Из пережитого
Шрифт:
ГЛАВА 60. КТО БОЛЬШЕ ЗАРАБОТАЛ
Конечно, кроме таких злобно-партийных, у нас были и дружеские разговоры о том, где кто жил, сколько получил или зарабатывал, в чем проводил время и какой имел круг знакомых и т. д. Через каких-нибудь 2--3 месяца мы знали всю подноготную о жизни друг друга и с точки зрении так называемого "социального положения". Фролов рассказал в разное время, у кого он служил и сколько получал, как они компанией ездили с девушками гулять на Елагины острова в Петербурге, в сады и лесочки,
От нечего делать мы занимались статистикой: кто из нас сколько заработал за свои годы. Мне в то время было 45 лет, ему 32 года. По моей статистике, записанной с его же слов, вышло так, что он за 15 лет своей работы все же получил заработок больше, чем я за 25 лет работы в деревне. Наследства одинаково мы оба не получили, но у меня от моей работы к этому времени была изба с сенями, крытая железом; были рига, сарай, амбар, двор, что все вместе стоило 800 рублей, были две лошади и две коровы, шесть овец, на две лошади снасть, упряжь, инвентарь, что тоже стоило не менее 250 рублей. А у него ничего не было, кроме одежи и белья. Я показал ему эту статистику и сказал, что если бы он не транжирил своего заработка на все ненужные и пустые дела, он был бы теперь тоже собственником и имел бы хороший домик, или дачу.
Тихомиров меня поддержал.
284
– - Все они, пролетарии, на одну колодку, -- сказал он, -- что добывают, то и проживают, а кто сберегает и что-либо приобретает, на того злобятся и завидуют.
Припертый этими доводами, он не сдался и стал со злобой доказывать, что мужик копит потому, что ему много нужно и на постройки и на средства производства; чиновник боится, прогонят со службы, а служащему и рабочему незачем копить, так как он на свои руки всегда найдет и муки и хозяина.
– - Одна тысяча рублей не помешала бы любому пролетарию, если бы он ее скопил за свою жизнь, -- сказал Тихомиров.
– - Да и Фролов от ней не отказался бы, если бы ему кто ее преподнес.
– - Это мораль мещанская, мораль обывателя, мелкого лавочника! Собственность людям отравляет всю жизнь и привязывает их и к домам, и к хозяйству, -- кричал он в исступлении.
– - От того наша партия и хочет произвести переворот и обобществить и труд, и дома, и все средства производства. Человек должен быть свободным, а не привязываться к собственности, не гношить, не трястись, как иуда, с кошельком!
– - Ну что же горячиться, -- сказал Тихомиров, -- ты вот свободен и пользуйся этой свободой, а нам не мешай жить по-своему. Какое вы имеете право?
– - А не будет этих забот и привязанностей к семье и хозяйству, еще больше всех в кабак потянет, на игру картежную, на романы бульварные, -- смеялся я Фролову.
– - Жить-то чем-нибудь людям нужно, они тогда совсем перебесятся и всякий стыд и честь
Наш разговор в волчок подслушал Данила и не мог утерпеть чтобы не вставить опять своего мнения. Он быстро отпер дверь и, смеясь и волнуясь, заговорил:
– - А вы спросите у Фролова, из кого состоит ихняя партия, и кто ее выдумал, и кто ей заправляет? Шантрапа, господин Фролов, да студенты-недоучки! Постой, постой не мешай, я их за 30 лет перевидал в тюрьме больше твоего и ихнюю линию знаю. Им, вишь, не дают нигде самим обзаводиться землей и оседлой собственностью, вот они и придумали такую воровскую науку, чтобы и всех других весь народ ее лишить и обатрачить всех. А прощелыгам-студентам это и на руку, чем самим трудиться да наживать 20 лет, лучше приступить к чужому, готовому.
– - И приступим, Данила Никитич, и поделим, и твой домик в общественную собственность конфискуем, -- со смехом выкрикивал Фролов.
– - Дадим тебе в нем одну комнату с твоею старухой, а другие пролетариям отведем.
285
Ведь мы по-божески, Данила Никитич, так и в Писании сказано: у кого есть одежда -- отдай другую неимущему. Вот спроси-ка его, -- кивнул он на меня, -- он тоже подтвердит. А раз про одежду, про рубахи сказано, можно и дома делить и всякую собственность, помни 13-ю заповедь.
– - Да ведь там сказано-то "отдай", а не "возьми", -- поправил Тихомиров.
– - Ишь ты какой начетчик, где тебе выгодно, ты и Писание знаешь, -- накинулся на него Фролов, а посмотришь: ни уха ни рыла не понимает!
– - А ты ведь тоже хотел за Писания спрятаться, -- обиделся Тихомиров, -- а вышло наоборот, и ты их не знаешь.
– - На черта нам нужны ваши Писания; социализм целая система, целая опытная наука, его сотни мудрецов разрабатывали. Один труд "Капитал" чего стоит, -- говорил самоуверенно Фролов.
– - Науки-то разные бывают, -- осклабился Данила, вон и у Арапыча наука, как замки отпирать, и у попов наука, как в церкви забираться! Тут вся и ваша наука: "деньги ваши -- будут наши, ваше добро -- наше добро". Что там ни написали, а корень один: грабить награбленное и нажитое другими. Глаза у вас на чужое добро разыгрались, Фролов, зависть замучила, вот вы и придумали такую науку! Арапыч за свою семнадцатый год в тюрьме сидит, а вы хотите всех грабить и виноватыми не быть. Ты бы откладывал по пятерке в месяц, и у тебя бы давно был домик, а то своего копить не хотите, а на чужое заритесь, а тоже демократы называются!..
– - Постой, постой, -- не утерпел и я, -- дарвинизм, о естественном подборе, тоже опытная наука, а она, пожалуй, и пролетарию не понравится, если ее вводить начнут. Свою жену и детей и пролетарию иметь хочется.
– - Мы народ решительный и дарвинизм введем, дай нам только власть забрать в руки. Мы всю породу людей переделаем на более красивую, сильную и всех уродов переведем, -- со смехом говорит Фролов, -- а то что теперь людишки-то, как рыбешка мелкая, и урод на уроде! Вот хоть на Данилу посмотреть, ну куда он, кроме тюрьмы, годится -- людей пужать, а поди тоже детей нарожал и тоже надзирателями в тюрьму поставит. Ну а что такую породу поддерживать? Мы не собираемся тюрьмою народ перевоспитывать, у нас все по согласию будет, а не хочешь -- голова долой!..