Из записок районного опера
Шрифт:
…И — печаль мне. Что ж за упырь такой попался, что никак не удаётся до сих пор ухватить его цепкой клешней за мохнатую мошонку?..
Тут как раз очередное ЧП в районе — м о к р у х а!.. Да ещё и двойная: топором развалили черепушки содержателям наркопритона супругам Качановским!.. Мотив очевиден: пропали вся хранившаяся у них на адресе наркота!.. Кто мочил — не ясно, но понятно, что — наркоман. Скорее всего — из ранее судимых, уже заматеревших и равнодушных к виду крови… (Вообще же наркоманы — трусоваты по натуре, и на убийство идут сравнительно редко). Взяли в разработку подучётный контингент. И больше всего вопросов вызывал у меня всё тот же Константин Халтурин.
Почему?.. Объясняю… Во-1-х. в ранней юности, по воспоминаниям соседей, однажды гонялся он во дворе с топором за своей мамой. Не догнал, быстро бегала женщина, так и ограничилось тогда хулиганскими угрозами ей в спину, но факт такой — был… Тут — топор, и там — топор, тут — кидался, и там — два трупешника… Знакомый,
Теперь второе — нет данных, что Костыль сел на иглу, но нет и доказательств обратного, и знаю я этих нарколыжников, практически никто не завязывает… А жизнь кругом такая, что от неё скоро и не-наркоманы нюхальщиками и ш и р я л ь щ и к а м и заделаются… Отсюда вывод: Костыль — наркоман, и в качестве такового вполне мог убить Качановских ради «дури»!..
И третье, последнее — живёт Костыль практически рядом с Качановскими, всего лишь в трёх кварталах от них… Так кому ж и не убивать, как — не ему?!.
Посоветовался с начальником угрозыска. У него и своих версий предостаточно (в частности, по его указанию второй уж день в разных кабинетах допрашиваются на предмет «сознанки» рецидивисты «Стопор», «Цека» и «Гаврила»), но и к моим соображаловкам внимательно прислушался, запасной разрабатываемый след лишним никогда не бывает… И велел мне срочно взять Костыля на ВКР (внутрикамерную разработку).
Это означает, что поработать с Костылем надо плотно и непрерывно в течении достаточно длительного времени. Трёх «положенных» суток для этого заведомо мало, и потому Костю следует под каким-либо смахивающим на законный предлогом сунуть в ИВС, и пообщаться там с ним, горемычным… И про топор, и про наркоту, и про опасно близкое соседство от наркопритона, да и вообще… Но как же это сделать, если Костыль — опытен, многие ментовские штучки знает, и в случае какого-либо прокола с нашей стороны способен немало крови попортить мне и моим отцам-командирам… Но прокола — не будет, я ведь — профессионал, мне даже не нужен предлог для оформления Халтурину 15 суток, — я создам ПРИЧИНУ.
…Пустил в ход двух агентов, проверенных в деле, и кое-чем лично мне обязанных… (Я должен быть уверен, что они не подведут меня, возникни в будущем осложнения). Одному определена роль будущей «жертвы», второму — «свидетеля». (Специально подчёркиваю: речь идёт не о лже-свидетеле, который на самом деле не видел того, на что показывает, а — о свидетеле настоящем, но специально мною подготовленном, он должен стать очевидцем событий, которые я срежессирую…)
Подробно инструктирую парочку, заставляю их выучить назубок сценарий мероприятия. Неплохо бы тренаж на местности провести, но и так сойдёт, чай — не агента иностранной разведки на п о д с т а в у ловим!
…И вот — долгожданный день. Ровно в 7.15 Халтурин вышел из подъезда и направился в сторону автобусной остановки. До мебельной фабрики, где он трудится подсобным рабочим, ехать минут сорок, не больше… Весь обычный распорядок дня его изучен мною вдоль и поперёк. (Живущие по чёткому распорядку беззащитны перед умело организованной провокацией…) Костыль уже обречён, сорвись случайно сегодняшний спектакль — и он подловится на завтрашней «пьесе»… или послезавтрашней…
Так… Зашёл за угол дома… Нужно дать ему время отдалиться от своего подъезда, чтобы исключить вовлечение в события его родичей или соседей… А за углом навстречу ему поднялся со скамейки хиляк в ношенном плаще (оперативная кличка «Кедр», наркоман, два раза помогал ему «спрыгнуть со статьи» за «хранение», но посадить могу в любую секунду, и он это знает…), с ходу попросил банальное: «Братан, дай закурить?» Время, напоминаю — самое что ни на есть утреннее, светит солнышко, торопятся по своим делам люди, никакой подлянки Костыль не ждёт… А потому — беспечен. Ему бы броситься наутёк, он же на ходу достал из пачки сигаретину и ткнул попросившему. «Это что — «Прима»?! — изумился Кедр с таким видом, словно всю жизнь курил только «Мальборо». — Ты чё, мужик, оборзел в натуре — фуфлон суешь?!. Да за такую лажу и по мордам схлопотать недолго!..» Ещё не поздно Костылю рвануть вихрем в сторону недалекой автобусной остановки, — ш и р я ю щ е м у с я Кедру с гнилой дыхалкой его не догнать… Но Костыль же не знал наших раскладов!.. Думал: у человека не всё в порядке с головою, сейчас таких много. От всех ежели убегать — так всю жизнь и пробегаешь… И Костыль, пожав плечами, двинул было дальше со словами: «Да пошёл ты… Делаешь человеку добро, а он ещё и гонит…» Обычная уличная тёрка, побазарили — и забыли… Но в планы моего агента быстрое расставание не входило. Догнав в два прыжка Халтурина и цепко ухватив его за рукав, Кедр зычно заорал: «Это кто пидораст?!. Это я пидораст?!. Ах ты козлина!..» И с этими словами он незаметно для окружающих, но болезненно для Костыля ударил его локтем в ребро… Костыль осторожен и неглуп, он не забыл про пятна в своей биографии, и прекрасно понимает, как опасно для него лезть на рожон, ему хочется любой ценой избежать опасного конфликта!.. Но любому терпению есть предел, верно?.. В ответ на «левые» базары если и не вломить в набалдашник, то хотя бы откликнуться парой ласковых ох как хочется!.. «Да что ты прицепился ко мне, падла?!» — рявкнул
