Избавитель. Том 2
Шрифт:
Ашан покачал головой:
— Какие странные понятия у этих дикарей.
— Это так, — согласился Джардир, — но мы собрались не для того, чтобы обсуждать обращение с хаффитом. Аббан, можешь убрать руки с пола.
— Благодарю, первый боец. — Аббан выпрямился.
Землепашец, похоже, расслабился, и они со стражником отступили друг от друга.
— Пар’чин, ты хорошо сражался ночью, — произнес Джардир. Аббан быстро перевел.
Землепашец поклонился и ответил на своем гортанном языке, глядя Джардиру в глаза.
— Для меня честь
— Другие северяне сражаются, как мы? — спросил Джардир.
Землепашец покачал головой.
— Мой народ воюет, только если нужно спасти чью-то жизнь, свою или чужую, — перевел Аббан.
Землепашец нахмурился и что-то добавил, сплюнув на пол.
— Да и то не всегда, — добавил Аббан.
— Это порода трусов, как и сказано в Эведжахе, — заметил Ашан. Аббан открыл рот, и дама швырнул в него кубок, окатив дорогие шелка темным напитком. — Это не для перевода, глупец!
Землепашец сжал кулак, но продолжил смотреть на Джардира.
— Почему же ты не таков? — спросил тот.
Аббан перевел, но землепашец лишь пожал плечами и не ответил.
— Ты отсек руку скальному демону.
Землепашец кивнул.
— Мальчиком я убежал из дома, — перевел Аббан. — На закате нарисовал меченый круг, и меня окружили подземники…
Джардир поднял руку:
— Подземники?
Аббан поклонился:
— Так землепашцы называют алагай, первый боец. Это значит «те, кто живет под землей». Они верят, что бездна Най находится в центре Ала, как и мы.
Джардир кивнул и дал землепашцу знак продолжать.
— Скальный демон явился за мною той ночью, — перевел Аббан, — и я по глупости начал насмехаться над ним и скакать. Я поскользнулся и смазал метку. Подземник ударил и рассек мне спину, но я успел исправить метку, прежде чем демон пересек круг целиком. Круг снова заработал и отрубил ему руку.
Ашан фыркнул:
— Не может быть. Чин явно лжет, шарум ка. Человеку не снести удар такого чудовища.
Землепашец посмотрел на Аббана. Хаффит промолчал, чин повернулся к Джардиру, что-то произнес и указал на Ашана.
— Что сказал священник? — перевел Аббан.
Джардир посмотрел на Ашана, затем на землепашца:
— Он сказал, что ты лжешь.
Землепашец кивнул, как будто так и предполагал. Он положил копье, задрал рубашку и повернулся спиной.
— Черное сердце Най! — Аббан побледнел при виде чудовищных шрамов на спине землепашца. С годами они поблекли, но было ясно, что здесь потрудился кто-то намного крупнее песчаного демона.
Землепашец снова повернулся лицом и пристально посмотрел на Ашана.
— Ты продолжаешь думать, что я лгу? — перевел Аббан.
— Извинись, — негромко бросил Джардир.
Ашан низко поклонился:
— Прошу прощения, Пар’чин.
Аббан перевел, и землепашец кивнул.
— С тех пор демон преследует тебя? — спросил Джардир.
Землепашец снова кивнул.
— Уже почти семь лет, — перевел Аббан, — но однажды
— Почему ты не сказал, что тебя преследует такой страшный враг? Ты подверг мой город опасности.
Землепашец ответил, и глаза Аббана широко распахнулись. Толстяк что-то произнес, но землепашец покачал головой и добавил еще пару слов.
— Я не разрешал тебе вести личные разговоры, хаффит! — вскочил с места Джардир. Даль’шарумы у двери опустили копья и шагнули вперед.
— Молю простить меня, первый боец! — Аббан вновь прижался лбом к полу. — Я просто хотел уточнить смысл!
— Я сам решу, что уточнять, а что нет, — отрезал Джардир. — Еще раз заговоришь не в свой черед, и я отрублю тебе большие пальцы. А теперь переведи все, что прозвучало.
Аббан закивал.
— Землепашец сказал: «Это всего лишь скальный демон. На севере их полно, и я не догадался упомянуть, что один из них питает ко мне личную неприязнь». А я ответил: «Ты, конечно, преувеличиваешь, друг мой! На свете не может быть двух таких огромных алагай», и он возразил: «Нет, в северных горах таких много».
Джардир кивнул:
— Какие у скальных демонов уязвимые места?
— Насколько мне известно, — ответил землепашец через Аббана, — никаких. А я искал долго.
— Ничего, Пар’чин, найдем, — пообещал Джардир. — Вместе.
— Так общаться нельзя, — поморщился Джардир, когда землепашца вывели из зала.
— Пар’чин схватывает на лету, — откликнулся Аббан, — и намерен выучить наш язык. Обещаю, он скоро заговорит.
— Этого мало. Я хочу объясняться и с другими землепашцами, которых встречу. Поскольку никто из наших ученых мужей, — он с презрением взглянул на Ашана, — не удосужился освоить язык дикарей, придется тебе нас учить. Сначала меня.
Аббан побледнел.
— Мне? — пискнул он. — Учить тебя?
Джардир содрогнулся от отвращения:
— Хватит ныть. Да, тебе! Разве кто-то еще на нем говорит?
Аббан пожал плечами:
— Торговцам выгодно знать язык северян. Мои жены и дочери знают кое-какие слова и тайком подслушивают беседы вестников. Как многие женщины на базаре.
— Ты предлагаешь шарум ка учиться у женщины? — возмутился Ашан, и Джардир мысленно улыбнулся. Если бы не Инэвера, он до сих пор оставался бы неграмотным даль’шарумом.
— Тогда у другого купца, — настаивал Аббан. — Я не один торгую с северянами.
— Но ты торгуешь больше всех, — возразил Ахман. — Это ясно по твоим женским шелкам и по тому, что у такого никчемного жирного хаффита больше жен, чем у большинства воинов. К тому же Пар’чин знает тебя и доверяет тебе. Если не найдется настоящего мужчины, который говорит на языке землепашцев, то учить нас будешь ты.
— Но… — В глазах Аббана стояла мольба. Джардир поднял руку, и купец замолчал.
— Однажды ты сказал, что в неоплатном долгу у меня, — произнес Джардир. — Я спас тебе жизнь. Пора начать выплачивать долг.