Из записок районного опера

Куземко Владимир Валерьянович

Ну а Спартак как раз с одной соплячкой снюхался, понесла она от него, так что в «зону» он особо не рвался, и, понятно, нашим предупреждениям внял конкретно… Забрал милку, и вместе с нею укатил в село, где у него дальние родичи обитали. Решил, что в деревне сможет спрыгнуть с иглы, и девку свою оттуда стянуть. (Она у него тоже наркушествовала). Устроился грузчиком на элеватор, неплохо стал зарабатывать (тяжёлого труда он никогда не боялся), коллектив его уважал…

Иногда наездами бывал в нашем городе, и тогда для профилактики я с ним периодически общался, базарили о том, о сём, слушал его россказни о сельском житье… Вот одна из наиболее запомнившихся его баек.

Хоть деревня от города во многих отношениях и сильно отстала, но «дурью» нынче балуются и там (хотя свежеприготовленный самогон по-прежнему — вне конкуренции!). И вот однажды явился наш Спартаныч к одному местному делавару, приторговывающему

д р а п о м, взял у него на пробу к о с я ч о к и, одобрив после перекура, объявил желание купить у него большую партию — аж 20 стаканов. Для глухого села найти покупателя на такое количество — все равно что в столичном граде сплавить тонну героина… Обрадовался барыжка выгодной сделке, а — зря, не понимал ведь, с кем дело имеет… В назначенный день и час встретились они, забрал Спартак у торговца мешочек с «дурью», а как дошло до расплаты — вместо бабок выложил обычные зэковские базары: ты-де торгуешь, наживаешься за счёт нас, «правильных» б р о д я г, а ведь это — за падло…И не для того я мотал срока по «хорошим» статьям, чтобы за счёт меня, уважаемого многими л ю д ь м и б л а т н о г о какой-то наглый барыга наживался!.. По п о н я т к а м бесплатно всё ты мне должен давать, так что кончай гундосить и вали отсюда, пока я на твоей харе марафет не навёл…

Вот что сказал Спартак делавару, потом для отрастки врезал ему в ухо, и утопал, посвистывая… Будь торговец городским, не снёс бы он такого нажима, и, напуганный зэковскими понтами, долго дрожал бы в тёмном углу, испуганно вздрагивая от каждого громкого звука… Но сельский люд не шибко пугливый, поэтому наш барыга лишь допёр, что его как лоха к и н у л и, и побежал к корешам за подмогой.

Вызвали Спартака на разборку за околицу. Он пришёл, презрительно усмехаясь. Его уже ждали: сам торговец, а с ним — шестеро молодцов, типичных сельских бугаев. Посмотрел Спартак на их кулачища и сразу усёк, что со всеми ему не совладать. Тогда он и говорит: «Вы, я смотрю, пацаны правильные, не станете же вы вшестером мотузить одного… А давайте-ка лучше сделаем по-честному — со всеми, но не сразу, а — по очереди?.. Не слабо?..» Деревенские же по скудоумию своему и согласились… Так наш удалец-то всю семёрку (включая барыгу) и отделал за милую душу, а потом, вырвав из земли с корнем молодое деревце и размахивая им как дубинкой, долго гнался за ними по сельским окрестностям… Что и говорить, орёл!.. Но что характерно: никаких предъяв с тех пор в деревне ему никто уж не делал, и вообще среди тамошней бычярни стал он пользоваться непререкаемым авторитетом!..

…Редко бывает Спартак в городе, но что называется — метко: гоняет нариков в округе, реквизирует найденную при них «дурь» и тут же пускает её на собственные надобности… И постоянно — драки с его участием… хорошо хоть, без смертоубийств, без тяжких телесных, даже без милицейского протокола и необходимости предпринимать правоохранительные меры… У нас ведь так: коль никто бумагу на тебя не пишет, и ментовской отчётности ты своими деяниями не поганишь, то как бы и нет тебя для закона, вытворяй что хошь… Но — в пределах разумного, и вообще — желательно, чтобы в наших краях подобные бузотёры надолго не задерживались… И говорим Спартаку при редких встречах: «Ты где нынче прописал, мил-человек, в селе своём?… Вот и отбывай с Богом по месту постоянной прописки!..»

…Жаль Спартака. Сильный характер, непутёвая голова. В иных условиях быть бы ему героем — разведчиком, или же, если взять по-другому, каким-нибудь чемпионом-рекордсменом, гордостью Отечества… А он своё физическое и душевное незаурядство на балду перевёл, на глупости, на шаловство небезопасное… И это — лишь одна из великого множества наблюдаемых мною, искалеченных наркотой человеческих судеб…

Шкурка. Парню — 24 года, но уже — мразь конченая!.. Впервые мелькнул он передо мною года три назад. Прибежали тогда в РОВД родители малыша-шестилетки: «Час назад какой-то парень около дома отнял у нашего сына велосипед!» Понятно, что детский велик б/у — не «Мерседес» последней модели, можно было бы по заяве о такой мелочёвке ни фига не делать, но у меня самого — сынишка такого же возраста… Сходил на адрес, поговорил с пацанёнком, выяснил, что обидчика он хоть и немножко, но знает: «Его все Шкуркой зовут!» Проверил по картотеке, — среди находящегося у нас на учёте сомнительного элемента числилось два типа с таким п о г о н я й л о м, оба по своему моральному облику вполне способны отнять велик у ребёнка. Дёрнули обоих в райотдел, пробили основательно (в смысле — проверили, хорошенько допросили, но и побили, разумеется, не без этого). Выяснилось: по данному эпизоду оба — не при делах, у обоих такое железное алиби — хоть на пункт приёма металла сдавай… Но один из них подсказал, что в районе есть третий парниша с такой же кликухой, и как раз он-то в наших бумагах,

