трудом и температурой под 38 как-то смог откорректировать.
GORynytch
Горынычу – Большое Человеческое Спасибо и Выздоравливай!
Отбечено!
Николь19к
====== Прогулочная ======
Пронзительно голубое небо с лёгкими облачками и поляна, сплошным ковром покрытая цветами. Яркая праздничная картинка, она пестрит чистыми и светлыми красками. На фоне этого изобилия взгляд не сразу замечает одинокую фигурку в лёгком белом платье. Девушка, с удивительно длинными волосами цвета спелой пшеницы, сидит спиной к наблюдателю,
— Спасибо, Паша, ты всё сделал как надо…
Сон уходит, словно кто-то повернул выключатель. Пару минут продолжаю неподвижно лежать на кровати, пытаясь проанализировать сон, что мне приснился только что. Обычно сновидения быстро забываются, но этот прочно врезался в память, и я догадываюсь почему. Дело в том, что я уже слышал пару раз об этой самой поляне и загадочной девушке на ней, поэтому я практически уверен, что могу сказать, Кто именно нанёс мне визит. Удивительно, что она довольна сделанным мной, честно говоря — это неожиданно для меня. Мне как-то думалось, что за разгром Мусаши меня по головке не погладят, а тут, надо же, спасибо сказали.
Но это ещё не всё. Почему-то во мне поселилась уверенность, что моё пребывание в этом мире подходит к концу. Знаете, что-то типа: «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». А наворотить я тут успел многое, с этим и не поспоришь. Кстати говоря, Толик, почитай, с самого абордажа Мусаши ходит какой-то странно задумчивый, сначала я не придал этому значения, но, видимо, зря — его усилившаяся в последнее время рассеянность начинает меня пугать. Нужно будет поговорить с ним. Но это пока подождёт, а сегодня у нас экскурсия!
Признаться, вначале я сам офонарел, когда Мусаши деловито так объявила, что раз уж война отменяется, то она хочет посмотреть Питер и Москву своими глазами. К счастью, от путешествия в шестьсот километров мне всё-таки удалось её отговорить, но вот прогулку по Петербургу она себе продавила с упорством линкора. Седых, услышав про эту идею, сделал глаза «какающего котика», почесал в затылке и ломанулся на консультации с начальством. Вернулся через полчаса с абсолютно обалдевшей рожей и выдавил из себя что-то типа: «Нехай едет, едрён батон, тока корпус пущай тут оставит». Ну, логично, куда она его ещё денет-то?
Сюрпризы на этом не закончились. Мало того, что сопровождать свой Флагман явилась фройляйн Бисмарк во всей своей красе, так ещё и на пристани Кронштадта, возле Петровского парка, где мы пришвартовались и должны были перейти на катер, который отвезёт нас в город, непринуждённо прогуливалась подозрительно знакомая блондинистая особа в тёмном вечернем платье. Не успел я открыть рот, как Конго, а это была именно она, неловко, но с большим энтузиазмом подхватила меня под ручку и заявила, что пойдёт с нами. Сюрприз. Вы бы видели личико Мусаши. Снайперский выстрел Конго по себе она явно не простила, но разборки на глазах у толпы народа затевать всё же не стала. Она просто в точности «отзеркалила» манёвр Конго и уставилась на неё вызывающим взглядом. Приплыли, чую, экскурсия будет интересной…
Наверно, вести Туманниц в музей авангардизма было не самой лучшей идеей, хотя, о чём это я, идея была откровенно, глупая. А если взять в расчёт то, что её автор, хитромордый Седых, перед самым музеем очень профессионально испарился, вероятность диверсии видится практически стопроцентной.
Итак, представьте картину: около странной, скособоченной и перекрученной полосы металла стоит экскурсовод, неопределённого возраста мадама в очках с тяжёлой оправой, и вдохновенно вещает о гениальности очередного скульптора, изваявшего подобное. Мне эта железяка напоминает о внутренностях «бабуинского» внедорожника, доблестно подорванного нами радиоуправляемым фугасом как-то в Африке. Взрывчатки в том фугасе было… ну, скажем так, танку бы хватило за глаза. Но речь сейчас не о том. Напротив «экспоната» стоит стайка девиц в разнообразных странных нарядах, и внимательно пялится на него, пытаясь хотя бы немного разглядеть то, о чём вещает мадам. Судя по стекленеющим глазкам и наморщенным лобикам — получается не очень. Единственное отличие — в глазах Конго всё явственнее видится желание кого-нибудь убить.