Избавитель. Том 2
Шрифт:
— Какой ночью?
— Ночью, когда я заработал свои шрамы. В красийской пустыне. Арлен умер, чтобы я жил.
В каком-то смысле это было правдой.
Элисса ахнула и закрыла нос и рот руками. Ее глаза, которые только что влажно блестели от радости, наполнились слезами, лицо исказилось от боли.
— Перед смертью он думал о вас, — сказал Меченый, — о своих друзьях в Милне, своей… семье. Он попросил меня приехать и рассказать вам.
Элисса едва ли его слышала.
— Ах, Арлен! — воскликнула она и покачнулась. Меченый бросился к ней и усадил за
— Мама! — подбежала к ней Марья. — Мама, что случилось? Почему ты плачешь?
Она с упреком посмотрела на Меченого.
Он опустился на колени рядом с девочкой, стремясь не то стать менее страшным, не то подставиться под детский удар. Он почти надеялся, что она его стукнет.
— Боюсь, я принес дурные вести, Марья, — мягко произнес он. — Порой вестникам приходится сообщать людям безрадостные вещи.
Элисса, как по команде, вскинула глаза и перестала рыдать. Она глубоко вдохнула, собралась с силами, вытерла слезы кружевной манжетой и обняла дочь.
— Он прав, милая. Со мной все в порядке. Ты не могла бы ненадолго увести брата в подсобку?
Марья в последний раз мрачно посмотрела на Меченого, кивнула, забрала братишку и вышла из комнаты. Меченый смотрел им вслед. У него было тяжело на душе. Не надо ему было приходить. Отправил бы посредника или нашел другого метчика, хотя он никому не доверял так, как Кобу.
— Простите, — сказал Меченый. — Меньше всего я хотел вас огорчить.
— Я знаю. Спасибо, что рассказали. Это все упрощает, если вы понимаете, о чем я.
— Упрощает, — согласился Меченый. Он порылся в сумке и достал стопку писем и гримуар с боевыми метками, обернутый промасленной тканью и перевязанный бечевкой. — Это для вас. Арлен просил передать это вам.
Элисса взяла бумаги и кивнула:
— Спасибо. Вы надолго к нам в Милн? Муж в отъезде, но у него наверняка будут к вам вопросы. Арлен был для него как сын.
— Я в городе проездом, миледи. — Меченый ни в коем случае не хотел встречаться с Рагеном и выдумывать несуществующие подробности. — Передам послание герцога, нанесу пару визитов — и в путь.
Он знал, что пора уходить, но сделанного все равно не воротишь, и с его языка невольно слетело:
— Скажите… Мери еще живет в доме рачителя Роннелла?
Элисса покачала головой:
— Уже много лет не живет. Она…
— Неважно, — перебил Меченый, не желая больше слушать. Мери нашла другого. Неудивительно, и он не вправе на нее обижаться. — А мальчик, Джайк? У меня есть письмо для него.
— Он больше не мальчик. — Элисса пристально смотрела на него. — Он давно вырос и живет в Мельничном проезде, в третьем доме рабочих.
Меченый кивнул:
— Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь.
— Вам может не понравиться то, что вы там найдете, — предупредила Элисса.
Меченый взглянул на нее, пытаясь понять смысл ее слов, но ничего не увидел в заплаканных, опухших глазах. Элисса выглядела усталой и бесхитростной. Он повернулся к двери.
— Откуда вы узнали имя моей дочери? — спросила Элисса.
Вопрос застал Меченого
— Вы представили ее, когда она подошла.
Он прикусил язык. Ну конечно, Марья перебила мать до того, как Элисса их познакомила! Нет бы сказать, что узнал имя девочки от Арлена!
— Да, наверное, — как ни странно, согласилась Элисса.
Меченый решил, что ему повезло, и направился к двери. Он уже коснулся засова, когда Элисса снова заговорила.
— Я скучала по тебе, — тихо сказала она.
Он замер. Ему отчаянно хотелось развернуться, броситься к ней в объятия и умолять о прощении.
Он вышел из мастерской, не проронив ни единого слова.
Меченый молча ругал себя, шагая по улице. Она узнала его. Создатель знает как, но узнала, и его уход задел ее намного сильнее, чем могла ранить весть о его гибели. Элисса была для него матерью, и ей могло показаться, что он окончательно отверг ее любовь. Но что он мог сделать? Показать, во что себя превратил? Каким чудовищем стал ее приемный сын?
Нет. Пусть лучше думает, что он отвернулся от нее. Любая ложь лучше горькой правды.
«Несмотря на то, что она заслуживает знать правду?» — спросил надоедливый голос в голове.
Меченый отмахнулся от неприятного вопроса и сосредоточился на истинной цели, которая привела его в Милн. Послание Райнбека. Он явился к цитадели герцога Юкора, но стражники у ворот встретили его неприветливо.
— У его светлости нет времени встречаться со всякими бродячими рачителями, — прорычал один из стражников, завидев незнакомца в балахоне и капюшоне.
— Для меня найдется. — Меченый показал сумку вестника с печатью Райнбека.
Стражники изумленно уставились на печать, но затем с подозрением повернулись к Меченому.
— Я видел всех королевских вестников, — сказал первый стражник, — но тебя не припомню.
— Да и какой вестник станет разгуливать в рясе? — добавил второй.
Меченый еще не пришел в себя после встречи с Элиссой и был не в настроении терпеть мелочное чванство нижних чинов.
— Такой, что расколет тебе череп, если не откроешь ворота и не доложишь обо мне. — Он откинул капюшон.
При виде татуированного лица стражники отпрянули. Меченый указал на ворота, и они наперегонки бросились открывать. Один из стражников побежал ко дворцу.
Меченый вернул капюшон на место, пряча улыбку. В конце концов, быть уродом не так уж плохо.
Он спокойно шагал по двору, притягивая взгляды. До его острого слуха долетал шепот придворных. Вскоре стражник, охранявший ворота, подвел к нему ключницу герцога мать Джоун. Когда Меченый видел Джоун в последний раз больше десяти лет назад, она была худой. За прошедшие годы Джоун вовсе высохла. Полупрозрачная бледная кожа в синих прожилках вен и печеночных пятнах туго обтягивала кости, но спину Джоун держала по-прежнему прямо и шагала быстро. Раген считал ключницу подземником особой породы, и у Меченого не было причин усомниться в оценке. В паре шагов за Джоун следовали два стражника.