оказывается, «засветиться» ещё не успел… Выяснили, где живёт парень, чем занимается, — живёт там-то, ничем не занимается, раньше где-то хоть учился, теперь и не учится, временно отдыхающий от всякой общественно полезной деятельности, так сказать… (Да таких среди молодежи нынче — чуть ли не треть!) Как это обычно и бывает, родители у него — вполне приличные люди. Мать где-то преподает, отец — бизнесмен средней руки. Нашёл я того самого Шкурку, привёл в РОВД, начал допрашивать. Про велик он отрицал категорически, причём и не без некоторой логики: «Зачем мне детский велосипед?.. Я уже вышел из такого возраста, чтоб на игрушечном велике раскатывать, и вообще — ни к чему мне за чужое хвататься, у меня папа много зарабатывает, понадобится что-либо — скажу ему, и он купит…» Однако на роже его читалось опытному оперскому глазу, что гад он, а потому без малейших колебаний побил я его как мамонта. Быстро надоело ему терпеть моё рукоприкладство с жёстким моральным прессом, тогда лишь он во всём сознался под протокол, и подписался. Как я и думал, он уже год ш и р я л с я (почему начал?.. «Из любопытства!» — стандартный ответ), и краденный велик тут же загнал знакомому за «дозу». После этого на весь период следствия его отпустили на свободу под «подписку о невыезде», хотя на полном основании могли бы до суда и продержать в СИЗО, в вонючей камере. Думаю, следователь учёл его молодость и отсутствие судимостей, решив предоставить ему шанс одуматься и сделать правильные выводы из случившегося.

Шкурка же если и сделал какие-то выводы, то совсем «не те». Буквально через три недели после освобождения он вновь был арестован вместе с ещё двумя лоботрясами: ночью они попытались залезть в ларёк, желая натырить жвачек и шоколадок… В этот раз он уже отсидел маленько в следственном изоляторе, ожидая, пока папашка его «отмажет». Ну и когда батя отстегнул кому надо положенную сумму — вышел на свободу. Подельники же его остались на нарах, «отмазывать» их оказалось некому… Через четыре месяца состоялся суд, подельники в оконцовке получили по три года, а Шкурка отделался полуторагодовалым «условняком». А по первому эпизоду, с велосипедом, до суда дело вообще не дошло, пострадавшие забрали своё заявление обратно (надо понимать — не без воздействия богатенького папеньки!)

Другому эти два случая стали бы уроком на всю оставшуюся жизнь, но Шкурка решил, что такая п р у х а будет ему в дальнейшем постоянно, и окончательно соскочил с тормозов… Заключив, что менты — лопухи полнейшие, и опасаться их нечего, он начал усердно выносить из дома ценные вещи и продавать за бесценок. У отца, к примеру, увёл лопатник с баксами и золотые часы, а у мамаши — золотое колечко, причем самое для неё дорогое — обручальное… Всё это сошло ему с рук, единственного сына родители любили и баловали, в упор не замечая, что их ясноглазый мальчуган — бойскаутовец превратился потихонечку в злобно — хитрого зверёныша, способного буквально на любую гадость…

Но потом совсем уж учудил парень — собиравшийся в загранку за товаром отец одолжил бабки под большой процент, а сынулька те денежки из ящика письменного стола увёл и на «дурь» истратил!.. Крепко побили в голову кредиторы отца за невозврат денег в срок, но как-то сумел он в итоге выкрутиться, перезаняв денег у других, расплатился с этими, а на остаток — съездил за границу и привёз партию товара — кое-что из немудреного импортного ширпотреба. Так сынок и здесь расстарался: всё привезённое из квартиры выкрал и за четверть цены продал хрен знает кому. И опять же всё в самое короткое время исколол, сволочь…

Тут уж любящее отцовское сердце не выдержало, и… нет, заявление в милицию на сына бизнесмен всё равно подавать не стал, а просто вышвырнул его из дома, отобрав ключ от входной двери. Но Шкурке и это по барабану: залез в родительское жилище через форточку на кухне, и украл всё, что до сих пор склямзить не успел или не решался. И только после этого родители подали заявление в РОВД. В полсилы стали мы парнишку разыскивать, а он тем временем шатался по притонам, и был слушок: на пару с ещё одним доходягой втихую бомбят они хаты побогаче… И главное, как-то ухитрялся ни разу там не «засветиться»!..

Попался же он на фигне. Пошёл к одной приторговывающей самогоном бабуле (т. е. по его понятиям — женщине чуть ли не состоятельной), представился жутко высоким милицейским чином, ткнув её под нос некую красную книжицу, сообщил, что она арестована, и у неё надо произвести обыск. Но когда в процессе этого самого обыска он, забрав из серванта все денежки, начал сворачивать ковёр на полу, припугнувшаяся было бабулька заподозрила неладное и подняла хай. Тогда он врезал ей по фейсу, чтоб не орала, но она разголосилась ещё громче, на шум прибежали соседи, а там и вызванные кем-то патрульные подоспели… Короче, повязали Шкурку с поличным!..