Избавитель. Том 2
Шрифт:
Метки на лице Меченого на мгновение вспыхнули, впитали силу атаки и превратили ее в прохладный ветерок. Тем временем наладонные метки разгорались все сильнее. Он раздавил рыло демона и отшвырнул труп в сторону.
Следующим сгустился демон лесной. Он бросился на Сумеречного Плясуна, но жеребец встал на дыбы и растоптал его. Из-под меченых копыт так и летели искры.
В небе раздался крик, и Меченый развернулся как раз вовремя, чтобы схватить пикирующего воздушного демона, обратить его силу
На него набросились еще два лесных. Первого он пнул в брюхо и во вспышке магии опрокинул на спину, прежде чем сцепиться с другим. Он захватил его лапу движением шарусака, потянул со всей силы и оторвал. Меченый швырнул трофей в Джерджа Стража, но лапа отлетела от меток круга рачителя Южного Дозора.
Три огненных демона набросились на искалеченного лесного, и вскоре раненый подземник с визгом вспыхнул. Первый лесной демон очухался и направился было к Меченому, но тот оскалил зубы, и тварь благоразумно отступила.
— Это Избавитель! — крикнул кто-то в толпе. Многие эхом повторили его слова, а некоторые даже упали на колени, но Меченый лишь нахмурился:
— Я не стану избавлять от Напасти тех, кто привязывает девушек на поживу демонам!
Он повернулся к Ренне, выдернул нож из столба и перерезал ее путы. Девушка упала ему на руки, и их взгляды на мгновение встретились. Взгляд Ренны стал осмысленным, и она недоуменно встряхнула головой. Меченый усадил ее на Сумеречного Плясуна.
— Эта ведьма убила моего сына! — взорвался Гаррик Рыбак.
Меченый обернулся. Он прекрасно помнил, как Коби Рыбак поколачивал его в детстве.
— Твой сын был бычарой и клата ломаного не стоил.
Он сел в седло позади Ренны. Она прильнула к нему, как дитя. Девушка дрожала, хотя ночь была теплой.
Меченый всмотрелся в испуганные лица собравшихся и заметил отца. Джеф цеплялся за Илэйн Таннер. Меченого вновь охватила ярость. Ничто не изменилось, раз Джеф просто стоит и смотрит, как убивают Ренну, хотя знает, что пришлось вынести сестрам.
— Я пришел научить вас сражаться с подземниками! — крикнул он толпе. — Но похоже, что в Тиббетс-Бруке по-прежнему рождаются одни трусы и дураки!
Он развернул коня, но что-то не давало ему покоя, и он еще раз оглянулся на толпу, давая людям последний шанс.
— Завтра в сумерках я жду здесь всех мужчин, женщин и детей, которые предпочитают сражаться с подземниками, а не кормить их своими соседями. Остальные пусть катятся к демонам!
Джеф посмотрел ему в глаза, хотя явно не узнал.
— Ренна Таннер — моя свояченица! — крикнул он, и все уставились на него. — Укройтесь на моей ферме, что на северной дороге! Ренна знает путь!
Меченый прекрасно знал, как добраться до фермы Джефа,
— Джеф Тюк, ты не посмеешь укрывать эту ведьму-убийцу! — крикнул Рэддок Стряпчий. — Совет проголосовал!
— Значит, хорошо, что я не в совете, — крикнул в ответ Джеф, — потому что, клянусь ночью, я не пощажу никого, кто явится за ней на мою ферму!
Рэддок открыл рот, чтобы ответить, но толпа злобно заворчала, и Стряпчий беспокойно обернулся, не понимая, на чьей стороне симпатии.
Меченый хмыкнул и пустил Сумеречного Плясуна галопом. Они помчались на отцовскую ферму.
Ренна всю дорогу молча льнула к его груди и цеплялась за его одежду. Время от времени на них бросались демоны, но Сумеречный Плясун огибал их и набирал скорость, быстро оставляя подземников позади. Дважды жеребец просто затоптал наглых тварей, даже не сбавив хода.
Отцовская ферма почти не изменилась, только за домом появилась пристройка. На полях сохранились меченые столбы, которые вырезал Арлен. За минувшие годы их не раз покрывали свежим лаком. Джеф ухаживал за метками с поистине религиозным рвением. Ту же привычку он привил сыну, она не раз спасла Арлену жизнь и во многом определила его судьбу.
Подземники в изобилии толпились во дворе и проверяли метки на прочность. Меченый пристрелил двоих, расчищая путь в хлев. Оказавшись под защитой меток, он привязал Сумеречного Плясуна и встал в дверном проеме, отстреливая демонов одного за другим. Вскоре двор был чист, и Меченый проводил Ренну в дом.
Он устроил ее в общей комнате, зажег лампы, развел огонь в очаге. Его трясло. Все вокруг казалось настолько знакомым, что у него ныло сердце. Даже запах был прежним. Казалось, мать сейчас выйдет из кладовки и велит умыться перед ужином. К Меченому подошла старая кошка, принюхалась, замурчала и потерлась о его ногу. Он поднял ее и почесал за ушами, вспоминая, как ее родительница окотилась за сломанной телегой в хлеву.
Он подошел к Ренне, которая сидела там, где он ее усадил, и теребила юбку.
— Ты как, в порядке?
Ренна покачала головой, глядя в пол:
— Нет, и вряд ли когда-нибудь буду.
— Знакомое чувство. Есть хочешь?
Ренна кивнула. Он опустил кошку на пол и отправился в кладовку. Как он и думал, все оказалось на прежних местах — копченый окорок и свежие овощи, хлеб в хлебнице. Он отнес все, что нужно, на разделочную доску и налил в котелок воды из бочки. Вскоре на огне тихо забулькало ароматное рагу. Меченый открыл буфет и отнес на стол миски и ложки. Он сходил за Ренной и обнаружил, что она рассеянно гладит кошку, свернувшуюся клубочком на коленях. Девушка плакала, слезы блестели на шерсти.