Избавитель. Том 2

Соколов Макс

«О Каджи, Копье Эверама, — взмолился он, — если я действительно твой потомок, надели меня отвагой, чтобы я почтил память твою и своих предков».

Вскоре прогудел Рог Шарак. Пращники на внешней стене осыпали демонов камнями. Крики алагай эхом загуляли по Лабиринту.

— Берегись! — крикнули наверху, и Джардиру показалось, что это голос Шанджата. — Наживки бегут! Демонов пять — четыре песчаных, один огненный!

Джардир с трудом сглотнул. До славы было рукой подать.

С криками «Ут!» наживки пронеслись сквозь засаду, ловко огибая ямы. Дозорные

наверху зажгли масляные лампы перед отполированными металлическими зеркалами, и свет затопил Лабиринт.

Песчаные демоны бежали стаей, вывалив языки из зубастых пастей. Твари были ростом с человека, но казались меньше, поскольку передвигались на четвереньках. Они царапали песчаный и каменный пол Лабиринта длинными когтями, рассекали воздух шипастыми хвостами. В их шершавой броне почти не было уязвимых мест.

Огненный демон был ниже, с маленького мальчика. У него были острые когти, и передвигался он до ужаса быстро. Твердые, как алмаз, радужные чешуйки брони плотно прилегали друг к дружке. Глаза и пасть светились оранжевым, и Джардир припомнил, как на уроках рассказывали о смертоносных огненных плевках. За засадой был вырыт пруд, в котором воины попытаются утопить тварь.

И вновь при виде алагай Джардир исполнился невыразимого отвращения. Это поистине грязное пятно на лике Ала, чума Най, замаравшая его поверхность. И сегодня он поможет отправить визжащих демонов обратно в бездну!

— Погоди. — Хасик почувствовал, что мальчик напрягся.

Джардир кивнул и заставил себя расслабиться. Кузи грело изнутри, спасало от ночного холода.

Алагай пробежали мимо, преследуя воинов, играющих роль наживок. Два демона с визгом рухнули в яму, накрытую тканью. Остальные песчаные демоны резко остановились, а огненный обогнул яму и прыгнул на спину замешкавшемуся воину. Алагай вонзил когти в спину воина и цапнул его за плечо. Воин упал, но не закричал.

— Пора! — крикнул кай’шарум и вывел отряд из засады.

Из груди Джардира и его братьев в ночи вырвался боевой клич. Они дружно бросились вперед и сбили двух песчаных демонов в яму.

Кай’шарум развернулся и сбил копьем огненного демона со спины воина. Другой воин оттащил товарища в меченый круг и попытался остановить кровь.

Раздался крик, Джардир обернулся и увидел, что первый песчаный демон, упавший в яму, уцепился за край. Ткань закрывала метки и мешала им сработать. Алагай легко выпрыгнул из ямы и по колено откусил ногу ближайшему воину. Тот с криком упал на товарищей, пробив брешь в сомкнутых щитах. Демон заверещал и бросился в прореху, размахивая когтистыми лапами.

— Щит вверх! — крикнул Хасик, и Джардир едва успел выполнить приказ.

Демон налетел на него всем весом, сбив с ног, но метки вспыхнули, отбросив алагай. Демон пружинисто приземлился и снова прыгнул, но Джардир ударил его копьем, лежа на земле, и попал между чешуйчатыми пластинами на груди. Он оперся тупым концом копья о землю и воспользовался инерцией, чтобы отшвырнуть демона в сторону.

Пока демон был в воздухе, полдюжины воинов бросили в него

бола, и на землю он упал, надежно стреноженный. Алагай принялся рвать веревки зубами, и Джардир слышал, как лопаются путы под стальными мышцами. Тварь вот-вот освободится.

По сигналу кай’шарума двое воинов направились к огненному демону, а остальные окружили песчаного стеной сомкнутых щитов. Демон бросался на воинов, и их товарищи кололи его со спины. Пробить броню копья не могли, но жалили больно. Демон поворачивался к обидчикам, но они закрывались щитами и снова кололи его в спину.

Метчик убрал ткань с меток, чтобы не выбрались другие алагай, и воины принялись толкать демона к яме стеной щитов. Когда тварь оказалась на краю, воины расступились.

Джардир вместе с прочими загонял демона за односторонние метки.

— Гори в огне Эверама! — крикнул он и ударил копьем. Демон попятился и упал в яму.

Джардир был счастлив, как никогда.

Мальчик огляделся по сторонам. Два даль’шарума загнали огненного демона в неглубокий пруд и держали его копьями под водой. Вода кипела и бурлила, демон бился, но воины не отпускали, пока он не затих.

Раненый воин-наживка выглядел неплохо, но бледный Мошкама — воин с отгрызенной ногой — лежал в луже крови и задыхался. Он поймал взгляд Джардира и поманил к себе его и Хасика.

— Прикончите меня, — выдохнул он. — Не хочу жить калекой.

Джардир посмотрел на Хасика.

— Убей его, — приказал Хасик. — Не заставляй бедолагу страдать.

Джардир немедленно подумал об Аббане. На какие страдания он обрек своего друга, не позволив ему умереть смертью воина?

«Долг даль’шарума — поддерживать своих братьев не только в жизни, но и в смерти», — сказал Керан.

— Я готов, — прохрипел Мошкама. Слабыми, дрожащими пальцами он развел одеяние на груди, сдвинув в сторону плашки брони из обожженной глины, вшитые в ткань.

Джардир заглянул ему в глаза и увидел в них отвагу и честь, которых так не хватало Аббану. И с гордостью вонзил в грудь раненому копье.

— А ты неплохо справился, крыса, — похвалил Хасик, когда прогудели рога, возвещая, что в Лабиринте не осталось живых и свободных алагай. — Я думал, ты намочишь бидо, но ты вел себя как мужчина.

Он сделал еще глоток кузи и протянул фляжку Джардиру.

— Спасибо. — Джардир хорошенько приложился к фляжке, притворяясь, будто едкая жидкость не обжигает горло.

Он по-прежнему побаивался Хасика, но наставники были правы: кто пролил кровь в Лабиринте, тот никогда не будет прежним. Теперь они братья.

Хасик расхаживал взад и вперед.

— У меня кровь прямо бурлит после алагай’шарак. Най бы побрала Дамаджи, который запретил посещать великий гарем до рассвета!

Несколько воинов хмыкнули в знак согласия.

Джардир вспомнил, как утром воин нес дживах’шарум за занавеску, и покраснел.

Хасик заметил его смущение:

— Возбудился, крыса? Верблюжьему ублюдку не терпится взять свою первую женщину?