Из рода Караевых
Шрифт:
— Павел Никитич, — обратился уже запросто чернобородый полковник к подполковнику в офицерской шинели. — Будет свободная минута — запишите наш приговор для порядка, мало ли что: вдруг кому-то понадобится эта бумага! — И к подсудимому: — А вы свободны, ступайте в свою батарею. Надеюсь, что по большевикам будете еще метче бить, чем по нас били!
…Через три часа корниловская армия выступила из Софиевской. По станице шли в одной колонне. Поручик Караев в надежных дядюшкиных сапогах и в его же коротком овчинном полушубке с трехцветным шевроном на рукаве (пожертвовали новые однополчане в роте) шагал в строю с солдатской винтовкой на ремне.
На выходе из станицы в степь армию встретил Корнилов. С ним был его конный конвой — смуглые
Часть вторая
И СНОВА ВЫБОР
Штурм Екатеринодара оказался для корниловской армии роковым. Казалось, что город ценой кровавых потерь уже взят. Марковцы генерала Казановича дошли почти до самого его центра, но потом повернули обратно, потому что подвела, не поспела вовремя к переправам через Кубань казачья конница генерала Эрдели.
Красногвардейцы, оборонявшие город, сражались с невиданным героическим упорством, им помогали чем могли и как могли екатеринодарские рабочие и городская беднота.
Артиллерийский снаряд угодил в одноэтажный домик, стоявший в роще на окраине города, где в тесной каморке метался от стены к стене Корнилов, черный от тоски и отчаяния, уже понявший, что решающий бой за Екатеринодар проигран, что его ставка на общеказачье противобольшевистское восстание бита, и жаждавший только смерти: «Мертвые сраму не имут» [5] .
Командование армией после гибели Корнилова принял генерал Деникин. Ему удалось выбраться с остатками армии с обозом и ранеными из кубанского мешка и уйти назад, на Дон, — там на атаманском кресле уже сидел генерал Краснов, германский ставленник.
5
Все эти факты известные, и я отсылаю читателей, желающих более детально вникнуть в историю корниловского «ледового похода», к историческим документам. — Прим. авт.
Утлая лодчонка поручика Караева выдержала все эти вихри и штормы — не перевернулась. Остался для него позади и второй победоносный кубанский поход деникинской армии. И ее грозное движение на красную Москву после захвата всего Северного Кавказа. Потом грянул разгром деникинцев на подступах к Туле, когда так же, как тогда под Екатеринодаром, казалось, что победа близка и Москва — вот она, только руку протянуть! Осталась позади и катастрофическая новороссийская эвакуация в Крым, и сдача Деникиным командования барону Врангелю Петру Николаевичу, генералу от кавалерии.
Дважды легко раненный, теперь уже капитан, Караев после третьего ранения в бою под Курском был признан врачами негодным к строевой службе и в 1920 году оказался в старом, построенном еще генуэзцами приморском крымском городе в должности коменданта порта. Он носил фуражку с зеленым околышем пограничных войск и ждал, что грядущий день ему готовит. Ничего хорошего не сулил ему этот холодный пасмурный осенний день!
Вечером, когда уже смеркалось, капитан Караев шел по безлюдной улице города, затихшего в тревожном ожидании больших перемен, и думал о том, что же будет дальше с армией, с ним самим, с тысячами таких, как он, младших офицеров, сражавшихся под знаменами российской контрреволюции.
Борьба с большевиками неизменно кончалась поражением белых армий.
Убит Корнилов, его труп, извлеченный
Деникин, сдав командование Врангелю, уплыл на французском миноносце в Константинополь — в изгнание. Его верный друг и надежный помощник даровитый штабист генерал Романовский был убит в Константинополе выстрелом в упор. Стрелял в генерала младший деникинский офицер, лютый монархист, член тайной офицерской монархической организации, знавшей о республиканских политических симпатиях Романовского.
В Сибири расстрелян по приговору суда сам «Верховный правитель России» адмирал Колчак.
Польский маршал Пилсудский после неожиданного «чуда на Висле» охотно пошел на мир с большевиками, предложенный Лениным. А теперь и генерал Врангель оставляет последний клочок земли, не залитый еще красным потопом. В чем дело? Почему «они» все время побеждают? Разве белая армия, обильно снабженная французским, английским и американским оружием, в английских добротных шинелях, в башмаках на несносимой подошве, плохо сражалась? Нет! Ее «цветные» дивизии, сформированные из офицерских полков, созданных еще Корниловым, те, что составляли ее главную ударную силу — корниловцы, марковцы, алексеевцы, а позже, уже во втором кубанском походе, дроздовцы («дрозды») [6] , носившие бело-малиновые фуражки, — отличались отвагой и стойкостью. Ее генералы были молоды, честолюбивы и далеко не бездарны. Тогда в чем же дело?
6
Дроздовцы («дрозды») — белогвардейская добровольческая воинская часть, была сформирована полковником А. М. Дроздовским на румынском фронте. Дроздовцы как полк влились в деникинскую армию перед вторым кубанским походом. Полковник, а впоследствии генерал Дроздовский был тяжело ранен в боях под Ставрополем в 1918 году и вскоре после ранения умер. — Прим. авт.
Всего два года прошло с того дня, как поручик Караев пошел с Корниловым наводить, «элементарный порядок» в стране, а теперь… тяжкие сомнения одолевали капитана Караева!
Выходило, что братоубийственная, гражданская война, со взаимным ожесточением сражающихся сторон, с неисчислимыми жертвами, винными и безвинными, пагубна прежде всего для самой России, спасать которую от большевиков взялась белая армия.
Вспомнились слова дядюшки-нотариуса: «Когда генералы воюют против своих солдат, всегда побеждают солдаты, потому что их больше». На войне, правда, не всегда побеждают те, кого больше, но ведь эта война особенная. Белым генералам приходится воевать не то что против своих солдат, а против всего своего народа. Да и Красная Армия уже не та, что дралась с добровольцами Корнилова и Деникина на Кубани. Она и цветным дивизиям в боях спуску не дает. Вон марковцев как разделали при отступлении из Донбасса!
Из офицерских товарищеских разговоров по душам (с оглядкой, впрочем, на чуткое ухо контрразведки) капитан Караев знал, что с большевиками пошли такие генералы, как Снесарев, Бонч-Бруевич, наконец, сам Брусилов и еще кто-то. Служат у них и генштабисты, полковники и много младших офицеров. И среди них немало таких, кто служит в Красной Армии не из-под палки, а добровольно — вроде бывшего поручика лейб-гвардии Семеновского полка Тухачевского. Он, говорят, стал у большевиков командующим армией, воюет с Колчаком в Сибири. Подумать только — семеновец, офицер полка, который «наводил порядок» в восставшей Москве в 1905 году! Было над чем поломать голову капитану Караеву. «За что мы, собственно говоря, дрались и деремся? — мучительно размышлял капитан. — Мы даже не знали, за монархию мы или за республику».