Из жизни полковника Дубровина

Шахмагонов Федор Федорович

Остались шесть против трех. Ни один из шестерки не мог зайти в хвост советскому самолету. И вот еще два из шестерки задымились и отвалили в сторону, четверка вышла из боя. Советские истребители прошлись над остатками колонны, поливая пулеметным огнем бронетранспортеры с пехотой, и ушли на восток.

— Откуда это? — спросил барон, глядя на генерала с нескрываемым удивлением. — Много ли у русских этих самолетов?

— Когда мы начинали, их почти не было, а теперь появляются все чаще и чаще... Я полагаю,

что эти образцы вошли в серийное производство.

— Где? Украина в развалинах, мы под Москвой...

— Быть может, на Волге, а быть может, и еще дальше, в Сибири... — ответил генерал. — Мне довелось прочитать показания одного гражданского инженера. Он показал, что эвакуация промышленности на восток началась в первый же день нашего наступления.

— Я это знаю... Но когда же они успели? Вывезти оборудование в массовом масштабе и монтировать его заново, на это нужно годы! Я не могу поверить в такую мобильность советской промышленности... Это, должно быть, работа сибирских авиазаводов...

— Не знаю! — сухо ответил генерал. — Но если они появятся над Москвой, а к ним еще и тяжелые русские танки...

— Что же тогда случится? — спросил Рамфоринх.

Генерал не ответил.

Двери во все дома-нараспашку. До прибытия саперов никто не решался зайти ни в один дом.

В домах мин не обнаружили. Колодцы завалены землей.

За несколько часов фронт значительно отодвинулся.

Танки рвались вперед, торопясь оседлать шоссейную дорогу. Но генерал, памятуя о своих приключениях, позаботился о безопасности Рамфоринха. Пустая деревня страшила.

Между танками медленно проползла в гору штабная машина. Остановилась у ворот.

Генерал оставил в распоряжении Рамфоринха старшего офицера из опергруппы.

Барон вышел первым, за ним офицер, потом уже и я.

Над воротами вывеска: "Детский оздоровительный санаторий". Расчищенная дорожка, умощенная булыжником, вела к подъезду.

Командир саперной роты отрапортовал офицеру, что замок проверен, мин нет.

Барон медленно направился к замку.

В замке чистота. Больничная чистота. В комнатах и залах детские кроватки, на втором этаже классы, больные дети здесь ч учились.

Все оставлено, никто ничего не убирал. На стенах географические карты, в шкафах книги, в ботаническом кабинете в неприкосновенности остались незамысловатые коллекции насекомых и чучела лесных зверьков.

Барон задержался в учительской.

Просторный, полукруглый зал. Огромные окна открывали широкий обзор, из них видны парк, парадный въезд, кирпичный мост через речку, село, далекая пойма реки.

Барон остановился у окна. Подозвал меня.

— Фон Дервиз прекрасное выбрал место. Я здесь устроил бы себе охотничий замок. В лесах и на лугу запретил бы всякое появление

двуногих, развел бы оленей, кабанов, лосей... Жизнь дается один раз! Каждый должен брать от нее все по своим возможностям...

Барон обернулся к офицеру:

— Вы сообщите по своей линии, что я беру это имение. Я в Берлине все устрою...

Барон обернулся ко мне. Улыбались его губы, глаза не улыбались.

— Вот видите, как все делается у людей дела! Через несколько дней я пришлю сюда рабочих, и замок приведут в надлежащий вид...

— Надеюсь, вы пригласите меня на первую вашу охоту?

— О, да! Обязательно! — ответил с усмешкой барон.

— Когда ждать приглашения?

Барон был готов к этому вопросу.

— Ну, скажем, на первый зимний снег!

Барон прошелся по залу.

— Никогда не надо откладывать хорошие вещи. Сейчас попрошу очистить этот зал и расставить столы для дружеского обеда. Я хочу отметить свое приобретение...

Барон прогулялся по парку, осмотрел все постройки.

Мы стояли у окна в зале, когда на горке, на дороге, поднимающейся из села к замку, появилась странная процессия.

Двигалась колонна подвод, запряженных лошадьми.

Эту процессию .можно было назвать большим обозом.

Десятка три подвод. На подводах дети.

— Что случилось? Что это за явление? — спросил барон, обращаясь к офицеру.

Офицер пожал плечами и пообещал немедленно справиться. Но я догадался и без его справки.

— Эго дети из санатория! — ответил я барону и взглядом задержал офицера. — Все понятно. Они слишком поздно эвакуировались. Танки перехватили все дороги, и они возвращаются назад, а с ними, быть может, и учителя, и врачи...

Офицер подтвердил мое предположение.

— Такие вещи и раньше случались, — пояснил он барону.

— А дети больные, — добавил я. — Сами они ходить не могут... Здесь лечат больных костным туберкулезом...

— Кто лечит? — спросил барон. — Кто платит за лечение, хотел я спросить?

Но я помнил о своем положении при штабе генерала п не торопился с пояснениями.

— Должно быть, — ответил я уклончиво, — к нам сейчас явятся воспитатели... Они все и объяснят!

— Если вы окажете любезность быть переводчиком!

Барон, видимо, решил мелкими уколами вывести меня из себя. Он не мог не понимать моего душевного волнения в ту минуту, хотя и не знал, что это село близко мне не только как обычное русское село.

— Делегацию привести ко мне! — распорядился барон.

Обоз между тем на подъезде к замку был остановлен автоматчиками, офицер пошел передать распоряжение барона. Мы остались вдвоем.

— Вы всерьез решили сделаться хозяином этого замка? — спросил я.

Барон покачал головой.