«Что случилось, граждане?» — громогласно поинтересовался участковый, глядя то на Кедра, то на поднимающегося с соседней скамеечки испитого толстяка средних лет (оперативный псевдоним «Скелет», специализируется на мелкооптовой торговле порножурнальчиками и порнокассетами), и ничуть не глядя на Халтурина. Ну а Костя впервые в жизни рад появлению ментуры!.. Попросил жалобно: «Заберите от меня придурка… Хотел его сигаретой угостить, а он — сперва оскорблял, потом ударил…Сделайте с ним что-нибудь, чтобы не цеплялся, а то я на работу опаздываю…» Но продолжающий валяться на земле Кедр слезливо проскулил прямо противоположное: «Я гулял, тут — этот… Подскочил, обозвал пидорасом, и как вмажет!.. А потом повалил, давай бить ногами… Люди, подтвердите. что всё так и было!..» Про наших людей уже говорилось: никогда и ничего они подтверждать не хотят, и в свидетели не рвутся… Но сегодня — особый случай!.. «Так и было!.. Готов свидетельствовать!.. Всё видел своими глазами!..» — охотно подтвердил тут же подошедший Скелет. Костыль аж глаза распахнул, не в силах поверить, что это ему не снится, что и в самом деле творится такая лабуда… Я уже предвкушал, как заведётся он и с матюками бросится на Кедра, возжелав нанести ему телесные повреждения разной тяжести, тогда мы с участковым бросились бы их разнимать… Обязательно достанется и нам пара крепких пинков — вот уж и налицо «злостное неповиновение представителям органов власти», тут уж 15-тью сутками не отделаться… Но какая-то искорка понимания вдруг вспыхнула в глазах Костыля… Он перестал сопротивляться, притих, покорно дал отвести себя вместе с «пострадавшим» и «свидетелем» в РОВД.
Там оформляем протокол о «хулиганском поведении», затем я и ещё один опер (конвоировать задержанного по инструкции полагается только вдвоём) за локотки тащим Костыля в суд. Судья уже говорил по телефону с начрайугро, и заранее знает, что транспортируемый к нему гражданин Халтурин — ещё та птичка, так что миндальничать с ним нечего… Но суд у нас — самый справедливый и гуманный в мире, поэтому судья великодушно даёт Халтурину целых две минуты на то, чтобы оправдаться в глазах правосудия и представить алмазной надёжности доказательства своей полнейшей невиновности. Что весьма затруднительно, имея перед собою показания Кедра, Скелета, мои и участкового. (В суде официально показания милиционеров силы не имеют, на деле же именно по ним судья ориентируется в первую очередь). Костя что-то вяло бормочет, типа того, что хоть и ранее судимый, но вышеуказанного гражданина якобы-пострадавшего вовсе не месил ногами, скорее даже наоборот, и вообще, если сейчас гражданин судья разберётся и его, Халтурина, отпустит, то он ещё успеет до конца рабочего дня на работу, и заместо прогула будет у него лишь опоздание… Судья слушал, прикрыв глаза, кивая понимающе головою, — зарплата у него наверняка маленькая, да и ту платят не вовремя, но вот костюмчик на нём — не из дешёвых, и на лице написано, что питается он калорийной и экологически чистой пищей, отчего бы — такое?.. Да от понятливости всё, от правильного видения общей обстановки и своего места в оркестре… Закон — слеп и суров, да вот защищающие его люди — и понятливы, и зрячи…
«15 суток!» — решительно объявил свой приговор судья таким голосом, словно судейские прения продолжались минимум месяц, были заслушаны мнения защиты и обвинения, изучены показания десятков свидетелей, внимательно проанализированы заключения многочисленных экспертиз, и наконец-то можно считать истину установленной и доказанной в полном объёме!.. Халтурин открыл было рот, явно собираясь произнести здравицу в честь отечественного правосудия, но время судьи — деньги, некогда ему забесплатно лесть выслушивать, он молча кивнул нам с напарником, и мы потащили Костика в ИВС…
…После этого ежедневно мне пришлось ходить в ИВС как на работу. Есть в изоляторе временного содержания специальная комната для допросов. Туда приводили Костыля, и несколько часов я неспешно работал с ним по делу об убийстве супругов — наркобарыжников. Держался он стойко, ни на пядь не отступаясь от первоначальной позиции: Качановских не только не мочил, но и не знал даже, наркоту давно не принимает («прошёл в «зоне» курс принудительного лечения от наркомании!»), а что некогда на маму с топором кидался, так исключительно по глупости и пацанскому пустозвонству, а как отсидел и поумнел маленько, так и понял, что пора уж что-то с жизнью своей делать, вставать на путь решительного исправления, так сказать… Слушал я его с досадой, со злом на душе, — кому он горбатого лепит?!. Но доказать обратное — нечем, не находятся возражения, ведь компры против Костыля как не было — так и нет!..