Из уст в уста
Шрифт:
Глядя на Матиаса, я вдруг подумала, что, возможно, возвела напраслину на Барби. Совершенно не исключено, что не только деньги влекли ее к этому парню. В синей рубашке, потертых джинсах и кожаных сапогах с облупленными носами Матиас походил не на профессора колледжа, коим он являлся, а на ковбоя с рекламы "Мальборо".
Ковбой Мальборо, который не курит.
Мой некурящий ковбой высок ростом, широк в плечах, зеленоглаз и обладает каштановой гривой, спадающей почти до плеч. Кроме того, у Матиаса есть одно отличие от
Матиас исключителен и еще кое в чем: он на год моложе меня. Я могла бы назвать наш союз неравным, если бы не пример Марвина Каррико, — до этого педофила мне далеко.
Мое сердце учащенно забилось, когда Матиас улыбнулся:
— Проголодалась, детка?
Как я уже говорила, он ни разу не признавался в любви, но всякими ласковыми словами меня называет.
Я не возражаю.
Я также не возражаю, когда в первую же секунду нашей встречи Матиас долго и нежно меня целует.
Когда мы добрались до входной двери, события, не дававшие покоя целый день, показались мне сущими пустяками. Что верно, то верно: Матиас умеет целоваться.
Еще он умеет готовить. Такой эксперт в кулинарии, как я, понятия не имеет, почему еда у моего друга всегда получается изумительно вкусной. Конечно, я знала, что сегодня, например, он использовал кусочки бифштекса, чесночное масло и какие-то невероятно белые макароны из пшеницы очень твердых сортов. А также много всего прочего, обнаруженного в моих кухонных шкафах.
Матиас изменил мою кухню до неузнаваемости. Прежде я считала ее ненужным помещением, пользовалась только микроволновкой, купонами со скидкой в ближайшие рестораны и списком телефонов заведений, где отпускали обеды на дом.
А теперь — о чудо! — в моей кухне появились продукты. И приправы. И всякие приспособления вроде деревянных лопаток. И дуршлаг. И разные другие штуковины, которые я раньше видела только в журналах.
Матиасу пригодились все эти штуковины, пока он колдовал над плитой. Я же в это время готовила то, что у меня лучше всего получается. Мое фирменное блюдо.
Правильно: два больших стакана колы со льдом.
Закончив приготовление наших фирменных блюд, мы двинулись в столовую. До этого момента я проявляла похвальную сдержанность. Дождалась, пока мы сядем за стол и приготовимся отведать кулинарной фантазии с чесночным маслом, и только тогда выложила, что со мной сегодня стряслось.
Поначалу Матиас отреагировал на мой рассказ так, как мне и хотелось.
— Что-о-о? — Он уже подхватил макароны, намереваясь отправить их в рот, но со звоном опустил вилку на тарелку. — Ты напоролась на перестрелку? Бедная моя! Как ты себя чувствуешь?
Я едва не расплылась в улыбке, настолько мне нравится, когда со мной носятся. Однако сдержалась. Не следует рассказывать жуткую историю с улыбкой
— Ну, это была не совсем перестрелка. — И я подробно изложила, как нашла раненого Бартлета и что он мне сказал.
С этого момента реакция Матиаса нравилась мне все меньше и меньше. Он долго смотрел на меня и наконец осведомился:
— Ты уверена, что он сказал "больно стало", а потом застонал?
Я кивнула:
— Так я его поняла.
— Наверное, плохо расслышала. — Матиас покачал лохматой головой и продолжал, словно беседовал сам с собой: — А если ты неправильно поняла эти слова, то, возможно, насчет девочки Мередита, стрелявшей в него, тоже ошибаешься.
Я грозно хмыкнула.
— Что слышала, то и слышала. Я ничего не выдумываю.
Матиас принялся за еду, ответил он уже с набитым ртом:
— Гм.
Это «гм» прозвучало очень скептически.
И последующая речь Матиаса тоже. Поверите ли, он начал анализировать каждое мое слово!
— Возможно, Бартлет сказал не «стало». — Он задумчиво поскреб бороду. — Возможно, опустившись на колени рядом с ним, ты нечаянно придавила ему что-нибудь, например руку, и на самом деле он сказал "больно, встань".
Настал мой черед долго и пристально разглядывать Матиаса.
— Так вот, ничего я ему не придавила, а то бы заметила. И ему не пришлось бы тратить последние силы, чтобы сообщить мне об этом.
Что он себе воображает? Что я могу навалиться на лежащего мужчину и ничего при этом не почувствовать?
Мой друг пожал плечами:
— Что "больно, встань", что "больно стало" звучит одинаково несуразно. — Тон у него был обиженным.
Я снова хмыкнула. С ума сойти: самый близкий мне человек сомневается в моих словах! Да он не многим лучше Солонки и Перечницы!
— Дорогой, — подавшись вперед, начала я. Полагаю, легкая язвительность в моем голосе была вполне оправданна. — Я потратила кучу времени, доказывая полицейским, что ничего не выдумываю и лишь повторяю слова Бартлета. А теперь ты вынуждаешь меня делать то же самое.
Но Матиас не так прост, как кажется. С минуту он молча жевал, а потом вдруг сказал, словно только что заметил:
— Послушай, ты ведь не съела ни кусочка. Попробуй и скажи, как получилось.
Однако я тоже не лыком шита. На удочку Матиаса не клюнула и тему сменить отказалась.
— Эдвард Бартлет четко произнес…
В этот момент зазвонил телефон. Матиас явно обрадовался перерыву в нашей теплой беседе. Что ж, его можно понять.
Автоответчик стоит в гостиной. Гостиную отделяет от столовой арка, как и в доме Каррико. Посему я слышала каждое слово. Трубку я снимать не собиралась, но, услышав знакомый истерический голос, вздохнула, бросила салфетку на стол и двинулась в гостиную.