Из уст в уста
Шрифт:
Глава 6
Рид и Констелло отпустили меня первой. Я была уверена, что это недобрый знак, и чувствовала себя как когда-то на вечеринках в старших классах. С таких вечеринок не уходишь до последнего, потому что знаешь: стоит выйти за дверь, как все немедленно примутся о тебе сплетничать.
Полицейские даже не позволили мне дождаться Эми и Джека, чтобы отвезти клиентов обратно в "Кв. футы Андорфера".
— Мы сами доставим их в лучшем виде, — заверил Констелло своим напевным деревенским говорком, который прозвучал в моих
— Но я все равно еду туда и с удовольствием их подвезу. Конечно, после того, как вы с ними поговорите.
Рид затряс белобрысой головой.
— В этом нет необходимости, — отрезал он.
— Чего себя зря утруждать. — Констелло ласково погладил усы. — Мы будем рады-радешеньки прокатить их. Не тревожьтесь.
По правде говоря, меня не слишком беспокоило, каким образом молодые люди доберутся до своей машины. А уж когда Рид добавил: "Кстати, миссис Риджвей, вы ведь не собираетесь уезжать из города в ближайшее время?" — транспортные проблемы Джека и Эми окончательно выветрились из моей головы. А если уж договаривать до конца, я почувствовала, что вот-вот впаду в панику.
По дороге в агентство я постаралась успокоиться, мысленно повторяя: "Брось, Скайлер, ты чересчур мнительна. Ну и что с того, что ты оказалась единственной на месте происшествия, с кем у Бартлета были какие-либо контакты? И что с того, что ты публично угрожала этому типу в тот самый день, когда в него стреляли, и у тебя была очень веская причина злиться на него? Этого явно недостаточно, чтобы полиция заподозрила тебя в нападении на адвоката".
С моих мыслей мед бы пить.
Наверное, я неправильно себя успокаивала. Потому что, когда затормозила у "Кв. футов Андорфера", у меня было такое чувство, словно я наглоталась раскаленных углей.
Тут я вспомнила, что с утра ничего не ела, однако решила, что накрывать обедом раскаленные угли — не очень хорошая идея. К тому же я совсем не испытывала голода.
Слава богу, когда я вернулась, Джарвиса в агентстве не было. Не знаю, что бы я сделала, если бы он опять принялся настойчиво советовать разобраться с Бартлетом до суда. Я была настолько расстроена, что могла запросто ляпнуть: "Отдыхай, Джарвис, с адвокатом уже разобрались".
Из завтрашних газет все узнают, что произошло в доме Каррико. Вот тогда мы с боссом и поговорим.
В офисе я застала лишь Барби Ландерган. Она даже не подняла головы, когда я швырнула сумку на стол.
Полное равнодушие Барби к моей особе меня не удивило. С тех пор как я стала встречаться с Матиасом, моя бывшая подружка относится ко мне не слишком дружелюбно. Точнее, заметно недружелюбно.
Дело в том, что фамилия моего приятеля Кросс. Верно, та же, что и у Эфраима Кросса, совершенно чужого мне человека, который тем не менее оставил мне в наследство сто тысяч долларов. Но кроме денег его гибель поспособствовала появлению в моей жизни говорящих Солонки и Перечницы.
Эта смерть также стала причиной моего знакомства с Матиасом. Единственный сын Эфраима Кросса, Матиас навестил меня на работе сразу после похорон отца, горя желанием усадить вашу покорную слугу на электрический стул за убийство. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Кросса-младшего в том, что я абсолютно не причастна
Если бы мне тогда сказали, что между мной и Матиасом возникнут романтические отношения, я бы не поверила.
Барби Ландерган тоже не поверила бы. Она из кожи вон лезла, пытаясь привлечь внимание богатого наследника, разве что не плясала перед ним голой.
Впрочем, Барби просто до этого не додумалась, иначе бы сплясала.
Наверное, с моей стороны не слишком любезно так говорить, потому что мой приятель, несомненно, очень симпатичный парень, но, по-моему, Барби всегда больше привлекало состояние семьи Матиаса, нежели он сам. Почему я так думаю? Хотя бы потому, что незадолго до появления Кросса-младшего на пороге нашего агентства Барби мечтательно заявила: "Обязательно выйду замуж — за кучу денег".
Кажется, все ясно.
Я пыталась объяснить подружке, что Матиас вовсе не такой богач, каким его считают. Семейные деньги полностью находятся под контролем его матери, а Матиас гордится тем, что сам зарабатывает на жизнь. Он даже как-то сказал: "Я не взял ни цента у родителей и никогда не возьму". Но Барби не стала меня слушать. Ее слух улавливал только информацию о несметных богатствах Кроссов.
Впрочем, когда мы с Матиасом начали потихоньку сближаться, ее локаторы немедленно уловили и это. А когда стало совершенно очевидно, что мы встречаемся, Барби объявила мне бойкот.
Не скрою, я переживала. Прежде мы с ней были хорошими подругами. Наверное, мы неизбежно подружились бы — у нас было много общего. Обе работали агентами по продаже недвижимости, обе были разведены и почти ровесницами (хотя Барби не преминула бы уточнить: ей всего тридцать девять, а мне целых сорок два). У нас были дети одного возраста и во многом одинаковые вкусы. Например, обе любили рассказывать друг другу за ужином страшные истории про бывших мужей.
Барби часто меня смешила. Придумала моему бывшему мужу Эду забавную кличку — мистер Ад. Своего бывшего она почти всегда обзывала непечатными словами, но прозвище моего проливалось бальзамом на мою душу.
Подозреваю, что ничто так не сближает женщин, как возможность поведать друг другу, какими козлами были их бывшие мужья. Это придает дружбе особую теплоту.
Однако стоило возникнуть на горизонте Матиасу, как наши девичьи посиделки канули в вечность. Барби вдруг усмотрела во мне соперницу. А когда Матиас перестал обращать внимание на других женщин в моем присутствии, лучшая подруга объявила меня своим заклятым врагом.
Разве это не печально? То, что женщины ссорятся из-за мужчин?
Когда мужчина находит себе спутницу, то все твердят, что его «заграбастали». В голове не укладывается. Неужто мужчины не способны принимать самостоятельные решения? Неужто стоит им столкнуться с женщиной, как они превращаются в полных кретинов, над которыми властвуют гормоны?
А коли несчастных, управляемых гормонами мужчин не считают ответственными за свои поступки, следует естественный вывод: женщины вертят ими как хотят. Я часто слышала подобное мнение, но соглашаться с ним не желаю. Почему, скажите на милость, Барби не ополчилась на Матиаса? В конце концов, кто пренебрег ею? Вроде бы он, а вовсе не я.