Избавитель. Том 2

Соколов Макс

— Я не хотел… — начал Джардир, но Хасик врезал ему в живот, вышибив дух.

— Я не разрешал тебе открывать рот, молокосос!

Джардир понял, что Хасик в ярости, и придержал язык.

— Тебе велели сидеть в нише, а не приводить алагай за спины ничего не подозревающих воинов!

— Хасик, парень пытался нас предупредить. Все лучше, чем оставить алагай бродить по террасе, — заметил Джесан.

Хасик смерил его бешеным взглядом, но сдержался. Джесан был старше — зим сорок, — и остальные члены отряда подчинялись ему

в отсутствие Каваля или кай’шарума. Из царапин от когтей демона на лице Джесана хлестала кровь, но он даже не морщился.

— Ты бы не пострадал… — начал Хасик, но Джесан оборвал его:

— Это не первые мои шрамы, Свистун, и каждый — желанная честь. Возвращайся на пост. Еще не все демоны убиты.

Хасик нахмурился, но поклонился.

— Ты прав, ночь только началась.

Он злобно посмотрел на Джардира и отправился в свою нишу.

— Ты тоже возвращайся на пост, мальчик. — Джесан похлопал Джардира по плечу.

Наконец рассвело, и все собрались у ям, чтобы посмотреть, как горят алагай. Баха кад’Эверам была обращена на восток, и восходящее солнце быстро затопило лучами долину. Демоны выли в ямах — небо разгоралось, и их плоть начинала дымиться.

Щиты даль’шарумов были отполированы изнутри до зеркального блеска, и пока дама Хеват молился о душах погибших бахаван, воины один за другим ловили свет и направляли в ямы на демонов.

Едва он касался демонов, как они вспыхивали огнем. Вскоре все алагай пылали, и най’шарумы радостно вопили. По примеру воинов, некоторые даже приспустили бидо и помочились на демонов, пока свет Эверама сжигал их дотла. Джардир никогда еще не ощущал себя настолько живым и повернулся к Аббану, чтобы разделить с другом радость.

Но Аббана нигде не было видно.

Джардир решил, что друг еще не пришел в себя после ночного падения, и отправился на поиски. Просто Аббан нездоров. Это не считается слабостью. Они дождутся, не обращая внимания на издевки най’шарумов, когда сила вернется к Аббану, и тогда разделаются с шутниками и положат конец насмешкам раз и навсегда.

Он обыскал лагерь и нашел Аббана с большим трудом, когда тот выполз из-под обозной телеги.

— Что ты делаешь? — спросил Джардир.

— Ой! — удивленно обернулся Аббан. — Я просто…

Не обращая на него внимания, Джардир протиснулся мимо Аббана и заглянул под телегу. Аббан подвесил к раме сеть и набил ее горшками Дравази, в которых они носили землю, мудро переложив посуду тканью, чтобы не гремела и не побилась на обратном пути.

Аббан с улыбкой раскинул руки, когда Джардир повернулся к нему:

— Друг мой…

— Верни все на место, — перебил Джардир.

— Ахман… — начал Аббан.

— Верни все на место, не то я тебе вторую ногу сломаю, — прорычал тот.

Аббан вздохнул, но не покорно, а устало:

— И вновь я прошу тебя быть практичнее, друг мой. Мы оба знаем, что с больной ногой у меня больше

шансов помочь семье деньгами, чем честью. А если я и умудрюсь стать даль’шарумом, долго ли я протяну? Даже сильные ветераны, которые пришли сюда, в Баха, вернутся домой не все. Мне же повезет, если я переживу хотя бы одну ночь. И что станется с моей семьей, если я покину этот мир, не покрыв себя славой? Я не хочу, чтобы матери пришлось продать моих сестер в дживах’шарум, потому что у них нет иного приданого, кроме моей пролитой крови.

— Дживах’шарум покупают? — переспросил Джардир, думая о собственных сестрах, намного более бедных, чем сестры Аббана. Дживах’шарум были общими женами, которые жили в великом гареме и принадлежали всем даль’шарумам сразу.

— А ты думал, девушки сами вызываются? Молоденьким красавицам, быть может, и кажется, что быть дживах’шарум почетно, но они редко знают, чьих детей носят, и много ли проку в чести, когда утробы высыхают, а лица покрываются морщинами? Намного лучше выйти замуж за достойного человека, пусть даже хаффита.

Джардир промолчал, переваривая информацию, Аббан же придвинулся и доверительно наклонился, хотя рядом никого не было.

— Давай поделим прибыль, друг мой, — предложил он. — Половину моей матери, половину твоей. Когда они с твоими сестрами в последний раз ели мясо? Носили красивую одежду, а не лохмотья? Честью ты послужишь им еще не скоро, а деньгами можно помочь прямо сейчас.

Джардир скептически взглянул на него:

— Несколько горшков ничего не изменят.

— Ахман, это не просто горшки. Только подумай! Последние творения мастера Дравази, с помощью которых даль’шарумы отомстили за его смерть и освободили души хаффитов из Баха. Они поистине бесценны! Дамаджи мгновенно их раскупят и выставят на видном месте. Даже чистить не надо! Земля Баха дороже любой позолоты.

— Каваль сказал, все нужно принести в жертву, чтобы освятить землю Баха, — возразил Джардир.

— Так ведь мы принесли. Это всего лишь инструменты, Ахман, все равно что лопаты, которыми даль’шарумы копали ямы. Оставить себе инструменты — не мародерство.

— Тогда зачем прятать их под телегой, как вор?

Аббан улыбнулся.

— По-твоему, Хасик и его дружки позволили бы нам заработать, если бы узнали?

— Вряд ли, — уступил Джардир.

— Значит, договорились. — Аббан хлопнул Джардира по плечу.

Мальчики быстро упаковали оставшиеся горшки в сеть. Они почти закончили, когда Аббан взял хрупкую чашку и вывалял в грязи.

— Что ты делаешь? — удивился Джардир.

Аббан пожал плечами:

— Эта чашка слишком маленькая, ею никто не работал. — Он поднял чашку повыше, с восхищением глядя на грязь. — Земля Баха удесятерит ее стоимость.

— Но это ложь!

Аббан подмигнул:

— Друг мой, покупатель ничего не узнает.

— Зато я узнаю! — Джардир выхватил чашку и разбил о землю.