Из Ро?ссии с любовью
Шрифт:
Виконтесса, неудовлетворённая моим ответом, слегка задрав носик, сделала книксен и вышла из класса. Зато ко мне тут же подбежала Авелин с рисунком замка на грифельной доске.
— А это что? — показала я на пушистый клубок в углу рисунка. — Солнышко?
— Нет. Это месье Эймери, — последовал ответ. Оказывается, девочка очень внимательно слушала наш разговор о духе-хранителе. — Мадемуазель Мари, я очень хочу с ним познакомиться. Можно?
Вопрос поставил меня в тупик. То, что покровитель замка показался мне, совсем не значит, что мы с ним стали
— Думаю, можно. При первой же встрече с месье Эймери попрошу его об этом, — мне показалось, что такой вариант ответа будет лучшим.
— Тогда и обо мне спросите, — поднялся со своего места грустный Гильом. — Хочу расспросить его кое о чём.
А вот здесь, похоже, уже не детское любопытство, а необходимость. Мне что, опять в тот подвал лезть?
В холле заканчивалась уборка. Мадам Пэти, как опытный дирижёр, лично руководила работой. Ужаснувшись неухоженности освободившихся покоев и воспользовавшись тем, что дети на уроке, она приказала навести порядок во всех комнатах башни.
Увидев корзины мусора, которые выносили горничные, Гильом рыкнул что-то невнятное и бросился к себе на этаж.
— О «сокровищах» своих беспокоится, — по-доброму улыбнулась вслед ему одна из горничных. — Мальчишки все одинаковы. Мой братец младший тоже тащит в дом всякий мусор и до слёз страдает, когда матушка выгребает из-под его кровати накопленные богатства и выбрасывает в мусор. Не поверите, однажды там даже дохлая кошка была. Правда, высохшая до хруста.
Приятно было встретить такое понимание детских проблем в милой девушке, но на всякий случай спросила:
— Надеюсь, вы не снесли на свалку запасы виконта?
— Как можно, мадемуазель! Всё, что нашла по углам, сложила в корзину и оставила у порога. Пусть месье сам решает, что с этим делать, — и, понизив голос, добавила: — Дохлых кошек, крыс и прочей живности, слава Господу, в комнате виконта не нашлось.
Горничная взялась за корзину, но я её остановила.
— Мадемуазель, меня зовут Мария. Я гувернантка, и с сегодняшнего дня мне нужна помощница. Хотите работать с детьми?
Девушка остановилась и недоверчиво на меня посмотрела. Потом, поняв, что я не шучу и предложение моё вполне серьёзно, ответила:
— Меня зовут Вивьен, госпожа. Была бы счастлива стать вашей помощницей. За детками ухаживать умею: в семье я самая старшая, и вся малышня на мне была, пока я не ушла в замок работать. Купать умею, волосы прибрать красиво смогу. Игры разные знаю. Правда, не господские, а так… догонялки, прыгалки, жмурки, ещё там разные.
— Вот и отлично. Скоро должен прийти месье Моро, и мы с ним договоримся о вашем переводе в Детскую башню.
— Мадемуазель Мария, не надо ко мне так важно обращаться, — смутилась девушка.
— Как это — важно? — удивилась я.
— На «вы». Я же простая девушка из деревни. Не надо, а то другие смеяться будут.
— Хорошо, Вивьен. Заканчивай с уборкой и возвращайся
Размерами моё новое жилище отличалось от тех покоев, в которых я ночевала. Казалось бы, всё то же самое: гостиная, спальня, гардеробная и ванная, но простору меньше. Осмотревшись и заглянув в гардеробную, где уже висела моя одежда, а на полках стояла обувь и саквояжи, решила, что мне нравится. Всё равно большую часть времени я буду проводить с детьми.
Экономка добросовестно выполнила мою просьбу, и цвета штор, обивка мебели, ковёр, диванные подушки идеально сочетались между собой по цвету и узорам. Конечно, везде были розы. Куда же без них!
Пока комнаты казались необжитыми. Не хватало каких-то мелочей — книги на диване, забытой на спинке стула шали, букетика цветов на столе, — всё то, что наполняет безликое помещение жилым духом и делает его личным пространством. Но я уверена, скоро всё изменится, и эти покои станут мне настоящим домом, таким же, как наш маленький старый домик в далёком провинциальном городе.
Конечно, забавно в двадцать первом веке смотрятся сундуки, домотканые половички, крашеный самодельный посудник начала прошлого века с цветастой занавеской. В избушке с низкими потолками и небольшими оконцами они выглядят вроде бы и уместно, и по делу, но хотелось как-то обновить интерьер.
Вот только лишних денег на покупку новой мебели не было, да и бабуля не желала ничего менять.
¬— Вот помру — сделаешь всё по-своему. А пока пусть так будет. Тут половину вещей любой музей с руками отберёт, — отмахивалась старушка от моих предложений начать понемногу менять обстановку.
Так и не поменяла…
Когда бабули не стало, я в каждой вещи чувствовала частичку её тепла. Как же их на помойку вынести? Наоборот, хотелось всё сохранить как можно дольше, чтобы заглушить тоску и боль утраты. Большой «цыганской» иглой я чинила края растрепавшегося половика, зачищала шкуркой и подкрашивала облезшие полочки примитивной конструкции для сушки посуды, искала по магазинам средство от древесных вредителей, чтобы жуки-точильщики не сточили сундук.
Всё для того, чтобы сохранить присутствие бабули в доме, где она меня вырастила.
Глава 14. Семейный ужин и разговоры после оного
«Прежде чем сказать глупость — подумайте!». Семен Альтов
Ужин начался со скандала. Авдотья рвалась в столовую, а её не пускали.
По вековому замковому укладу за семейный стол приглашали только обитателей и гостей, имеющих дворянское звание. Как исключение могли присутствовать слуги, приставленные к детям. Сейчас рядом с Авелин сидела Вивьен, нарезая для неё куриную грудку под сливочным соусом на маленькие кусочки. Других аристократов в доме не было. Но Авдотья, привыкшая за много лет есть «за барским столом», рвалась на своё привычное место, не желая понять, что статус её изменился.