Изабелла Прекрасная

Барнс Маргарет Кэмпбелл

— Откуда вы знаете, что он говорил? Кому он это говорил? — горячо вопросила она.

Но ее дядюшка отвел взгляд и попытался уйти. Он понял, что переусердствовал. Ему нельзя было ей это пересказывать, несмотря на их с королевой вполне дружеские отношения.

— Роберт Брюс непременно возьмет Бервик, если только Эдуард не сообразит, что легче вступить с ним в переговоры, — уклончиво ответил он.

Маргарита тоже поднялась. Она была очень зла, что он посмел сказать такое королеве. Она понимала, что он ревновал Эдуарда, жаждал власти для себя, вынашивал разные тайные замыслы. И считал,

что может что-то выиграть от популярности своей племянницы. Но никогда прежде она так ясно не понимала, каким он был злым гением для их брака — он так старался развести их по разные стороны.

— Ваше Высочество, кажется, вы слишком хорошо знакомы с мыслями и планами короля Шотландии, — молвила она так официально, что стало ясно: все их прежние дружеские отношения остались в прошлом.

Он увидел, с каким подозрением смотрят на него обе женщины. И сразу же придумал какой-то повод, торопливо распростился и поспешил к выходу, где его ждала свита. Маленький принц побежал за ним, пытаясь схватиться за его богато украшенный кинжал. Он предпочитал играть с мужчинами — у мамы не было кинжала.

— Как он смел говорить такое в вашем присутствии? — воскликнула Маргарита, провожая его взглядом.

— Но это была правда, — заметила Изабелла. Она старалась продолжить беседу, как будто ничего не случилось, но на самом деле едва не упала в обморок. Яркие маргаритки и скромные анютины глазки поплыли перед ее глазами. И она усомнилась, действительно ли совершенно выздоровела, как думала прежде? Она снова опустилась на скамейку и положила голову на скрещенные руки.

— Иногда я хочу быть вдовой, как вы или Маргарет Гавестон, — обронила она.

— О, желать подобного — грех! — попеняла ей вдовствующая королева. — Вы не можете себе представить, что значит потерять любимого человека.

Изабелла подняла голову и невидяще уставилась в пространство.

— Мне кажется, это все же легче, чем осознавать, что мужчины, которого вы любили, никогда не существовало!

Пока Маргарита обдумывала смысл ее фразы, Изабелла предалась мыслями о своем будущем.

Она готова была забыть, что она королева, отбросить свое отвращение к тому, что должна разделить с Эдуардом плоды его неумелого правления. Но не могла перестать быть молодой прекрасной женщиной, рожденной для страстной любви и жаждущей ее. Образ любимого разлетелся вдребезги, как разбитое зеркало.

— О, Маргарита, зачем мне ехать к ему? И возвращаться с будущим ребенком Плантагенетов в лоне! — воскликнула она.

Изабелла, не поворачиваясь, протянула руку, и Маргарита пожала ее. Рука была теплой и дарила утешение, как когда-то маленькому Эдуарду, который держался за нее, спасаясь от отцовского гнева.

— Он хороший и любящий отец, — вот все, что она могла ответить Изабелле.

— Но каждый раз, когда он обнимает меня, я вижу, как он бежит с поля сражения при Беннокберне…

Ее тетя любила их обоих. Она опустилась на скамью, где до этого сидел Ланкастер.

— Ты была так романтически влюблена в него в Булони во время вашего медового месяца… Разве тебе нечего вспомнить о нем хорошего? Ты когда-то рыдала о нем, как дети плачут, когда им не достают такую далекую луну с неба…

Изабелла

подумала о чем-то, расслабилась и улыбнулась.

— Странно, что вы спросили меня об этом, моя дорогая. Есть одно воспоминание, которое навсегда, останется в моей памяти. Оно всплывает не часто и в самые неподходящие моменты: каким он был в то сумасшедшее Рождество в Лэнгли. До того, как они с Гавестоном отправились в Шотландию. Я закрываю глаза и вижу их, смеющихся и радостных. Они подбрасывали бедного Роберта, нашего шута, под потолок на вашей лучшей вышитой скатерти. Вы помните это? Я вижу ярко пылающий огонь в очаге, венки омелы, висящие на гобеленах, отблески языков пламени на их красивых нарядах. И счастливое лицо Эдуарда… Вы знаете, он никогда больше не выглядел таким счастливым!

— Но вы ему нужны, дитя мое, и он спрашивает у вас совета. Как я говорила раньше, плющ обвивает королевскую лилию!

Изабелла покачала головой.

— Хотя я его жена и мать его детей, мне кажется, что он никогда не любил никого, как любил Гавестона. Я обожала Эдуарда! И просто умирала от ревности! Но теперь для меня важна только моя гордость. А сейчас я вижу бедного хлыща, как назвал его мой дядюшка, таким, каков он есть.

Она грустно засмеялась и, поднявшись, начала ходить взад и вперед между маленькими цветочными клумбами.

— Увы и ах! Как же он был хорош в то время! И как я его любила!

— Он и доселе еще красив! — заметила старая королева.

— Да, и начал растить бороду, — спокойно согласилась Изабелла. — Он сказал, что она сделает его старше и поможет победить баронов.

— И она ему к лицу.

— Конечно, его красота вечна! Даже непорядки в стране не могут погубить ее.

Изабелла легко протанцевала среди цветов, прижав обе руки к груди. Она сделала вид, что очень страдает.

— Изабелла, постарайся более терпимо относиться к нему. Не все мужчины могут быть героями. Мой младший Эдмунд похож на него, но ты же все равно любишь его.

— Он еще так молод!

— Да, но меня все равно беспокоит, что у него такой слабый характер. Ему жаль убить даже гадюку! Его может убедить любой, он так поддается влиянию!

Изабелла продолжала ходить между клумбами.

— Может быть, он и слабый, и подвержен влиянию, но не трус!

Она погрозила пальцем высокому кусту алтея, который покачивался у стены.

— Эдуард тоже не трус, — спорила с ней его мачеха. — Вспомни, как он защищал Гавестона. Он чуть не расстался с короной из-за него. Просто война — не для него.

Возражений не последовало, и она, чуть поколебавшись, продолжала:

— Изабелла, существуют разные виды храбрости и не все сразу заметны. Подобно тому, как некоторые терпеливо выносят страдания…

Изабелла бросила быстрый взгляд на нее. Она опять заметила, что в последнее время ее тетя была такой бледной и очень похудела. Она вспомнила, как та иногда поспешно выходила из церкви во время молитвы с прижатыми к животу руками, и леди Во поддерживала ее.

«У нее, наверно, часто бывают сильные боли, — взволнованно подумала Изабелла. — Но она никогда не жалуется. Я должна спросить у леди Во». Чтобы как-то избавиться от паники, она жестоко заметила: