Из тьмы
Шрифт:
Пожав плечами, надзиратель сказал: “Таковы правила”. Против правил, очевидно, силы, стоящие выше самих себя, боролись напрасно. Даже Краста, которая совсем не стеснялась спорить, независимо от того, был у нее случай или нет, воздержалась от этого здесь. Надзиратель сказал: “Подожди. Кто-нибудь приведет его”.
Краста ждала дольше, чем ей хотелось. Глядя на проволочную сетку, она сама чувствовала себя пленницей. Она барабанила пальцами по штанине, пытаясь подавить раздражение. Примерно через четверть часа - Красте это показалось гораздо дольше -
Вместо того, чтобы сесть на жесткий стул, Лурканио поклонился Красте. “Добрый день, миледи”, - сказал он на своем вальмиерском с музыкальным акцентом. “Ты пришел позлорадствовать или, может быть, бросить орехи обезьяне в клетке? Я мог бы использовать орехи. Они не очень хорошо меня кормят - что, учитывая, как вы, валмиерцы, набиваете себе желудок, является преступлением вдвойне”.
“Как ты посмел рассказать в новостных лентах, что ты отец моего мальчика?” Требовательно спросила Краста. “Как ты смеешь?”
“Ну, а я разве нет?” Спросил Лурканио. “У меня, конечно, было больше шансов, чем у кого-либо другого. Но Вальну или кто-то еще оказался там в нужное время?”
“Это ни к чему не имеет отношения”, - сказала Краста, внезапно вспомнив неудачный цвет волос маленькой Гайнибу. Лурканио громко рассмеялся, что только еще больше разозлило ее. “Как ты смеешь говорить это?”
Лурканио дал серьезный ответ, возможно, самую раздражающую вещь, которую он мог сделать: “Ну, во-первых, это - или кажется, что это - правда”.
“Какое это имеет отношение к чему-либо?” Краста взвизгнула, прекрасно осознавая разницу между тем, что было сказано, и тем, что было на самом деле.
“И, во-вторых”, - продолжил Лурканио, как будто она ничего не говорила, - ”Я все еще могу нанести своего рода удар, сказав здесь правду. Вы, валмиерцы, собираетесь быть со мной так строги, как только можете; я в этом совсем не сомневаюсь. Почему бы мне не усложнить вам жизнь настолько, насколько я могу?” Злобное веселье вспыхнуло в его кошачьих зеленых глазах.
Месть Краста поняла. Ей не хотелось, чтобы это было направлено на нее. “Это не по-джентльменски!” - воскликнула она.
“Я не в джентльменском затруднительном положении, ты, глупый маленький придурок”, - огрызнулся Лурканио. “Ты был приятен в постели, но у тебя нет мозгов, которыми высшие силы наделили ежа. Я вел войну здесь, в Приекуле, и они намерены убить меня в соответствии с законом из-за того, как я вел ее. Я тоже мало что могу сделать, чтобы остановить их. Итак, ты вбил это в свой толстый череп?”
“Пошел ты!” Пронзительно сказала Краста.
“Я бы посоветовал тебе идти прямо вперед, моя бывшая дорогая, но сетка слишком узкая, чтобы сделать это практичным”, - ответил Лурканио.
“Подземные силы пожирают тебя, ты поместил мое имя в выпуски новостей”, - сказала Краста.
“И
“Вперед!” Снова сказала Краста. На этот раз она не стала дожидаться ответа, а выбежала из комнаты для свиданий. Когда она захлопнула за собой дверь, в здании, возможно, произошло землетрясение. Надзиратель, который ждал в приемной, подпрыгнул. “Забери меня из этого ужасного места”, - прорычала Краста, хватая свое имущество.
Надзиратель начал что-то говорить, посмотрел на нее и передумал. Он повел ее обратно ко входу. Тогда он осмелился сказать: “До свидания”.
Краста проигнорировала его. Она гордо направилась обратно к своему водителю. “Отвези меня домой сию же минуту - сию же минуту, ты меня слышишь?” - сказала она. Водитель благоразумно подчинился, не сказав ни слова.
Бембо отбросил свою трость и встал на свои собственные ноги посреди своей квартиры. На самом деле, судя по тому, что демонстрировал его килт, он стоял примерно на полутора ногах. Тот, что был сломан в Эофорвике, был все еще лишь чуть больше половины толщины другого. Но он действительно устоял и не упал.
“Как насчет этого, милая?” - сказал он Саффе.
Она оторвала взгляд от своего ребенка, которого кормила грудью, и захлопала в ладоши. Вид ребенка у ее груди неизменно вызывал у Бембо ревность, хотя он знал, насколько это глупо: ребенок не интересовал ее по тем же причинам, что и его. “Это хорошо”, - сказала она. “Довольно скоро ты сможешь бежать со скоростью ветра”.
“Ну...” Бембо посмотрел вниз на свою дородную фигуру. Он сильно похудел с тех пор, как получил травму, и все еще был дородным. Возможно, в один прекрасный день я смогу бежать как легкий ветерок, подумал он. Это было примерно столько же скорости, сколько было в нем. Он сказал: “Может быть, я смогу начать ходить в такт слишком скоро. Было бы неплохо снова получить немного денег”.
“Да”. Саффа кивнула. Ее маленький мальчик засыпал; ее сосок выскользнул у него изо рта. Она поднесла ребенка к плечу, чтобы он срыгнул, затем привела в порядок свою тунику. Похлопав ребенка по спинке, она продолжила: “Знаешь что?”
“Я знаю все виды вещей”, - сказал Бембо. “Что у тебя на уме?”
Саффа скорчила ему рожу. “Я собиралась сказать, что ты далеко не такой большой ублюдок, каким я тебя считала до того, как позволила тебе стать счастливчиком. Может быть, мне следует держать рот на замке”.
“Возможно, тебе следует”, - согласился Бембо. Она скорчила другую гримасу. Он рассмеялся. “Ты сама напросилась”.
“Если бы ты получил все, о чем просил, ты бы не думал, что это так чертовски смешно”, - горячо сказала Саффа. Ее гнев мгновенно вспыхивал, а затем так же быстро успокаивался. Даже когда она была зла, она замечала людей вокруг себя, чего Бембо никогда бы не сделал. Когда он прикусил нижнюю губу вместо того, чтобы дать ей отрывистый ответ, она спросила: “В чем дело?”