Из жизни полковника Дубровина
Шрифт:
Он попытался усмехнуться. Улыбка получилась косой и жалкой.
— Жадность, жадность одолела! — твердил сквозь рыдания Габо.
Я обернулся к Габо.
— А под Киевом, когда вы добровольно сдавались в плен фашистам, что вас одолело?
Габо резко поднял голову и даже руки выставил, как бы заслоняясь от меня.
— Это неправда! Не было! Не было!
Я стоял, наклонившись через стол к Габо.
— Итак, Иоганн... Может быть, вы продолжите? Иоганн — это неполное ваше имя... Тогдашнее
Габо молчал. Крупные капли пота проступили у него на лысине, осыпали бисером лоб.
— Иоганн Муслим Оглы! — докончил я за него.
Габо вдруг тихо пополз со стула на пол. Я испугался, подумал было, что у него плохо с сердцем, что слишком резко, без всякого подхода ошеломил его. Но я ошибся.
Он упал на колени, сложил молитвенно руки и завопил:
— Спасите! Спасите! Я все расскажу! Я все расскажу! Я хочу жить! Я много знаю! Я все знаю!
Я отступил от него. Архипов попытался поднять его, но напрасно, такую тушу не сразу поднимешь. Я налил воды в стакан. Архипов взял у меня стакан из рук.
— Выпейте воды! — предложил Архипов. — Встаньте!
— Не встану! Не тронусь! Жить хочу! Жить хочу!
Давность лет! Закон есть такой... Я все расскажу!
Нейхольд сделал какое-то движение, Габо шарахнулся от него в сторону, легко перебросив свое грузное тело на другой конец кабинета.
— О нем! О нем расскажу! — воскликнул, указывая рукой на Нейхольда. — Это дорого стоит! Он не валютчик, он шпион!
Нейхольд опустил руку в карман полуспортивной куртки.
— Держите его! Он будет стрелять! — закричал Габо.
Нейхольд вынул из кармана помятую пачку сигарет.
— Можно курить? — спросил он у Архипова.
Архипов поспешил поднести спичку Нейхольду.
— Спасибо. Но я все же прошу вас избавить меня от этого сумасшедшего... Я понимаю его чувства. Обвинение в спекуляции не приятно, но я ему ничем не могу помочь и вижу его первый раз...
— Ваш пропуск! — попросил Архипов. — Мы на некоторое время отложим наш разговор...
— Не выпускайте! Не выпускайте его! — закричал Габо. — Это он меня нашел!
Архипов держал ручку в руке, словно бы готовился подписать пропуск, он отложил ручку и с некоторым даже пренебрежением спросил:
— Что за нелепость? Как это он мог вас найти? Где найти?
Начиналась история Габо. Она была выделена в специальное дело.
Нас в этой истории может интересовать только одно положение.
Нейхольд действительно нашел Габо, Габо разыскал... Раскольцева.
Все уже и уже становилась площадка сопротивления Нейхольда. Наконец Габо назвал и Казанского.
— Все! — воскликнул Нейхольд. — Даю показания!..
Итак, настала минута. Наконец-то произнесено имя Сальге... Нейхольд назвал его Пайпером...
Узелок вязался за узелком. Все пока шло
Они торопились распродать все по мелочам, чтобы отгородиться от большего.
Архипов положил перед Нейхольдом и Габо фотографию Сальге. Нейхольд не удержал восклицания:
— О-о! У вас есть даже его фотография?
Габо чуть скосил глаза на фотографию и тут же отвернулся. Но ни от меня, ни от Архипова не ускользнуло, что фотография не оставила его равнодушным, Архипов подвинул фотографию ближе к Габо.
— Взгляните! — сказал он. — Этот человек вам известен?
Габо опять скосил глаза на фотографию. И вдруг Габо с силой ударил кулаком по фотографии.
— Известен! — крикнул он. — Очень даже известен!
— Кто он? — сейчас же задал вопрос Архипов.
— Мой старший брат!
Я тут же отошел к телефону и соединился с Василием.
— Василий Михайлович, могу вас поздравить!
— Слушаю, Никита Алексеевич! — откликнулся он.
— Вы помните сцену у причала? Что вы тогда пожелали своему знакомцу? До скорой встречи? Настало время с ним встретиться!
— Сейчас? Немедленно?
— Со всеми предосторожностями...
...Перед Габо легла фотография Шкаликова.
— Известен, известен! — кричал он. — Вешал, стрелял, доносил... Солдат из моего взвода!
— Имя?
— Там все под чужими именами жили!
Нейхольд встал. Габо замолк, настороженно косясь на Нейхольда.
— Распад личности! — произнес Нейхольд. — Я не хотел бы наблюдать эту...
Но он не закончил фразы. Слова, наверное, подходящего не подобрал.
Архипов не упустил возможности поставить на место этого иронического молодого человека.
— Есть русская поговорка, — сказал он. — С кем поведешься, от того и наберешься! Распад этой личности начался не сегодня, господин Нейхольд.
— Я фаталист, господин следователь! — ответил он. — Профессия такая! Надо быть готовым к любому концу!
— Это хорошая мысль! — отозвался Архипов. — Я прошу вас не забыть ее! Мы еще побеседуем с вами на эту тему....
Отправили в камеру мы и Габо. Условились с Архиповым, что он сразу же, как привезут Раскольцева, предварительно допросит его, предложит сделать признания.
Я хотел встретиться с Сальге.
Сальге был приглашен к нам через консула страны, в которой он значился как Иоахим Пайнер. Все прошло спокойно, даже при всей резкости его характера.