Изабелла Прекрасная
Шрифт:
— Почему?
Изабелла была поражена, но она знала, что Роберт никогда не станет лгать ей из личной неприязни к кому-то.
Мессаджер пожал плечами.
— Он ненавидит Хьюго Деспенсера, и чтобы поступить вопреки его советам… Может быть, и так! Или же создать партию. Ведь он внук Генриха III и должен пользоваться уважением в стране.
— Правда, что он дважды отказывался сражаться с нами, — бормотала Изабелла, думая, что ее шталмейстер не такой уж легковерный. Она вспомнила, что Ланкастер присутствовал при беседе, когда Маргарита уговаривала ее ехать в Братертон, и что он отказался от процессии в Лондоне,
— Кажется таким странным, что шотландцы не тронули его земли, когда были разграблены Нортамберленд и Кумберленд, — задумчиво добавила она.
— Именно это и подчеркивают Деспенсеры, обсуждая свершившееся с королем.
— И Эдуард поверит всему, что говорят о нем, потому что он допустил, чтобы Гавестон попал в страшные руки Уорика…
Роберт подождал, пока караульный скроется из виду за поворотом крепостной стены.
— Они сказали королю, что Ланкастеру шотландцы заплатили за то, что он им выдал время и маршрут вашего путешествия. Они даже назвали цифру.
Когда она, потрясенная, уставилась на него, он назвал ей сумму:
— 40 000 фунтов.
Услышав приближающиеся шаги, он поднял ее плащ и понизил голос.
— Полагаю, что после того как над ним долгие годы смеялась вся Англия, это не такая уж большая сумма!
Изабелла не в силах была вымолвить ни слова. Она повернулась и пошла к себе. Он сопровождал ее по темной винтовой лестнице до ее покоев. Она начала сомневаться, стоило ли ей так горячо благодарить судьбу? Может быть, было бы легче жить, будучи пленницей благородного Брюса, чем среди своих родственников и подданных супруга.
«Если я отправлюсь в паломничество в Кентербери, то сделаю это по другим причинам, — подумала она. — Чтобы помолиться за упокой души моей любимой Маргариты, и чтобы у меня достало сил перестать желать этого сильного и красивого уэльсца».
ГЛАВА 18
Изабелла ненавидела каждый час, проведенный в Ноттингеме. Даже то, что в крепости царил полнейший порядок, угнетал ее.
— Почему я здесь так плохо себя чувствую? — капризно спрашивала она, глядя на чистый и аккуратный внутренний дворик.
— Может быть, это последствия шока, перенесенного вами в Братертоне, и эта спешка, и позднейшие волнения, — говорила Бинетт, которая сама доселе не могла оправиться от страха. — Печальные события всегда надолго остаются в памяти.
Когда король наконец приехал, он тоже забеспокоился о ней, упрекая себя, что послал за ней и детьми ради собственного удовольствия. Но Изабелла обратила внимание, что он, беседуя, пристально смотрел на Неда. Он редко выпускал из виду мальчика.
— Вам следует совершить паломничество в Кентербери и за себя, и за меня. Я постараюсь, чтобы за детьми хорошо присматривали, пока я не возвращусь в Виндзор.
— Тогда я прошу вас, чтобы к детям был приставлен Роберт ле Мессаджер. Если я поеду по мирному югу, он мне не понадобится. Я смогу отдохнуть в замке Лидс, теперь он мой, — сказала Изабелла. — Я видела этот прекрасный замок только тогда, когда мы проезжали мимо, возвращаясь из Франции.
— Тогда пошлите туда оповестить леди Бадлесмер, чтобы она подготовила его к вашему приезду. Я слышал, что ее супруг в отъезде. Он где-то с Томасом Ланкастером.
Казалось, что половину своей
Совершая паломничество как простая паломница, королева, так же, как и все остальные, опасалась вооруженных людей, когда ехала по улицам, окаймленным рыжими березами, и вдоль проселков, где росли ореховые кусты, отягощенные плодами. С ней было сего лишь несколько ее дам и слуг. Джон Джерджемок, который ведал при дворе раздачей милостыни, поехал вперед, чтобы предупредить леди Бадлесмер о ее приезде.
— Старая колдунья с ее острым носом перевернет весь замок вверх ногами. — Изабелла услышала, как Жислен, смеясь, говорила про леди другой молодой придворной даме.
— Да, хотелось бы, чтобы нас встретила более приятная леди, — согласилась с ней Бинетт. Ей часто приходилось терпеть злость и ревность леди Бадлесмер.
— Если бы мы могли приехать туда и нас встречала бы моя дорогая Маргарита, — вздохнула Изабелла. Как и все остальные, она устала после путешествия, а замок в Лидсе выглядел прелестным. Серые башни вырисовывались на фоне бледно-лимонного заката, и длинные вечерние тени лежали на окружающих замок лугах. Красный шар солнца поблескивало в спокойном озере, где несколько запоздалых водяных лилий лежали на широких зеленых листьях.
— Как будто из старой сказки Прованса! — радостно воскликнула Жислен.
— Как тихо и мило!
Королева и ее утомленные придворные дамы остановили усталых лошадей и застыли в ожидании пестрой группой на краю длинной дороги, ведущей к замку вокруг озера. Им было так приятно любоваться чудесным пейзажем в ожидании хорошего ужина. Хотя они и видели отражение предзакатного солнца на шлемах вооруженных людей на крепостных стенах, но никто из них не подумал спустить флаг Бадлесмеров, гордо развевавшийся на Кипе — главной башне. И солидные дубовые ворота не открылись перед ними.
— Они слишком заняты, готовя для нас лучшее постельное белье и зажаривая кабана, чтобы нас заметить, — предположил хихикающий молоденький придворный Эдуарда.
— А сама старушка Бадди, наверное, застряла в своем тесном красновато-коричневом платье, которое мы всегда никак не могли зашнуровать на ней, — вдруг непонятно почему предположила юная усталая дама.
Изабелла из солидарности сделала вид, будто не слышит подобных вольностей и велела, чтобы герольд протрубил об их прибытии. Но когда наконец огромные ворота распахнулись и был спущен подъемный мост, их не встречали ни сенешаль, ни леди Бадлесмер, а только старый толстый Джон де Джерджемок. Он нервно перебирал пояс своего камзола, и его лицо было необычно красным на фоне седых волос, окружавших его тонзуру. Он нерешительно стоял между двумя посмеивающимися вооруженными солдатами, потом быстро заковылял встречу приехавшим, и к изумлению приехавших за его спиной огромные ворота закрылись.